– Видела, только не знаю, сможет ли это помочь делу. Но чего я ждала? Что около его темницы будет указатель? – Ее голос дрогнул, и она быстро отвернулась.
Кассандра ласково коснулась ее руки.
– А что именно ты видела?
Джоанна коротко рассказала ей о своем видении.
– Ты знаешь, где это? Зеленое поле, река и белая башня?
– Боюсь, что нет. – Кассандра покачала головой. – Но ты должна верить. Александрос лучше меня знает эти острова и сделает все возможное, чтобы найти твоего брата.
– Уверена, что так оно и будет. – И все же ждать было так трудно, так тяжко чувствовать себя беспомощной.
– Пойдем! – бросила Кассандра. – Давай подберем тебе какую-нибудь одежду. Ты еще многого не видела.
Джоанна согласилась, но без особого энтузиазма. Кассандра сама выбрала темно-желтую шелковую тунику, натянула ее на Джоанну и даже попыталась перевязать лентами буйные кудри, которые, впрочем, и неубранными выглядели замечательно. Взглянув в зеркало, Джоанна с трудом узнала себя. Женщина, смотревшая на нее из зеркального отражения, казалось, была совсем из иного мира, чем та знакомая ей жительница поместья, которая бродила по мокрым полям, помогала принимать телят, пила сидр с женами фермеров да и вообще была готова всегда жить этой жизнью в старом милом Хоукфорте. Но так ли это?
Еще ребенком она мечтала побывать в дальних странах, особенно в легендарной Акоре. И лишь после смерти родителей Джоанна предпочла укрыться в безопасности знакомого и дорогого ей уголка. Хоукфорт стал ее крепостью, только не был ли он при этом еще и тюрьмой?
Кассандра с любопытством посмотрела на Джоанну. Та с усилием заставила себя вернуться из мира грез в мир реальный.
– Ну что, идем?
– Куда мы направляемся? – спросила Джоанна, когда они вышли из дворца. Миновав ворота со львицами, девушки свернули в сторону города, но вскоре спустились с дороги и свернули на широкую тропу, которая вела к соседнему холму – почти такому же высокому, как и тот, на котором стоял дворец.
– Туда, – ответила Кассандра, указывая на изящную белую колоннаду, сверкавшую на солнце. – Сегодня утром артисты королевской труппы должны показывать пьесу. Я подумала, что тебе захочется посмотреть на них.
Джоанна уже пришла в себя и решила, что, пожалуй, такое времяпрепровождение поможет ей отвлечься от тревожных мыслей. Ей всегда нравилось наблюдать за выступлением артистов, забредавших в Хоукфорт. Более того, она считала: если что-то и придает Лондону прелесть, так это именно обилие театров. Но увидеть пьесу в постановке акорских актеров – это было сверх ее ожиданий. Акор-ский театр под открытым небом напомнил Джоанне тот, что она видела в Греции, – зрительный зал под открытым небом в форме лошадиного копыта состоял из каменных скамеек, построенных одна над другой. Сцена, на которой шло действие, отделялась от зала большой аркой. Кассандра с Джоанной нашли себе места среди людей, собравшихся на красочное действо.
– Играют «Троянок» Еврипида, – прошептала Кассандра. – Тебе знакома эта вещь?
– Я видела эту пьесу в Афинах несколько лет назад, – ответила Джоанна. – Меня поразило, насколько она современна. Особенно в сценах, где показаны ужасы войн.
Принцесса кивнула.
– Думаю, ванакс не зря выбрал для постановки эту пьесу именно сейчас.
Наблюдая за ходом событий, за тем, как в Трое убивают воинов и берут в рабство женщин, Джоанна невольно почувствовала себя современницей древних троянцев. Она сама испытывала гнев жен, скорбь матерей, потерявших все самое дорогое и ожидающих от будущего только новых страданий. Десять долгих лет, как гласила легенда, они терпели все тяготы войны и молча принимали все решения своих мужчин, всем сердцем веря им.
Когда Андромаха, троянская принцесса и жена Гектора, рыдала над своим ребенком, убитым у стен когда-то гордого города, Джоанна почувствовала, что по ее щекам льются слезы. Кассандра всхлипывала. Зал замер, женщины шумно восхищались спектаклем, мужчины помрачнели, внимая каждому слову артистов.
Когда после падения Трои Гекуба стала пленницей Одиссея, все надолго замерли. Драма Еврипида, сыгранная в живописнейшем месте неподалеку от прекрасного Илиуса, напомнив людям о давней трагедии народа, задела самые потаенные уголки их душ.
– Интересно, ванакс выбрал эту пьесу именно по той причине, о которой думаю я? – спросила Джоанна, когда они стали выбираться из зала.
Кассандра оглянулась на сцену, по которой, казалось, еще двигались тени актеров.
– Как предупреждение нашему народу? Как напоминание о том, что мир и безопасность хрупки и не вечны? Атреус редко делает что-то просто так, поэтому, думаю, ты права.
– Он действительно верит в то, что Акору могут завоевать? – Даже сама мысль об этом, особенно после просмотра спектакля, казалась кощунственной.
– Это так и есть. К тому же не забывай: все, кто сражался у стен Трои – независимо от того, на чьей стороне, – были нашими предками. Они говорили на том же языке, верили в тех же богов, у них те же корни, что и у нас. История Трои в назидание потомкам говорит о том, что случается с народами, которые предают свое прошлое, то, что составляло их величие.
Когда они отошли от театра и остались вдвоем, Кассандра добавила:
– Атреус сейчас в нелегком положении. Если он обвинит Дейлоса и прочих в подготовке мятежа, они будут отрицать это и, в свою очередь, обвинят его в несправедливых действиях. А ведь от ванакса в первую очередь ждут всеобщей справедливости, поэтому такое обвинение – дело серьезное. Но, поставив пьесу Еврипида, Атреус как бы впрямую обратился к людям, и мало кто решится не заметить его обращения. Дейлос, во всяком случае, непременно заметит.
– Ванакс считает целесообразным именно таким образом сказать Дейлосу, что ему известны его замыслы?
– Пожалуй, да, – кивнула Кассандра. – Есть надежда, что Дейлос передумает, хотя мне кажется, что это маловероятно. А учитывая его импульсивную натуру, естественно предположить, что это, напротив, подтолкнет его к действиям.
– Даже до того, как он будет готов к ним?
– Конечно! Атреус подталкивает Дейлоса к спешке, надеясь, что это сделает его более уязвимым.
Было очень тепло, но у Джоанны от слов принцессы мороз пробежал по коже.
– Рискованная игра, – заметила она.
– Что бы мы ни делали или даже если бы вовсе бездействовали – все одинаково рискованно, – отозвалась Кассандра. – Уверена, что Атреус и Александрос немало поломали головы перед тем, как выработать именно такую стратегию.
– Должна признаться, мне неловко за то, что я навязала вам лишние проблемы, – вымолвила леди Хоукфорт. – Ройс, мой брат, мне очень дорог. Вполне естественно, меня волнует все, что с ним связано. Но я добавила Алексу проблем, когда у него и без того сложностей через край.
