В это мгновение Джеффри завидовал ему, как никогда в жизни. У него было все: красота, богатство, власть, роскошный дом и женщина, за которую стоит умереть, тогда как сам Джеффри не имел ничего. Он и был никем. Жестокая, унизительная правда отравляла его душу и раздувала пламя ненависти. Лукас должен умереть, и сейчас умрет. Джеффри расхохотался, но собственный смех показался ему недостаточно убедительным. Он вспомнил, как Пруденс назвала его трусом.
И тут вмешалось Провидение в лице компании подвыпивших гуляк, высыпавших из таверны на улицу. Лукас мгновенно втолкнул жену обратно в таверну, заметив Томаса и Петера, пробирающихся сквозь толпу.
Лукас торопливо рассказал им, что случилось. Опасаясь за свою жизнь, они отступили вглубь таверны, но Джеффри уже успел раствориться в темноте. Не желая больше задерживаться в этом месте, Томас разыскал наемный экипаж и потребовал отвезти их на Уайтхолл. Питер остался, чтобы выследить Джеффри.
Когда из таверны высыпала толпа, разделившая двух заклятых врагов, Джеффри сразу же юркнул в ближайшую подворотню. Он так и не узнал, хватило ли бы у него храбрости спустить курок. Неожиданный удар в живот заставил его согнуться пополам от боли. Джеффри громко застонал и упал на колени, когда острое лезвие вонзилось ему в пах.
– Это за твою подлость, грязный ублюдок, – прорычал чей-то голос.
Сильная рука схватила его за волосы и запрокинула голову так, что теперь Джеффри смог увидеть перекошенное от ярости лицо, искаженное улыбкой безумца.
Это был Уилл Прайс.
Очередной удар перебил переносицу Джеффри, и по его лицу хлынула кровь, смешанная со слезами.
– Это за твою ложь. А это, – прошипел Уилл, – за Пруденс Фейрворти, самую прекрасную девушку по эту сторону рая… и ада.
Лезвие скользнуло по горлу Джеффри, и его шею пронзила жгучая боль. Его рот наполнился кровью, глаза выкатились из орбит, и наступила смерть.
Когда Лукас и Пруденс вернулись в свой дом на Уайтхолле, там их дожидалось все семейство. Арабелла вытирала обильные слезы радости, тетя Джулия едва не задушила племянницу в объятиях, плача и смеясь одновременно, и вновь и вновь восклицая: «Слава Богу!». Верити поддержала ее с таким чувством, что Пруденс даже устыдилась своей былой неприязни к невестке.
Ее накормили, вымыли и уложили в постель, и только когда все разъехались по домам, Пруденс смогла наконец свернуться калачиком в объятиях мужа, положив руку ему на грудь.
Лукас улыбнулся и чмокнул ее в макушку.
– Как твое тело удивительно подходит к моему, – пробормотал он.
– Я подумала о том же самом, – прошептала Пруденс, не решаясь заговорить о своем похищении, но один вопрос все-таки ее тревожил. – Лукас, как ты нашел меня?
Муж нахмурил брови.
– Я получил записку от Джеффри. Он сообщил, что ты находишься в одной из таверн Ваппинга, но не уточнил, в которой именно. Когда мы вышли на пристань, появился Уилл Прайс и объяснил, где тебя искать. Признаться, я был удивлен. Ему не стоило доверять, но, судя по его виду и поведению, его отношения с Джеффри оставляют желать лучшего.
– Ты не ошибся. Джеффри нанял Уилла, пообещав отвезти его в Америку на своем корабле. Кажется, я тоже была частью вознаграждения. – Пруденс улыбнулась. – Когда я сказала Уиллу, что корабль Джеффри лежит на дне морском, он взбеленился, обвинил Джеффри в мошенничестве и ушел.
Хмыкнув, Лукас поцеловал ее в губы.
– Похоже, я должен отблагодарить тебя за то, что Уилл Прайс убрался с моего пути. Я очень признателен.
– Очень? – выдохнула Пруденс, пощекотав губами его шею и прижавшись поближе.
Он улыбнулся.
– А какой благодарности ты хочешь?
– Очень большой, – ответила жена с таким глубоким вздохом, что Лукас рассмеялся и обнял ее, охваченный страстью, разгоревшейся в нем за двое суток воздержания. Их губы слились в поцелуе.
– Добро пожаловать домой, любовь моя, – прошептал он.
На следующее утро к Лукасу пришел Питер Феннор.
– Я примчался сразу, как только смог. Думал, для вас это важно.
– Что случилось?
– Лодочник нашел капитана Фокса сразу после рассвета.
– Где? Где он его нашел?
– На мелководье, с перерезанным горлом. Несомненно, его тело бросили там с расчетом, что его унесет прилив.
– И ты знаешь, кто это сделал?
– В «Черной треске» говорят о его спутнике, Уилле Прайсе.
– Возможно, они и правы. А где Уилл?
– Нанялся на корабль, который сегодня утром ушел к Карибскому побережью.
Проведя пальцами по волосам, Лукас глубоко вздохнул. Несмотря на все зло, которое причинил ему Джеффри, он не желал ему такого конца. Но теперь, после его гибели, их счастью с Пруденс больше ничего не угрожает.
Парки и сады Лондона сияли всеми красками осени, когда Пруденс была представлена ко двору.
Величественный зал для приемов поражал своей роскошью и блеском. Пруденс была ослеплена потоками света от огромных люстр, одурманена ароматами духов, ошеломлена пестротой платьев, сверканием драгоценностей, гулом голосов и мягким шуршанием шлейфов по толстым, ворсистым коврам.
Лукас с восхищением и законной гордостью смотрел на свою жену. Она всегда была красива, но сегодня, похожая на фарфоровую статуэтку в своем золотистом шелковом платье с длинным шлейфом, с тщательно уложенными каштановыми волосами, с сияющим лицом, казалась воплощением женской прелести. Заметив ее волнение, он улыбнулся и ободряюще сжал ее руку. Присутствие мужа наполнило Пруденс храбростью, необходимой для того, чтобы без страха приблизиться к королевскому трону.
Король беседовал с братом, герцогом Йоркским, с улыбкой выслушивающим остроумные замечания его величества. Но очаровательная молодая женщина, явившаяся в сопровождении дьявольски красивого лорда Фокса, привлекла внимание их обоих.
Лукас с улыбкой взял жену за руку и торжественно вывел ее вперед. Сердце Пруденс билось с такой силой, что готово было разорваться.
– Сир… позвольте представить вашему величеству мою жену, Пруденс, – произнес Лукас.
Пруденс, не поднимая глаз, сделала изящный реверанс, а Лукас преклонил колени. Вставая, она посмотрела на короля. На его худощавом лице отразились тяготы изгнания, выражение его было мрачным, даже суровым, но смягчалось при разговоре. Взгляд невыразительных темных глаз был оценивающим, выдавая слабость его величества к хорошеньким женщинам.
– Что ж, Лукас, – сказал король с фамильярностью, свидетельствующей о давнем знакомстве. – Твоя жена? Я очарован. – Он поднес ее руку к мясистым губам. – Добро пожаловать, леди Фокс. Вы станете украшением двора. Всегда приятно видеть новое лицо… особенно отмеченное столь редкостной красотой.
