– Эта женщина, – прорычал сенатор, – убила моего другого племянника, Брика. Она заслуживает смерти!
– А вот это, – сказал Джедидая, – должен решить суд.
Все головы повернулись к нему. Кивнув Нейту в знак приветствия, Джедидая перевел взгляд на шерифа Макелроя:
– Как я понимаю, это сенатор Колдуэлл.
– Да, это я, – заявил сенатор, прежде чем шериф успел ответить. – А вы?..
– Судебный маршал, Джедидая Браун.
– Маршал Браун. – Сенатор прищурил голубые глаза, оценивающе глядя на Джедидая. – Насколько я понимаю, этот произвол – дело ваших рук?
– Это зависит, – Джедидая оттолкнулся от дверного косяка и проследовал внутрь помещения, – от того, что вы имеете в виду.
– Заключение под стражу моего племянника.
– Ах, это. – Джедидая лениво погладил свои усы. – Да, это моих рук дело. Но Уэйн покушался на убийство, так что мне ничего не оставалось, кроме как остановить его.
– Маршал, вы наверняка понимаете, что здесь имеются смягчающие обстоятельства, – сенатор одарил его торжествующей улыбкой, – парень вне себя от горя из-за бессмысленного убийства брата. По-моему, это очевидно.
Джедидая не ответил на его улыбку.
– Мне очевидно одно: он пытался повесить Сюзанну Калхоун, причем дважды, и вынашивал планы убить еще и меня.
– Вынашивал планы? – Сенатор снисходительно рассмеялся. – Вы, должно быть, шутите, маршал.
– Отнюдь, сенатор. Уэйн Колдуэлл целился в меня из моего собственного револьвера, угрожая убить меня, поскольку я мешал ему расправиться с мисс Калхоун. Какие уж тут шутки, когда тебя держат на мушке?
– Из вашего собственного револьвера, маршал? – повторил сенатор с расчетливым блеском в голубых глазах. – Как он попал в руки бедного Уэйна?
– Он украл его.
– Понятно. А где были вы, когда он это проделал?
Джедидая уставился на сенатора, сохраняя бесстрастный вид.
– Я спал.
– Спали? Так крепко, что такой увалень, как мой племянник, смог похитить оружие у такого профессионала, как вы?
Взгляд Джедидая оставался спокойным.
– Очевидно.
– Полагаю, всем ясно, что там произошло. – Сенатор окинул присутствующих понимающей улыбкой, как бы включая каждого из них в круг посвященных. Затем его взгляд, острый, как хорошо заточенный кинжал, вернулся к Джедидае. – Как я понял, мисс Калхоун – весьма привлекательная особа, маршал Браун. Мне бы не хотелось думать, что вы воспользовались своим служебным положением, чтобы навязать свое внимание молодой женщине, находящейся под вашим надзором.
– Странный вывод, – отозвался Джедидая с презрительным смешком. – То, что я спал, никак не означает, что я навязал кому-либо свое внимание. Вам придется придумать что-нибудь получше, сенатор.
– У вас есть личный интерес в этом деле, – заявил тот, удивив Джедидаю. – Мне достоверно известно, что вы попросили, чтобы вам дали это поручение, исходя из собственных соображений.
Все присутствующие выжидающе воззрились на Джедидаю.
– Здесь нет никакого секрета, сенатор. Я знаком с родными мисс Калхоун. Они попросили меня помочь, если это в моих силах.
– То есть вы признаете, что имеете связь с этой женщиной?
– Я признаю, сенатор, что я знаком с ее родственниками и согласился доставить ее в Денвер в целости и сохранности.
– Чего вы до сих пор не сделали! – торжествующе закончил политик.
– Потому что ваш племянник препятствовал этому. – Отвернувшись от него, Джедидая обратился к шерифу: – Вообще-то я зашел, чтобы убедиться, что арестованный на месте и все в порядке.
– Вроде так, с моей точки зрения, – ответил Макелрой.
– Что вы себе позволяете! – загремел сенатор. – Я еще не закончил с вами.
Джедидая повернул голову и посмотрел на него в упор:
– Зато я закончил с вами, сенатор. Вы оказали давление на власти, добившись проведения судебного разбирательства в Денвере. Мне было поручено доставить Сюзанну Калхоун на суд. Что я и намерен сделать, и мне не помешаете ни вы, ни ваш племянник!
Сенатор высокомерно выпрямился.
– Я позабочусь о том, чтобы ваше дерзкое поведение не осталось безнаказанным, маршал Браун. Боюсь, оно будет вам стоить работы.
– Вы можете уволить меня, – резко произнес Джедидая, – но ваш племянник нарушил закон и сядет за это в тюрьму. Предлагаю вам смириться с существующим положением и вернуться в Вашингтон или где вы там находились до того, как все это случилось. – Он повернулся спиной к сенатору и направился к выходу.
– Сейчас же вернитесь, маршал Браун! Я сенатор Соединенных Штатов, и вам придется выслушать, что я собираюсь сказать!
– Приберегите свое красноречие для сената, – отозвался Джедидая и захлопнул за собой дверь, не обращая внимания на крики, раздававшиеся за его спиной.
Проснувшись, Сюзанна обнаружила, что Джедидая исчез.
На мгновение ее охватила паника, но затем она увидела седельные сумки в углу и бритвенные принадлежности на комоде и с облегчением вздохнула. Правда, спокойствие было недолгим. Ведь сегодня они будут в Денвере.
Сюзанна села на постели и спрятала лицо в ладонях. Боже, она думала, что у нее хватит сил, чтобы справиться со всем этим. Но сейчас, когда решительный момент наступил, она была не на шутку напугана.
Вначале обвинение в убийстве казалось ей досадным недоразумением. Но после того как она почувствовала на своей шее петлю и чуть не лишилась жизни, она поняла, что все это очень серьезно.
Вряд ли она сумеет очаровать присяжных настолько, чтобы они поверили в ее невиновность, как ей удавалось очаровывать мужчин, почитавших за честь открыть ей двери. Она не сможет просто встать и уйти, когда ей надоест происходящее, и не сможет найти утешение в объятиях Джедидаи, потому что его не будет рядом.
Конечно, он попытается ей помочь, в этом Сюзанна не сомневалась. Хотя Джедидая не давал ей никаких обещаний, он признался в своих чувствах, а ночь любви, последовавшая за этим, могла убедить даже самую черствую и циничную женщину в том, что она любима. Но возможности Джедидаи имели свои пределы, и Сюзанна понимала, что, когда она окажется в суде, самое большее, что он сможет сделать, – это присутствовать на судебных заседаниях.
Она останется одна – полностью и окончательно.
Сюзанна даже не сознавала, что у нее дрожат ладони, пока не подняла руку, чтобы откинуть с лица растрепавшиеся волосы. Она уставилась на дрожащие пальцы, затем выскользнула из постели и подошла к зеркалу, висевшему на стене.
Нет, она не позволит страху взять над собой верх. Она Сюзанна Калхоун, черт побери, и она никого не убивала! Она явится на суд не как овца на заклание, а как львица, готовая разорвать каждого, кто встанет у нее на пути. И видит Бог, подумала она, схватив щетку для волос, лежавшую на комоде, она постарается отлично выглядеть при этом!
