— Комментарий Лизетты состоял в том, что она определила его как исключительно привлекательного мужчину.
— Он приехал сюда, чтобы встретиться с тобой, Лотти, — сказала она. — Какая ты счастливая!
— Не вижу в этом никакого счастья. Мне не нужны неприятности.
— Ты имеешь в виду Шарля? Ну, конечно, нельзя ожидать от мужа, что ему понравятся являющиеся сюда поклонники жены и пользующиеся его гостеприимством.
— Дикон на самом деле мой родственник.
— Он ведет себя, скорее, как поклонник.
— Ты вечно что-то выдумываешь. У Шарля тоже возникли подозрения. Когда мы остались вдвоем в спальне в первый вечер после приезда Дикона, он спросил:
— Ты виделась с ним в Англии?
— Ну, конечно, виделась. Эверсли принадлежит ему, а именно туда мы и ездили. Там живет моя бабушка. Ты же помнишь, я ездила туда, потому что она была больна.
— И он был там все время?
— Большую часть времени.
— А что он делает здесь?
— Ах, Шарль, я устала от твоего допроса. Я знаю не больше, чем ты. Он приехал во Францию по делам и заглянул сюда, чтобы повидать меня и детей.
— Он не проявил к ним особого интереса.
— Еще проявит. У него самого два чудесных сына. Родители всегда любят сравнивать детишек.
— Мне он не слишком понравился.
— Ты его не знаешь.
— Он груб.
— Возможно, к тебе это определение тоже относится.
— Я бы не доверял ему. Чем он занимается здесь во Франции?
— Ты только что спрашивал об этом. Я могу лишь посоветовать спросить его самого.
— Придется.
— Тогда все в порядке, — я обняла его. — Слушай, может быть, мы забудем о нем на время?
Он поцеловал меня. В эту ночь он был полон страсти, а я чувствовала, что это его настроение как-то связано с прибытием Дикона.
Атмосфера в доме накалялась. Видимо, это было неизбежно из-за присутствия Дикона. Он был мастер создавать разные осложнения. Возможно, это происходило потому, что он, преследуя собственные цели, никогда не думал об окружающих.
Я мечтала, чтобы он поскорее уехал, и в то же время хотела, чтобы он оставался. Каждый час, проведенный с Диконом в доме, казалось, был чреват опасностью. И все же я чувствовала, что живу жизнью, вдвое более насыщенной, чем обычно.
Дикон объехал со мной и Шарлем все имение, делая по пути замечания, которые мне показались очень уместными. Если он видел что-то достойное одобрения — что случалось редко, — он отмечал это; однако в основном его замечания были полны скрытой критики, выражавшейся в сравнении того, как ведутся дела по управлению имениями во Франции и Англии, и подчеркивании превосходства последней. Он проявил отличное знание предмета и вообще интересовался вопросами управления больше, чем Шарль. Я понимала, что он постоянно всеми возможными способами демонстрирует свое превосходство.
Шарль часто выходил из себя, в то время как Дикон проявлял показное добродушие, про себя наслаждаясь создававшейся ситуацией. Он был способен свести с ума кого угодно.
Он побывал в детских и выразил восхищение детьми. Дикон понравился и Шарло, и Луи-Шарлю, так как выдерживал с ними линию поведения, балансирующую между полным безразличием к ним и отношением к ним, как к взрослым, что, видимо, приводило детей в восторг. Его внешность и манера поведения вызывали уважение, и даже Клодина отнеслась к нему с вниманием, когда он взял ее на руки, и попыталась оторвать от его камзола пуговицы. Это означало, что они ей очень понравились.
Он очаровал родителей Шарля и Амелию с мужем, заехавших к нам на денек погостить. Он готов был очаровать всех в доме, за исключением Шарля.
Лизетта сделала вывод:
— Такого мужчину я бы опасалась. Слишком уж он привлекателен и соблазнителен… а такие всегда самые опасные.
— Не бойся, — ответила я. — Я настороже. Ей было известно о нем кое-что, поскольку в прошлом я не раз вела с нею доверительные разговоры. Она сказала:
— Я понимаю, почему твоя мать хотела держать тебя подальше от него. И могу понять, почему ты этому противилась.
— Я никогда не встречала человека, похожего на Дикона, — призналась я. — И сомневаюсь в том, что когда-нибудь встречу.
— Жизнь с ним, — мечтательно проговорила Лизетта, — была бы одним сплошным приключением. А он очень богат?
— Теперь, думаю, очень. Он владеет Клаверингом и Эверсли, а его жена принесла ему в приданое большое состояние.
— И ты полагаешь, что теперь он удовлетворен… в финансовом отношении?
— Надеюсь, что да.
— Готова поспорить, что это не так. Таким людям, как он, всегда недостаточно денег. Когда он вновь женится, его женой станет богатая женщина.
— Это пророчество?
— Считай, что да, — ответила Лизета.
— А ты сознаешь, — спросила я, — что с момента появления Дикона мы говорим почти исключительно о нем?
— А разве есть более интересная тема?
— Я буду рада, когда он уедет. Здесь из-за него возникают неприятности. Так бывает всюду, где он появляется, — так всегда говорила моя мать.
— Но это неприятности, которых тебе самой хочется. Будь честной, сознайся, ты же понимаешь, что, когда он уедет, здесь станет скучно.
— Он очень раздражает Шарля. Иногда я не знаю, как дотянуть до конца вечера.
— Несомненно, Дикон этим наслаждается.
— Зато я уверена, что этим не наслаждается Шарль.
По вечерам они подолгу засиживались, играя в карты. Им обоим нравилась азартная игра. Шарль играл нерасчетливо, его лицо краснело, глаза сверкали, Дикон играл хладнокровно и, даже взвинчивая ставки до пределов возможного, не проявлял никаких эмоций, независимо от того, выигрывал или проигрывал. Хотя, кажется, он постоянно выигрывал.
Я покидала их и отправлялась в спальню. Когда приходил Шарль, я притворялась спящей.
Шарль возвращался рассерженный. Я слышала, как он с шумом расшвыривал по комнате вещи, перед тем как улечься в постель. Иногда он подолгу лежал рядом со мной без сна; иногда он любил меня и проявлял бешеную страсть, означавшую, что в данный момент он не может забыть о Диконе. Конечно, он подозревал о чувствах, которые питал ко мне Дикон, и знал об истории наших отношений. Это не меняло ситуацию к лучшему.
Вскоре Дикон должен был уехать.
Они постоянно говорили о войне.
Я хорошо запомнила тот вечер. Мы сидели за столом: Шарль, его родители, Дикон и я. Дикон, как это случалось почти всегда, заговорил о войне. Вообще отношение этих двух мужчин к войне отражало их отношение друг к другу. Между ними разыгрывалась чуть ли не личная война. Шарль радовался победам американских колонистов, которые Дикон называл всего лишь мелкими стычками. Но в основном Дикон направлял свои атаки на вмешательство в эти дела французов, становясь весьма красноречивым, когда дело доходило до осуждения глупости тех, кто поступал подобным образом.
