Вдруг Диана поняла: она не вынесет, если он уйдет.
— Вы… проявили большую доброту, пригласив сюда мисс Бриттон.
Он резко остановился и, развернувшись к ней, невесело улыбнулся:
— Вы не считали меня способным на доброту?
Она смертельно побледнела:
— Нет… я вовсе не это хотела сказать! Я прекрасно знаю, на что вы способны.
Он скривил губы:
— Только не по отношению к вам?
Диане показалось, будто она слышит звон — словно разбивалось ее сердце.
— По-моему, вы проявили огромную доброту, освободив меня от нашей помолвки, — проговорила она, задыхаясь.
— Так и есть. — Ноздри его раздувались, губы сжались в нитку, темно-синие глаза стали непроницаемыми. — Простите, Диана, но я и в самом деле очень занят.
Он вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
Диана решила, что так же наглухо закрылось его сердце — оно всегда останется закрытым для нее.
— Вы куда-то уезжаете?
Диана замерла на месте. Она и ее горничная стояли в холле, Соумз готовился открыть для них дверь. Она через силу посмотрела на Гейбриела, стоящего на пороге своего кабинета. Ее шляпка и винно-красная накидка поверх винно-красного же с кремовой отделки муслинового платья служили вескими доказательствами того, что она в самом деле собиралась куда-то пойти.
Ей с трудом удалось ответить ему хладнокровно.
— Милорд, я собиралась пойти по магазинам… и вас заботит состояние вашей матушки, могу успокоить. Она рада обществу моей тетки и Элис.
Гейбриел прекрасно знал, что его мать сейчас ни чем не нуждается. Помимо возвращения компаньонки, она радовалась и поводу возобновить знакомство с подругой юности Доротеей Хамфриз. Вчера он, наконец, лично познакомился с теткой Дианы; после того как Гейбриел привез в Лондон ее подругу, пожилая дама стала относиться к нему куда терпимее.
Но, даже если бы он не знал о счастье матери, сейчас его заботила вовсе не Фелисити, а пропасть, которая стремительно расширялась между ним и Дианой после вчерашнего разрыва.
— Может быть, до ухода вы согласитесь несколько минут поговорить со мной наедине? — тихо попросил он.
Сейчас ей меньше всего хотелось говорить с ним наедине, особенно потому, что он выглядел красивее обычного. Прекрасно сшитый модный шоколадно-коричневый сюртук и золотисто-кремовый жилет подчеркивали широкие плечи и плоский живот, кремовые панталоны и коричневые высокие сапоги облегали длинные, стройные ноги.
Она глубоко вздохнула и ответила:
— Милорд, не может ли наш разговор подождать, я вернусь?
Он слегка нахмурился:
— Нет, нам лучше поговорить сейчас.
— Что ж, хорошо. — Она обернулась к горничной и попросила подождать ее в холле.
Едва они вошли в комнату Гейбриела, как он закрыл дверь и подошел к бюро красного дерева.
— Надеюсь, вы собирались поговорить со мной о важных вещах — только они способны отвлечь даму от мыслей о покупках! — даже ей самой шутка показалась совсем не смешной; судя же по тому, как Гейбриел плотно сжал губы, он и вовсе отнесся к ее попытке развеселить его неодобрительно.
А ведь ей в самом деле трудно было вернуть обычную хладнокровную собранность после того, как она всю ночь проплакала в подушку! Вчера вечером она отказалась от ужина под тем предлогом, что устала с дороги. Завтрак она попросила подать себе в комнату по той же причине. Понимая, что ей не удастся бесконечно избегать его общества, Диана наконец решила выйти из дому на несколько часов, но ее попытка была пресечена Гейбриелом.
— Может быть, у вас появились новые сведения об Элизабет? — Она посмотрела на него с надеждой.
— К сожалению, нет, — нахмурился Гейбриел. — Однако, поскольку вы принимали такое живое участие в предшествующих событиях, я решил, что вам интересно узнать, каких успехов я добился в розыске Прескоттов…
Лоб ее разгладился.
— Вам удалось выяснить их местонахождение?
— Пока нет. — Он стиснул зубы. — Но, располагая помощью и… ресурсами Вона, мне удалось навести справки о долгах моего дядюшки! — Внезапно ему стало неприятно оттого, что приходится раскрывать ей одну из тайн Доминика.
Диана ободряюще улыбнулась:
— Не огорчайтесь, милорд, — утром я поговорила с Каролиной и уже знаю, что лорд Вон — владелец одного из самых модных лондонских игорных заведений!
Каролина поднялась к сестре после завтрака и призналась, чем она зарабатывала себе на жизнь, приехав в Лондон. Несмотря на то что Диана не одобрила избранный Каро род деятельности, она вздохнула с облегчением, поняв, как крупно повезло Каролине. Она попала в надежные руки. Гейбриел вздернул темную бровь:
— В самом деле?
— Да. — Диана смущенно улыбнулась, вспомнив о шокирующем рассказе Каролины. — Я очень благодарна лорду Вону за то, что он так хорошо заботился о моей сестре.
— Я тоже ему благодарен, — мрачно ответил он.
Диана тут же бросилась на защиту сестры:
— Каролина очень молода!
— Она ненамного моложе вас, — возразил Гейбриел.
— Годами — возможно, — ответила Диана. — Надеюсь, вы позвали меня не для того, чтобы упрекнуть в недостаточно хорошем присмотре за сестрой?
— Нет, что вы! — воскликнул Гейбриел. — Думаю, уследить за этой молодой леди не удалось бы никому.
— Даже лорду Вону? — поддразнила Диана.
Он смягчился и даже снизошел до неподдельной улыбки:
— Кажется, Вону такое занятие очень нравится.
Диана невольно вспыхнула, представив себе действенные методы, которыми, наверное, пользуется лорд Вон, чтобы обуздать пылкую, несдержанную Каролину.
— Кажется, вы собирались рассказать что-то о Прескоттах?
Он кивнул:
— Поскольку Вон — свой человек в мире азарта, мне удалось узнать точную сумму долга моего дяди.
— Большие у него долги?
— Громадные, — ответил Гейбриел.
Диана покачала головой:
— Никакие долги не оправдывают их ужасного обращения с вашей матушкой!
— Да, определенно не оправдывают! — Поскольку Гейбриелу не на кого и не на что было выместить свою досаду, ведь он не мог злиться на Диану за то, что она разорвала их помолвку, стремясь обрести личное счастье, он сосредоточил все силы на поисках дяди и его жены.
— Это все, что вы хотели сказать мне, милорд?
Это все, что он мог ей сказать! Продумав о ней почти всю ночь, Гейбриел понял, что не в силах смириться с разрывом их отношений, как и с тем, что она любит другого. Потому что он мечтал сам завоевать любовь Дианы. Ему очень хотелось снова овладеть ею, но он мечтал не только о физической близости с ней. Ему нужна ее нежность. Ее теплота. Ее храбрость и ее достоинство.
