Больше всего Доминик боялся, что своим сегодняшним визитом Браун словно объявил о своих дальнейших намерениях. Судя по всему, он решил выместить свою обиду на Каро — прямо или косвенно…
К новой угрозе Доминик отнесся более чем серьезно.
— Теперь, когда Браун ясно дал понять, что знает, где ты находишься, я решил, что ради твоего же блага безопаснее всего будет увезти тебя из Лондона в мое беркширское поместье.
Глаза Каро округлились от изумления, которое быстро сменилось негодованием. Одну ночь она провела в роскошном лондонском особняке графа Блэкстоуна, вторую — в доме, который он купил совсем недавно… И вот теперь он предлагает ей переехать в его беркширское поместье. Это совершенно недопустимо! Помимо всего прочего, Доминик решил все за нее, даже не посоветовавшись с ней!
Она решительно покачала головой:
— Нет!
Он вдруг затих, а его глаза сузились и превратились в серебристые щелочки.
— Нет?!
Каро пожала плечами:
— Нет, Доминик. Я должна иметь право голоса в вопросе о том, куда я еду и что делаю, — а сейчас я чувствую себя нежеланной родственницей, которую ты перевозишь из дома в дом, лишь бы поменьше общаться со мной.
Доминик подумал: будь Каро в самом деле его родственницей, он бы еще несколько дней назад непременно перекинул ее через колено и выпорол! За откровенную глупость, за полное отсутствие осторожности и прежде всего за то, что она вообще приехала в Лондон и очутилась в самом центре событий… Все — и прежде всего Браун — считают его покровителем Каро.
— Каро, речь идет о твоей безопасности, и потому ты должна меня слушаться.
— Нет, Доминик, не должна. — Ее немигающий взгляд бросал ему вызов, она снова надменно и презрительно вскинула подбородок. — Я не успела сказать тебе, но я и сама собираюсь покинуть Лондон после завтрашних похорон.
— И куда же ты поедешь, позволь спросить? — Доминик окинул ее мрачным взглядом.
— Не позволю… Доминик! — вскрикнула она, когда он крепко схватил ее за запястье. — Даже не пробуй применить силу — ты все равно не заставишь меня подчиниться! — Говорила она хладнокровно и звонко; в ее взгляде он прочел упрек.
Доминик не желал силой вынуждать ее к согласию или каким бы то ни было образом причинять ей боль. Но сама мысль о том, что способен сделать с ней негодяй вроде Брауна, заставляла его сердце болезненно сжиматься.
Как и мысль о том, что Каро уедет из Лондона. Бросит его…
Интересно, если бы он сейчас не вывел ее из себя, удосужилась бы она вообще поделиться с ним своим намерением покинуть Лондон? И как он найдет ее, если пожелает снова увидеть?
Пожелает ли он снова ее увидеть?
Доминик выпустил Каро и отошел в сторону; лицо его потемнело, он зловеще прищурился. Каро поразительно красива, в этом не может быть никаких сомнений… Глядя на нее и живо представляя себе ее соблазнительное тело под платьем цвета морской волны, он снова захотел заняться с ней любовью. Неужели плотское желание — все, что их объединяет? Неужели она так и останется для него молодой красивой женщиной, которую он какое-то время вынужден был защищать? А если она станет для него не просто очередной пассией… Нет, с такими мыслями Доминик смириться не мог, ведь он давно решил, что не хочет ограничивать себя всего одной женщиной, да и постоянная спутница ему не нужна. Особенно такая спутница, которая заставляет его сердце так часто биться! Он боится, что ее смерть толкнет его на ту же грань безумия, что смерть матери Доминика толкнула его отца!
Он покачал головой:
— Каро, ты знаешь, что я не могу тебе этого позволить.
— Почему? — Каро не смела надеяться, что при мысли о расставании Доминик испытывает хотя бы долю ее сожаления. Но спрашивать ей не хотелось.
Ей показалось, что он снова злится на нее, когда он ответил:
— Потому что Браун по-прежнему представляет для тебя угрозу.
— Для меня?
— Как думаешь, откуда Браун узнал, что ты переехала сюда, в Брокл-Хаус?
Глаза ее медленно расширились.
— Вчера он выследил нас?
— Вот именно! — сухо отрезал Доминик. — И пока мы с ним не… разберемся, я вынужден настаивать, чтобы ты временно оставалась здесь — раз уж ты так не хочешь ехать в мое беркширское поместье.
Искоса посмотрев на него, Каро заметила, как он помрачнел, как горят его глаза… Он наверняка готовится к очередной словесной баталии!
— Неужели ты намерен лично… разобраться с мистером Брауном?
Доминик шумно вздохнул, не в первый раз жалея о том, что Каро столь же проницательна, сколь и красива. И не стесняется открыто говорить о своих догадках и наблюдениях.
— Я намерен предать его в руки правосудия…
— Доминик, я несколько раз просила, чтобы ты не обращался со мной как с ребенком или умственно неполноценной!
Он глубоко вздохнул, видя ее явное раздражение.
— Что ж, прекрасно. Так вот, если добыть доказательства его вины не удастся, то я не колеблясь разберусь с ним лично.
— Как?
— Мне кажется, тебе безопаснее не знать подробностей.
— Доминик!
— Каро! — раздраженно воскликнул он. — Неужели тебе недостаточно, что я уважаю тебя, восхищаюсь тобой… Но именно потому, что я испытываю к тебе такие чувства, я не желаю, чтобы ты принимала участие в делах, которые не имеют к тебе никакого отношения. Ты и так очутилась в достаточно щекотливом положении…
По его непреклонному тону Каро сразу поняла, что Доминик в самом деле больше ничего ей не расскажет. Точно так же понимала она, что, хотя его уважение, восхищение и теплые чувства втайне и доставляли ей удовольствие, этого никогда не будет для нее достаточно. Ей хотелось, чтобы он испытывал по отношению к ней нечто большее. Хотелось, чтобы он любил ее так же, как она любит его, — она совсем недавно поняла, что любит его. Полностью. Безвозвратно.
Кто бы мог подумать, что, приехав в Лондон, она встретит мужчину, которого так пылко и безоглядно полюбит? Только не сама Каро. Она стремилась лишь избавиться от навязываемого ей нежеланного брака… И неожиданно познакомилась с человеком, которого будет любить до конца жизни. Но он не хочет жениться на ней…
Каро отошла от Доминика подальше, крепко сцепив перед собой дрожащие руки. Она понимала: гордость ни за что не позволит ей показать, как глубоко она в него влюбилась.
— Согласна, сейчас мне лучше всего остаться здесь. И все же я хочу уехать, как только ты решишь, что для меня это будет безопасно, — решительно заявила она.
Доминик посмотрел на нее:
— Ты собираешься вернуться к своим родственникам?
