Он наконец оторвал взгляд от книги.
– Конечно, бывает, Эмма. Мне не хватает тебя и детей, но я знаю, что ты предпочитаешь деревню.
– Но ты никогда… То есть я хочу сказать – большинство мужчин, конечно, да, но…
Она всмотрелась в его лицо. Он выглядел вежливо-недоумевающим.
Отвага ее покинула.
– Не важно. – Она помахала рукой в сторону книги, открытой у него на колене. – Извини, что побеспокоила. Пожалуйста, возвращайся к чтению.
Он еще мгновение на нее смотрел, а потом продолжил чтение. Эмма взялась за «Гордость и предубеждение».
С тем же успехом она могла пытаться читать иероглифы. Эмма попыталась устроиться поудобнее. Ей надо сосредоточиться. Ей ведь понравилась книга мисс Остен «Чувство и чувствительность». И она давно собиралась прочесть и эту ее книгу.
Эмма вздохнула, скрестила ноги и оправила подол.
– Что случилось, Эмма? – Она подняла голову.
Чарлз нахмурился и подался к ней. Книгу он закрыл, заложив пальцем страницу.
– О чем ты?
– Ты пыхтишь, вздыхаешь и ерзаешь в кресле весь вечер. В чем дело?
– Ни в чем.
– Эмма…
Смелее. Откладывать «на потом» не следует. Если она упустит эту возможность…
Но что, если он скажет ей, что действительно посещает бордели или содержит любовницу, пока она живет в Кенте?
Лучше знать правду, чем жить в неведении.
– Когда я в Найтсдейле… Ну, было бы вполне объяснимо, если бы ты… если бы… э-э… – Она набрала побольше воздуха и села в кресле как можно прямее. – Я знаю, у мужчин есть определенные потребности, а у тебя в особенности есть… то есть… ну, они очень…
Она выдохнула весь воздух. Нет, она не в состоянии это сказать!
– Эмма, ты ведь не хочешь предположить, что я не соблю даю свои супружеские обеты?
Вид у Чарлза стал очень суровым, брови хмуро сдвинулись. Она залилась краской.
– Н-нет. – Она покусала губу. Ей не следует лгать. – Ну, наверное. Я хочу сказать – ведь никто не стал бы тебя осуж дать. Мы не видимся долгие месяцы…
– Значит, ты принимала любовников, пока я находился и Лондоне?
«Гордость и предубеждение» со стуком упали на пол. Эмма вскочила:
– Нет! Конечно же, нет. Я тебя люблю. Я бы никогда… – Чарлз тоже поднялся с кресла и прижал палец к ее губам.
– И я тоже никогда, Эмма. Я люблю тебя, только тебя. Мне очень тебя не хватает, когда мы не вместе. – Уголок его губ приподнялся в полуулыбке. – Боже, как же мне тебя не хватает! Мне бы очень хотелось лежать в постели рядом с тобой, входить в тебя. Но мне нужна ты, Эмма, а не просто женщина, и просто женское тело. Как ты могла такое подумать?
– Я…
Эмма рассматривала узел его шейного платка, не решаясь посмотреть ему в глаза. Чарлз положил палец ей под подбородок и повернул ее лицом к себе. Он смотрел на нее внимательно и пытливо, и она почувствовала, что краснеет.
– Я когда-нибудь давал тебе основания сомневаться во мне?
– Нет, конечно! Просто… – Она откашлялась. – Простоя знаю, что ты женился на мне лишь для того, чтобы у девочек была мать и чтобы не связываться с ярмаркой невест.
– Эмма! Ты и в самом деле так думаешь?
– Я… я не знаю. Когда мы дома, в Кенте, то не думаю. Но когда приезжаю в Лондон и вижу всех этих искушенных светских красавиц – и вижу, как ведут себя все аристократы, то начинаю считать себя дурой, если рассчитываю на то, что ты не соблазнишься всем этим. – Она проглотила подступившие к горлу рыдания. – Особенно когда я скучная деревенская мышка.
Он уронил ладони ей на плечи и ласково ее встряхнул.
– Ты вовсе не скучная деревенская мышка, Эмма. Ты сильная и отважная женщина, у которой доброты во много раз больше, чем у самых прелестных лондонских дам. Неужели ты считаешь, что я сужу о человеке только по внешности? Гораздо важнее милого личика или аппетитного тела то, что находится вот здесь, – он нежно прикоснулся к ее лбу, – и здесь.
С этими словами он прижал ладонь к ее груди на уровне ее сердца.
– Ох, Чарлз!
Она уткнулась лицом ему в грудь и крепко обхватала его руками. Ей хотелось расплакаться. Ей казалось, что сердце у нее готово разорваться от переполнявшей его любви.
Он наклонил голову и прошептал ей на ухо:
– Но конечно, я обожаю и твою роскошную наружность. Я люблю твои губы, – он поцеловал чувствительное местечко у нее за ушком, – и твои груди… – он переместился к основанию ее шеи, – и твои дивные, дивные бедра.
Он проложил дорожку из поцелуев от ее щеки ко рту, замерев у самых губ.
– Я обожаю чувствовать твой вкус, – он прикоснулся к ее губам, – и погружаться в твое сладкое тепло.
Она начала тяжело дышать. Жар скопился у нее внизу живота, желание превратилось в болезненную пульсацию. Ей нужно было, чтобы он немедленно вошел в нее. Ей нужна была его любовь и его семя.
– Мне проверить, работает ли замок на двери в библиотеку, – спросил Чарлз, – или мы рискнем тем, что прислуга будет шокирована?
– Кажется, я все испортила, Дэвид. – Лорд Доусон вздохнул и закрыл книгу.
– Грейс, если бы мне платили шиллинг за каждый раз, как ты говоришь эти слова, я уже стал бы богачом.
– А ты и так богач.
– Я стал бы гораздо богаче. Ну, в чем проблема на этот раз?
– Я говорила с мисс Петерсон, когда мы были на пикнике в поместье герцога Хартфорда.
– А! И разговор получился плохим?
– Да, плохим. – Грейс уронила голову на руки и застонала: – Ну когда я научусь не давать волю моему языку?
– Вряд ли это случится в ближайшее время.
Грейс подняла голову и возмущенно посмотрела на него:
– Очень смешно!
– Ну, у тебя есть склонность попадать своим чудесным пальчиком прямо в небо, дорогая. Что именно ты сделала на этот раз?
– Я пригрозила этой женщине, что испорчу ей репутацию, если она ранит чувства Джона.
Дэвид кивнул:
– Уверен, что она выслушала это с радостью. – Он ухмыльнулся: – Ведь я советовал тебе не вмешиваться вдела Паркера-Рота, не так ли?
– Ох, только не надо повторять: «А что я тебе говорил!» Ничего ужасного не произошло, если не считать того, что мисс Петерсон меня невзлюбила.
– Неудивительно. А что почувствовала бы ты? Что ты чувствовала, когда люди давали тебе советы относительно меня?
– Я бы их выслушала. Совершенно очевидно, что они желали бы мне добра.
– Лгунья.
Она показала ему язык, а потом снова закрыла лицо руками.
– Я беспокоюсь за Джона. В этом нет ничего удивительного. Мы дружим с ним с детства. Я чувствую себя ответственной за то, что он до сих пор не женат. Я…
– Грейс, ты слишком высокого мнения о себе.
– Что?! – Она резко подняла голову, и в глазах ее вспыхнул огонь. – Ты прекрасно знаешь, что он испытал, когда я подвела его в день его… нашей свадьбы.
