Добравшись до убогой хижины, стоявшей в роще из берез и боярышника, Ариана остановилась. Глаза ее застилали слезы, и перед ними все расплывалось. Солнечные лучи заливали поляну золотистым свечением, придавая ей почти неземной вид, но Ариана знала, что обитателям хижины, к ее величайшей печали, не до красот природы. Смахнув слезы с ресниц, Ариана заставила себя идти дальше, понимая, что ей некогда предаваться тоске.
Она сделала все, что нужно, и вышла из лесу примерно через четверть часа – с тяжелым сердцем, как всегда после этих посещений, но с куда более легким, чем за все время, прошедшее после захвата Кларедона Ранульфом.
Непонятная тишина на лугу ее встревожила. Не видно было ни женщин, ни стражей, навязанных ей Ранульфом. Все они исчезли.
На их месте, на дальнем краю луга, верхом на боевом коне молча сидел облаченный в доспехи рыцарь.
Ариана резко остановилась и в ужасе уставилась на него. Черный Дракон ждал ее, устремив на девушку пронзительный взгляд. Шлем закрывал почти все суровое лицо, скрывая его выражение, но даже на таком расстоянии Ариана чувствовала, как клокочет в нем ярость.
– Матерь Божья! – выдохнула Ариана и побелела.
Ранульф неподвижно сидел на своем огромном черном коне, положив правую руку на меч. Его мрачный облик показался Ариане мстительным, языческим и безжалостным.
Над лугом закричал дикий ястреб, но Ариана его не услышала. Она застыла на месте, глядя, как Ранульф тронул коня и медленно направился в ее сторону. Грудь стиснуло ужасом, когда он остановился рядом с ней и поднял забрало шлема.
– Что ты здесь делаешь? – резко спросил Ранульф, и угроза в его голосе заставила Ариану задрожать.
В горле у нее пересохло, и она едва выдавила:
– С-собираю травы, милорд.
– Тебя не было долго. Надо полагать, ты набрала их очень, очень много. Покажи, что в корзинках.
Не в силах шевельнуться, Ариана просто стояла и смотрела на него, а тошнотворный ужас выворачивал ей внутренности.
– Делай, что сказано!
Дрожащими руками Ариана откинула крышки с обеих корзинок. За исключением нескольких веточек и листочков, в них было пусто.
Лицо Ранульфа посуровело еще сильнее, если это вообще возможно.
– Мои люди сказали, что ты несла корзинки, полные еды. Ты что, снабжаешь провизией моих врагов?
– Н-нет… к-конечно, нет…
– Не лги мне!
Ариана вздрогнула от страха. Его лицо напоминало темную грозовую тучу, а пронзительные глаза превратились в ледышки. Какое безумие – думать, что он поверит ее жалкой отговорке! Какая глупость – так плохо все продумать! Она даже не сочинила подобающего оправдания. Могла хотя бы наполнить корзинки растениями после того, как оставила еду в хижине!
– Ты знаешь, какова кара за помощь мятежникам?
– Я н-не помогала…
– Так что же ты тут делала? Разве не замышляла измену? Не совещалась с предателями? Если я заеду в лес, разве не найду там Саймона Креси?
Ариана смотрела на Ранульфа, отчаянно пытаясь придумать хоть какой-нибудь ответ.
– Клянусь жизнью, это не имеет никакого отношения к мятежу.
– Значит, свидание? Служанка Дина говорит, что ты часто ходишь в этот лес, чтобы встречаться с любовником! – Ранульф говорил хрипло, гортанно и почему-то с горечью.
Ариана ахнула от такой лжи.
– Это неправда! У меня нет любовника!
Ледяное выражение его лица не изменилось.
– Дав тебе разрешение сходить сюда, я гадал, что же ты сделаешь. Я выполнил твою просьбу – я поверил тебе! – и вот как ты мне отплатила. Вероломством и предательством.
Ариана отчаянно замотала головой. Он обвинял ее напрасно, но она с ужасом думала, что Ранульф может докопаться до правды. Что откроет тайну, а ведь она жизнью поклялась, что сохранит ее. Ведь знала, что Ранульф ей не доверяет, и так глупо попалась в ловушку.
Теперь-то понятно, что он ее подстерегал – а она, как последняя дура, привела его прямо сюда!
– Нет, Ранульф… это совсем не то, что ты думаешь…
– Нет? – повторил он и грубо расхохотался.
Страшная боль застала его врасплох. Он не собирался ей больше верить. Ее страх был слишком очевиден, ответы слишком вымучены.
Он изо всех сил боролся с яростью, пытаясь унять сердце, колотившееся так, что он едва мог дышать. Она оберегает кого-то или что-то – скорее всего Саймона Креси. Но, Бог – свидетель, он узнает ее тайну, даже если для этого придется прочесать каждый дюйм леса.
Столь сильные чувства грозили его задушить. Ранульф решил прибегнуть к оружию, всю жизнь приходившему ему на помощь: к ярости. Такой ярости, которая уничтожает.
– Подойди сюда.
Бархатно-стальной голос не допускал отказа, но Ариана могла только стоять и смотреть на Черного Дракона.
Увидев, что она медлит, Ранульф прищурился, и его глаза пронзили ее, как два копья.
– Сейчас же! Не вынуждай меня заставлять тебя.
Ариана сделала неверный шажок назад. Горло ее перехватило от страха.
Ярость прорвалась наружу. Ранульф перекинул ногу через луку и спрыгнул на землю. В два огромных шага он подскочил к Ариане и жестко схватил ее за руки, заставив выронить корзинки. Кожаные рукавицы впивались Ариане в предплечья – казалось, Ранульф собрался, во что бы то ни стало вытрясти из нее правду.
– Не смей мне перечить, лживая женщина! Я обыщу этот лес, каждый его дюйм, и найду твоих сторонников!!!
«Боже милосердный!» – думала Ариана, и внутри у нее закипала паника. Она должна его как-то остановить!
Она сопротивлялась изо всех сил, когда Ранульф сгреб ее в свои объятия и усадил на коня.
Ее вдруг осенило. Не задумываясь о последствиях, Ариана вцепилась в поводья, повернула коня в сторону замка и свирепо ударила его пятками в бока.
– Клянусь всеми псами ада!
Она слышала, как неистово ругается Ранульф, но не остановилась, даже не решилась оглянуться, чтобы посмотреть, не преследует ли он ее.
Конь слушаться не хотел, он не привык к такому легкому всаднику, но отчаяние придало Ариане сил. Она понимала, что не сможет долго скрываться от Ранульфа и наказания ей не избежать, но этот безумный поступок собьет его с толку и, может быть, она сумеет выиграть хоть немного времени, Ариана молила Бога, чтобы эта отсрочка дала ей возможность как-то предупредить обитателей хижины и они смогли бы убежать и скрыться.
Ариана прискакала в Кларедон так, словно за ней гналась тысяча чертей, и прогрохотала по деревянному мосту, встревожив часовых у ворот и заставив их громко затрубить в рожки.
Она резко остановилась во внутреннем дворе, и ее тотчас же окружила дюжина мужчин, одновременно требующих немедленного ответа.
– На вас напали?
