Она кивнула и проглотила подступивший к горлу комок.
– Но думаю, не раскроется, – сказал он. – Через час я за вами вернусь. Что скажете?
Она не колебалась. – Что я могу сказать? Будьте добры, отведите меня к нему, пожалуйста.
Джулиана была рада, что ничего не видно, и старалась не дышать. Вонь была нестерпимая – пахло сырым деревом, осклизлым камнем, протухшей едой, человеческим потом, парашами в камерах и чем-то еще. Джулиане казалось, что зловоние исходит также от отчаяния, пропитавшего эти стены.
– Глубоко вздохните, несмотря на вонь, – шепнул ей капитан Бриггз, когда они вошли в следующий коридор, – потом еще раз. Еще три раза – и вы с ней свыкнетесь, просто перестанете ее ощущать. Иначе здесь просто невозможно было бы жить.
Джулиана шла за капитаном и дородным стражником, которого он взял с собой, чтобы тот отвел их к Кристиану. Она вцепилась в кошелек и держала руки под накидкой, но все равно было холодно. Каменные стены и полы Ньюгейта были ледяными, хотя снаружи буйствовала весна.
Ньюгейт был огромным и разветвленным, целый город с лабиринтом коридоров. За свою долгую историю он дважды горел, но Джулиана думала, что никакой пожар не очистит это место от скверны.
– Не терзайтесь, – сказал капитан. – Сегодня не понедельник, значит, не вешают. В понедельник сюда не пробиться. Собираются целые толпы желающих поглазеть, как вешают.
У Джулианы в животе скрутился ком, такой же холодный, как ее руки. Мужество покидало ее. Она была так напугана, что не могла ни говорить, ни бежать, ни даже упасть в обморок. Она могла лишь идти, стараясь не отставать от капитана.
Они прошли по тусклым каменным коридорам и поднялись по лестнице в другой длинный коридор. Здесь воздух чище, но такой же сырой и холодный.
Если ее на этом поймают, она пропала. И поделом ей. Надо же быть такой дурой, чтобы пожертвовать всем ради любви. При этом не зная, кто он такой, тот, кого она любит.
– Пришли, – сказал стражник, остановившись возле одной из дверей. – Вы не знаете, как сюда попали, и никогда меня не видели.
– Точно, – сказал капитан. – Но ты подождешь и проводишь меня, когда я позову, а через час приведешь обратно.
Страж посмотрел на фигуру под вуалью:
– А она?
– Она останется здесь на час.
Страж издал звук, который можно было принять за смешок.
– Его вздернут? Забавно, не знал, обычно таких сажают на ту сторону, поближе к виселице. А, не мое дело, – быстро сказал он, увидев выражение лица Энтони. – Заходите. Я вернусь за вами через пять минут, сэр. Эта дворянка может остаться на ночь, если захочет, мне все равно.
Он выбрал ключ из тяжелой связки, болтавшейся на поясе, вставил в замок и распахнул дверь.
– Эй, к тебе гости, – сказал он. – Быстро, быстро, – поторопил он Джулиану и Энтони, оглядываясь по сторонам. Как только они вошли, он закрыл дверь, и они услышали, как заскрежетал ключ в замке, а потом упал засов. Словно грянул выстрел.
Камера была незамысловатая, по размеру больше, чем Джулиана ожидала: каменные стены, такие же толстые и темные, как в ее ночных кошмарах; высоко под потолком окно, такое маленькое, что только узкий луч света пробивался сквозь решетку. Были койка и стол, стул, таз, и одна лампа. И человек, который называл себя Кристианом Сэвиджем. Он встал с кровати и уставился на них:
– Черт тебя побери, Эймиас! Зачем ты ее сюда привел?
– Она упакована, как посылка, – сказал капитан. – Откуда ты знаешь, кого я привел?
– Какая еще женщина в Англии захочет меня увидеть? Окажется столь наивной, что послушает тебя и придет? Ты думал, мне от этого станет легче? Совсем наоборот! Джулиана, отправляйся домой!
– Она шла сюда сама, я ее перехватил. А, то-то, – сказал капитан, видя, что Кристиан молчит. – Это правда, клянусь жизнью. Как тебе эта пантомима? Она наняла извозчика и в одиночку выплясывала по дороге в Ньюгейт, наряженная вдовой, и показывала свои деньги каждому, кто пожелает на них взглянуть. Я привез ее сюда, это правда; ты бы предпочел, чтобы она добиралась сама?
– Господи, – сказал Кристиан и провел рукой по волосам.
– Или мне надо было целый день с ней спорить?
– Вряд ли она передумала бы, – Кристиан. – Всегда делаешь все по-своему, Джули? Но это тебе не рыскать с мальчишками по лесу или лезть в ручей, где водится форель, теперь это нам так легко не сойдет. Непростительное безрассудство!
Джулиана не могла произнести ни слова, ее душили слезы. Он изменился. Не потому, что на нем не было сюртука и шейного платка, только рубашка и бриджи, не было сапог, он стоял на полу в одних носках – все равно он выглядел безупречно, как всегда, даже с синяком на скуле, который она разглядела сквозь вуаль. И все же он был совсем другим.
Обычно спокойный, самоуверенный, Кристиан вибрировал от напряжения, меряя шагами маленькую камеру.
– Почему они с тобой это сделали? – произнесла она наконец.
Он подошел к ней, обнял. Она положила голову ему на грудь, почувствовала его тепло, услышала, как бьется его сердце. Оказавшись в его объятиях, она вздохнула – это опять был ее Кристиан.
– Ни слова обвинений, – дрожащим голосом сказал он, обращаясь к Энтони. – Только – что они сделали. Я прав?
– Да, ты прав. Опять прав. И как всегда, от этого тошно.
Кристиан отпустил Джулиану и отступил на шаг.
– Будем соблюдать приличия. Господи, что я говорю! Эта женщина пришла к преступнику в Ньюгейт, ее сопровождает другой мужчина! Он и сам-то... Я не привык разговаривать с рыболовной сетью. – Он быстро сменил тему. – Поскольку здесь только ты, я и Эймиас, может, снимешь шляпу?
Джулиана вынула булавку, откинула вуаль и сняла шляпу. Теперь она могла его лучше видеть, а он заметил, что она хмурится.
– Эймиас? – сказала она, вертя в руках шляпу, переводя взгляд с капитана на Кристиана. – Я думала, его зовут Энтони.
– Видно, я больше переволновался, чем думал, – буркнул Кристиан. – Но какие теперь могут быть секреты? Джулиана, его зовут Эймиас. Гордое старинное корнуэльское имя, как он говорит. Мы решили, что некоторое время он побудет Энтони, чтобы избежать разоблачения. Он мой брат.
– Один из двух братьев, которых твой отец встретил... здесь? – удивленно спросила она.
– Да. И с тех пор он мне брат во всем, кроме крови. Когда мы узнали о наследстве, он настоял на том, что поедет со мной. Поверь, у нас были основания позаботиться о безопасности. – Кристиан снова стал мерить камеру шагами. – Мы понимали, что стать графом Эгремонтом дело рискованное. Любой претендент на этот титул рискует, а человек с криминальным прошлым тем более. – Он криво улыбнулся и добавил: – Мы доверяем дворянам не больше, чем они нам. Так что Эймиас поехал, чтобы вести собственное расследование для обеспечения моей безопасности.
