Подходящее определение, подумал Марко. Туман клубился вокруг его лодыжек, когда он легко шагал по замшелым кирпичам, добавляющим еще один акцент к жутковато-мрачной атмосфере. Он почти приготовился увидеть выплывающую из теней фигуру Харона, который перевозил мертвых через серебрящуюся реку Стикс.
Марко остановился, чтобы оглядеться и сориентироваться. Тропические деревья в терракотовых горшках, стоящие перед ним, их неровные тени принимали угрожающий оттенок во мраке, царящем в оранжерее.
Фантомы. Плоды воображения. На несколько сердцебиений Марко утратил всякое представление о том, почему он здесь.
— Проклятие!
Его ругательство растворилось в окружающем сплетении листьев. Повернув в противоположную сторону, Марко вернулся на наружную тропу. Двигаясь по периметру восьмиугольной оранжереи, он придет к той секции, где было обнаружено тело фон Зайлига.
— Погибло? — повторил Клейн. — Сейчас не до юмора, леди Фснимор.
— Я вовсе не шучу. — Шарлотта нахмурилась. — Я заметила, что оно пропало, и при более близком осмотре заметила, что растение было вырвано с корнем.
— Вы, должно быть, ошибаетесь. Старший садовник всегда докладывает мне, если какое-то растение гибнет. Особенно если это ценный экземпляр.
— Я абсолютно уверена, — настаивала Шарлотта. — По сути дела, мы с Кейт изучали его только вчера, и оно было в отличном состоянии.
— Ты хочешь сказать, что исчезла Nerelida toxinsis? — спросила Кейт.
Шарлотта молча кивнула.
— Черт подери! — воскликнула она, затем бросила виноватый взгляд на деда. — Прошу прощения за мой язык. Но это не только в высшей степени экзотическое растение, но и крайне опасное.
— Ты уверена? — низким голосом спросил Клейн.
— Да, — подтвердила Кейт, — Это не всем известно, но если семена из стручков прокипятить с любым алкоголем, то сироп превратится в очень сильный яд. Местные племена используют для этой цели настоянное молоко кокоса, но бренди и портвейн тоже сработают. — Она непроизвольно вздрогнула. — Этим ядом натирают концы стрел, и он опасней, чем южноамериканское кураре. Мельчайший укол зараженной стрелы или острия лезвия способен убить в течение минуты. И не оставляет следа — просто кажется, что человек скончался от сердечной недостаточности.
Герцог побледнел.
— Но это может быть известно только специалисту по ботанике, — медленно произнес он.
Шарлотта задумалась.
— Фон Зайлиг очень интересовался растительным миром, не так ли?
— Не хочешь же ты предположить, что он убил себя сам? — сказала Кейт более резко, чем намеревалась.
— Нет, но… — Шарлотта покачала головой, — Не знаю, что и думать. Эго просто странное совпадение.
Более чем странное, решила Кейт, просто зловещее, хотя, хоть лопни, не могла вообразить, почему исчезновение малоизвестного растения имеет какое-то отношение к убийству полковника. Чувствуя, как застучало в, висках, она отвернулась от блеска настенных светильников.
— Это был молодой экземпляр, и в нем было не много семян. Но вполне достаточно, чтобы приготовить небольшую дозу яда.
Несколько долгих мгновений все трое стояли в полном молчании, затем заговорил герцог:
— Думаю, мы должны послать на Боу-стрит за сыщиком из уголовного полицейского суда.
— Пожалуйста, Клейн. Говорю вам, что это лишь осложнит ситуацию… — Заметив трепещущий шелк в смежном коридоре, Кейт оборвала фразу. — Кто там? — резко спросила она.
— О, извините меня! Я не собиралась вмешиваться в вашу беседу. — Леди Дюксбери вышла из тени, и наступившее неловкое молчание усилило эффект от шелеста ее юбок. — Мне необходимо было глотнуть свежего воздуха, я подумала, что никого не побеспокою, если пройду этой частью дома.
— Мы тоже извиняемся, — лаконично ответил Клейн. — Я не хочу, чтобы мои гости чувствовали себя пленниками в своих комнатах.
— Как грустно все это, должно быть, для вас. — В голосе женщины слышалась симпатия, но Кейт сумела увидеть злобу в ее взгляде. — Будем надеяться, что следователь быстро обнаружит виновного.
— Не сомневаюсь, — пробормотал Клейн.
— Я понимаю, что вам хочется остаться одним, поэтому удаляюсь.
Показав свои ямочки, леди Дюксбери повернулась и направилась туда, откуда появилась.
Когда звук ее шагов замер, Шарлотта поджала губы.
— Что еще она задумала? — пробормотала она.
— Что вы имеете в виду? — спросил Клейн.
— Графиня, похоже, получает удовольствие, играя в хитрые, отвратительные игры, которые ведут к неприятностям.
Кейт показалось, что в коридоре похолодало. Она потерла руки, пытаясь отогнать тревожное чувство.
— Не представляю, как она может чем-то навредить. Могу только заметить, что женские хитрости и флирт с мужчинами ее личное дело.
— Ее брат быстро выложил малопривлекательные истории из твоего прошлого, — указала Шарлотта. — Интересно, откуда Он узнал такие детали.
«И мне тоже интересно», — подумала Кейт, но вслух отвергла это замечание, лишь пожав плечами:
— В нынешней схеме событий леди Дюксбери волнует меня меньше всего.
Герцог неловко потоптался на месте.
— Клейн-Клоуз стал пристанищем, для гадюк.
По ее телу вновь пробежал холодок.
— Давайте пройдем в библиотеку, — добавил он, когда ни она, ни Шарлотта ничего не ответили на его замечание.
— Думаю, мне необходимо бренди наряду с книгами.
— Я тоже не отказалась бы от бокала шерри, — тихо сказала Шарлотта.
— Вы идите, — торопливо сказала Кейт, неожиданно почувствовав острую необходимость пойти к Марко и сообщить ему о пропавшем растении. — У меня начинает болеть голова, и я собираюсь удалиться в мою комнату на ночь.
— Я пойду с…
— Нет, пожалуйста. Мне лучше побыть одной, если ты не возражаешь.
На лице Шарлотты отразилось сомнение, но после короткого колебания она кивнула.
— Хорошо. Если ты уверена… — начала подруга.
— Вполне уверена. Встретимся завтра утром.
Кейт сжала руку деда и пошла по боковому коридору, намереваясь проскользнуть в оранжерею из другой части дома.
Здравый смысл подсказывал, что новую информацию нужно немедленно сообщить Марко, но в глубине души Кейт знала, что не шепот логики вызывал трепет у нее в груди. Она поняла, что ищет его компании, хотя бы на самый короткий момент. Прикосновения, улыбки. Даже ядовитое замечание помогло бы укрепить ее дух на длинную темную ночь впереди.
Господи, неужели она действительно превращается в беспомощную, несносную героиню сентиментальных романов? В школьницу, мечтающую о сказочном принце?
