Не ходи к нему.
— Это еще почему?
— Разве у вас, белых людей, невеста гоняется за женихом? Он подумает, что ты не скромная, и что ты ему навязываешься.
— Ну и ну, Цикада! Я-то думала, что здесь, в лесу, я буду избавлена от всех этих нелепостей. На тебе! Оказывается, ваши правила еще строже.
Ничего такого Волк не подумает и жениться на мне не раздумает. Да это и ни к чему. Я все равно его жена, совершены над нами нелепые обряды или нет.
Она осознала, что ее занесло, и она шокировала индианку, которая потеряла дар речи. Не стоило портить Волку репутацию, и он пробормотала что-то невнятное и успокаивающее. Весьма кстати из лесу появились несколько индейцев, и Волк был среди них. Онор рванулась с места, готовая броситься ему на шею, но вовремя остановилась. Нет, ей, конечно, не было дела до любопытных взглядов, но вот Волк может и не понять. Тем не менее она решительным шагом направилась ему навстречу. Она уже научилась спокойно воспринимать его внешнюю бесстрастность и знала — за его отсутствующим видом скрывается преданная и честная душа.
— Волк! — не решаясь обнять его, Онор взяла его за руки. — Я скучала за тобой. Где ты был? Я хотела найти тебя, но Машшот не позволила. Она права?
Волк не изменился в лице, казалось, он был недоволен тем, что она заговорила с ним, судя по холодности его ответа.
— Она права, но ты не такая, как все, и может не слушать ее.
— Машшот научит меня готовить, обрабатывать землю, шить и все такое, она обещала, — пока все это было пустыми словами, Онор была полна искреннего энтузиазма.
Онор подметила знакомое выражение на лице Волка. Она неплохо изучила оттенки его поведения и заметила, что его брови слегка приподнялись, и лоб прорезала поперечная морщинка, которая тут же пропала — он удивился.
— Тигровая Лилия должна помнить, что она будет женой вождя. Ей не придется трудиться наравне со всеми. Ее руки не будут испачканы землей и ободраны мотыгой.
Онор рассмеялась.
— Я хочу уметь! Вдруг тебя низложат?
Какая-то другая женщина внутри нее констатировала: Онор-Мари — это не ты. Она знала себя, стервозную, но внешне уравновешенную баронессу Дезину, лгунью Онор де ла Монт, но себя — такую — она не знала. Тигровая Лилия была веселая, улыбчивая молодая женщина, красивая, не стесненная предрассудками, чистосердечная и нежная. Это были разные женщины, и быть Тигровой Лилией было легче и приятнее — пока.
Волк спокойно наблюдал за ней, но глаза его улыбались. Он увлек за собой в вигвам и там только дал волю своей нежности, прижав Онор к своей груди. Чувство безопасности нахлынуло на нее. Волк ее защитит. Да, защитит.
— Тебе что-нибудь нужно? — спросил Волк, выпуская ее. — Меня ждут, — добавил он.
Онор задумалась.
— Принеси мне воды, — попросила она. — Я вся в пыли.
Индеец растерялся не на шутку.
— Я пошлю Машшот.
— Она же женщина! — возмутилась Онор.
— Конечно. Как же иначе?
— Но с какой стати она будет обслуживать меня? Машшот мне не прислуга.
Пойми, мне нужны друзья, а не слуги!
Волк помолчал.
— Мне трудно понять тебя, Лилия.
— Эта женщина мне не служанка, и я не нуждаюсь в ней, не хочу в ней нуждаться. В моей стране никто не пошлет женщину выполнять тяжелую работу, если рядом есть сильный мужчина.
— Машшот сделает все, что надо, — проговорил Волк спокойно.
— Упрямец! — Онор рассмеялась, осознав, что спорить с ним бесполезно.
Через час, просушивая мокрые волосы и гоняя озверевших комаров, ОнорМари чувствовала себя вполне счастливой. Будущее виделось ей в розовых тонах.
— Солдаты идут!!! — звенело над поселком гуронов, звенело неотвратимо, как трубы Апокалипсиса. Когда притворятся, что ей это послышалось, стало невозможно, Онор встревожено приподняла завесу над входом. В поселке царил хаос. Она поспешно опустила завесу и, чувствуя, что все это имеет к ней непосредственное отношение, забилась в дальний уголок вигвама. Она еле дождалась Волка.
— Кто там, Волк? Что происходит?
— Лилия, ты должна уйти из деревни.
— Куда?
— Ты пойдешь с другими скво в лес. Держись их. Воины останутся защищать нашу деревню. Торопись, Лилия. Солдаты близко.
— Я не пойду. Я тоже останусь.
— Нет, Лилия. Ты не можешь. Нужно, чтоб ты ушла в безопасное место.
— Но…
— Не спорь. Ты задерживаешь всех.
Она неохотно послушалась. Волк показал ей, куда идти, но ему было некогда успокаивать ее, и она осталась одна в обществе индианок. Все они шустро и дружно нырнули в чащу. Онор старалась держаться Цикады, ей было неуютно среди этих незнакомых женщин с кирпично-красными лицами. Они не обращали на нее особого внимания, словно она испокон веку жила вместе с ними. Одна из женщин несмело приблизилась к ней. Онор не сразу узнала ее.
— Ты не узнаешь меня? Я Омими. Ты забыла?
Онор смущенно вспыхнула. Омими сильно изменилась. Она не подурнела, но стала смотреться гораздо старше. Теперь она выглядела взрослее, чем ОнорМари, хотя еще полтора года назад казалась совсем девочкой. На секунду Онор ощутила легкую враждебность, вспомнив, каким образцовым сторожем была для нее Омими, но с тех пор столько всего произошло, что ей самой показалось смешным таить злость. Она приветливо улыбнулась молодой индианке. Оказалось, та стала женой молодого индейца, того самого, что когда-то претендовал на Онор-Мари, но потом отступился, пристыженный старейшиной. Похоже, они жили вполне счастливо, и собственное счастье научило ее теплее относиться к другим людям.
Через час за женщинами, укрывшимися в зарослях, пришел один из воинов и сообщил, что солдаты ушли, и опасность миновала. Однако, Волк не выглядел успокоенным. Он поманил к себе Онор, и, когда она подошла, рассказал, что солдаты искали ее.
— Они ищут госпожу Онор-Мари де ла Монт, которая поехала прокатиться на лошади, да так и не вернулась. Думают, одно из племен пленило ее. Это о тебе, Лилия?
— Да, — уныло отозвалась она. — Не думала я, что они так быстро разыщут меня.
— Гуроны поклялись, что не брали в плен никого из бледнолицых женщин.
— Чистая правда. Я здесь по доброй воле. И… они ушли?
— Ушли.
— Что ж, может, они порыщут, никого не найдут и успокоятся? Волк?
— Возможно.
Нет, он не верил в это, она все поняла. Ее ошибка была налицо. Ложь порождала только другую ложь, ничего не решая. Бежать от Монта не было выходом. Он не понял. А она, — она бежала от опасности, когда нужно было повернуться к ней лицом. И что теперь?
— Кто-то едет! Белый человек! — крикнул часовой, предупреждая всех.
Воины напряженно сгрудились в центре поселка, с оружием в руках. У Онор сжались кулаки, и ногти впились в беззащитную кожу ладоней — она узнала Монта. Волк попытался втолкнуть ее в вигвам, но она помотала головой, высвобождаясь.
