– Но нам надо уходить!
Он знал это не хуже ее, но ничего не мог поделать. Они намертво застряли в огромном вертящемся котле энергии, в который превратилась Акора, и теперь стремительно приближались к Илиусу.
Им оставалось лишь вцепиться друг в друга и ждать, когда отважная лодочка вернется в гавань и ударится о разрушенный причал.
Лишь только они оказались у причала, Гейвин выпрыгнул на берег и потянул Персефону за собой. Разбитую лодку быстро унесло волнами. Еще несколько минут, и она затонет. Растрескавшиеся плиты набережной у них под ногами продолжали совершать волнообразные движения. Здания, стоявшие вдоль гавани, начали падать.
– Нам надо найти укрытие, – проговорил Гейвин.
– Люди спасались в пещерах…
– Нет, тот храм стоял на поверхности. Он ушел под землю во время катаклизма, и люди каким-то чудом остались живы, но пещеры начали наполняться лавой еще до извержения. Вниз идти нельзя.
– Значит, пойдем вверх?
Персефона взглянула на дворец, расположенный на высоком холме. С того места, где она стояла, он казался почти невредимым. Но кто знает, что будет дальше?
– Но только не во дворец, – предупредил Гейвин. – Если подземные толчки усилятся, он может рухнуть.
Гейвин на минуту задумался, потом решительно тряхнул головой:
– Пошли!
– Куда? – спросила Персефона, торопливо шагая за ним.
Его рука по-прежнему сжимала ее руку.
– В горы. Мы не знаем, на какую высоту поднимутся лавовые потоки, поэтому попробуем забраться как можно выше.
Она согласилась – впрочем, она все равно не могла предложить ничего лучшего. Позади них падали все новые здания. Они побежали к дворцу, но не стали входить в ворота со львами. Дорога вела в гору. Они миновали выстроенный на склоне театр под открытым небом и двинулись дальше. Столб пара продолжал реветь.
– Долго еще? – спросила она, задыхаясь.
– Очень долго. Ты в порядке? Тебе не нужна помощь?
– Я в полном порядке. Не останавливайся!
Город кончился, а знакомые ей места и подавно. Тропинка, по которой они шли, уводила их все выше и выше. Впереди маячил каменистый утес, а за ним зияло глубокое ущелье, пересеченное узким мостом.
Оглянувшись, она увидела внизу панораму Илиуса. Отсюда город казался безмятежным. Все его улицы опустели, но дома и окружавшие их сады словно ждали, когда вернутся их обитатели. Сначала Персефона не заметила никаких разрушений, но потом, приглядевшись, увидела. В далекой гавани один за другим рушились здания.
– Куда мы идем? – повторила она вопрос, когда они продолжали восхождение.
– Высоко в горах есть лагерь. У нас будет укрытие, вода, может быть, даже пища.
Если они сумеют туда добраться и если извержение не разнесет на части саму гору, подумала Персефона, но свои соображения оставила при себе. Она шагала вслед за Гейвином по крутой и извилистой тропке, удаляясь все дальше от бурливого моря, которое подпитывало вздымавшийся в небо огромный столб пара.
Персефона настолько привыкла к многочасовому реву пара и грохоту падающих камней, что не сразу осознала неожиданно воцарившуюся тишину. Ей вдруг показалось, что камешек, покатившийся вниз по тропинке, слишком сильно гремит. Она слышала собственное дыхание и шорох травы, плавно гнувшейся под ослабевшим ветром.
В воздухе разливалась приятная прохлада, небо испещряли полоски облаков, скорее всего ложных. Персефона предположила, что они составляли остатки пара, который столбом взмывал ввысь.
Какая-то птичка залилась звонкой трелью. Ее смелое жизнерадостное пение звучало, словно гимн миру, уцелевшему после нешуточного испытания.
Они продолжали подниматься в гору, но уже медленнее: отчаянное стремление поскорее убежать от опасности прошло. Вдобавок начало сказываться утомление, во всяком случае, у Персефоны. Гейвин выглядел так, как будто он мог целый день на предельной скорости шагать в гору. Впрочем, он человек обученный. Воинские тренировки – кстати, вполне вероятно, что они проходили именно в горах, – закалили его выдержку.
– Мы направляемся в военный лагерь? – спросила Персефона, когда они сделали короткую остановку.
Она глубоко дышала, нагнувшись вперед и упершись руками в колени. Пот заливал ей глаза, и она знала, что Сайда, увидев ее, не одобрила бы ее прическу.
Гейвин казался абсолютно безучастным, но Персефона понимала, что это впечатление обманчиво. Он был настороже и внимательно оглядывал окружавшую их местность, готовый к немедленным действиям.
– Цель наша не военный лагерь, – ответил он. – Кое-что получше. – Поймав ее вопросительный взгляд, он добавил: – Пусть будет тебе сюрприз.
– Я не хочу новых сюрпризов.
Он засмеялся и двинулся дальше. Она поспешила за ним.
Чуть позже, когда они забрались еще выше, Персефона заметила какое-то движение на склоне горы. Коричневая козочка, щипавшая скудную чахлую траву, которая росла на такой высоте, остановилась и уставилась на проходивших мимо людей.
Корабли забрали только домашних животных. Однако на Акоре осталось несметное число диких зверей, в том числе и увиденное ими маленькое стадо коз, очевидно, лишенных чувства опасности.
Прошло еще немного времени, и они опять остановились, уже возле маленького родника. Персефона догадалась, что они сделали привал исключительно ради нее и испытала к Гейвину невольную благодарность. Устало вздохнув, она села на замшелый камень и окунула руку в родник. Еще никогда в жизни ей не доводилось пробовать такой вкусной воды! Жадно напившись, она плеснула водой на свое разгоряченное лицо.
Гейвин сделал то же самое, потом выпрямился и окинул окрестности долгим взглядом.
– Нам осталось идти совсем немного, – сообщил он.
– Мы уже прошли несколько миль. – Она разогнулась, чувствуя себя значительно лучше. – Здесь, наверху, так тихо, что кажется, будто и нет никакого извержения.
Словно в подтверждение ее слов мимо пролетела черно-оранжевая бабочка.
– Будем надеяться, что тишина сохранится как можно дольше.
Они продолжали взбираться к белому меловому хребту. Под ними расстилалась вся Акора. В центре Внутреннего моря, под столбом пара, виднелись острова Дейматос, Тарбос и Фобос. За ними легкое сгущение вдоль горизонта обозначало побережье Лейоса.
С такого расстояния море казалось спокойным. Лишь слабая дымка из поднявшейся каменной пыли, которая висела над гаванью Илиуса, свидетельствовала о происходивших там разрушениях. Далеко за мысами синела водная гладь открытого океана, на которой посверкивали мелкие белые точки – паруса флотилии. В противоположной стороне, за северным проливом, такое же скопление белых точек указывало на присутствие флота с Лейоса.
