Лоуик мерил шагами комнату, то плащом, то ножнами меча опрокидывая мелкую утварь.
— Только потому, что он был там? О, почему я тоже не принял обет! Уж я бы показал им, что такое истинный героизм!
— Уверен, многие разделяют твое сожаление. Раймонд продолжал ходить взад-вперед, и, когда он чуть не свалил, задев ножнами, подсвечник, Фламбар прикрикнул:
— Да стой же, наконец!
Лоуик повиновался.
— Слушай внимательно, — продолжал Фламбар. — Я слышал, Вильям Бром и Галеран Хейвуд хотят отправиться на юг, чтобы представиться Генриху. Разумеется, они рассчитывают на его поддержку. Леди Джеанна с младенцем, вне всякого сомнения, едет с ними. Вот и тебе надобно мчаться сейчас на юг и постараться войти в милость к королю, пока они еще в пути. Я пошлю с тобою брата Фортреда; он охотно поможет и делом, и советом, ибо, кажется мне, у него с Хейвудом свои счеты.
— Но я думал, что принесу присягу Роберту Нормандскому?
Фламбар небрежно махнул рукою.
— В Лондоне много окажется таких, кто преданно смотрит на Генриха, но не упускает из виду Роберта. Кроме того, Роберт до сих пор прохлаждается в Сицилии и вернется, быть может, только через несколько недель. Я и сам завтра отправлюсь в Лондон, но ты, конечно, доберешься быстрее меня.
Лоуик кивнул.
— Так что я должен сделать, милорд?
— Открыто поддерживай Генриха; заручись дружбой тех, кто окружает его. Как только появится лорд Хейвуд, постарайся довести дело до ссоры и убей его в поединке. Поскольку через твой меч господь явит волю Свою, у Генриха не будет иного выбора, как отдать тебе в жены леди Джеанну со всем ее имуществом. А потом, если Роберт пойдет на Генриха войной, ты в твоем новом качестве поддержишь его и возвысишься под его началом.
У честолюбивого Раймонда при этих словах загорелись глаза.
— Убить Галерана будет легко; надобно только втянуть его в перепалку.
— Уж ты постарайся. Если к тому времени, как я прибуду в Лондон, ничего не произойдет, у меня есть некоторые соображения, как нам поступить. Надобно только, чтобы ты выполнил свою часть дела и убил его. Ступай с богом, сэр Раймонд.
Раймонд упал на колени, благоговейно поцеловал сначала перстень Фламбара, затем — иерусалимскую святыню и отправился исполнять святое дело.
Архиепископ задумчиво смотрел на череп.
— Полезная ты вещь. Как раскрываются пред тобою люди! Но в этой схватке я, пожалуй, предпочел бы иметь на своей стороне не Раймонда Лоуика, а Галерана Хейвуда.
Через два дня отряд Галерана выехал из Хейвуда.
На время недолгого пути в Бром Галеран, хотя и чувствовал себя от этого довольно глупо, согласился предпринять исключительные меры предосторожности. Вся округа была прочесана вдоль и поперек; всем и каждому было приказано держать ухо востро с чужаками. В подкрепление к восьмерым стражникам, которых брал с собою в Лондон Галеран, лорд Вильям прислал еще шестерых.
Отряд выглядел весьма внушительно, так как, кроме Джеанны, Алины и няньки, приставленной к Донате, за всадниками следовало еще десять вьючных лошадей, нагруженных пожитками.
Рауль был настроен крайне несерьезно. Он подскакал к середине кавалькады, где степенным шагом ехал Галеран.
— Хочешь, мы повезем тебя в обитых железом носилках? Даю слово, останешься цел и невредим.
— Не оставить ли тебя приглядывать за Хейвудом, пока мы в отъезде? — хмуро бросил Галеран.
— Ты мне не указ, — жизнерадостно возразил друг. — А я ни за что не соглашусь пропустить такую потеху.
— Потеху? Надеюсь, нас ждет прескучное путешествие до Лондона, а затем — утомительная возня с бумагами, и ничего больше.
— Увы и ах, нет у тебя в крови тяги к опасным приключениям!
— Да, нет. Я хочу мирно и счастливо жить на своей земле в окружении семьи. — Галеран задумчиво взглянул на Рауля. — Тебе опять не сидится на месте? Неужто станешь искать новых приключений, когда закончится это?
— Как знать, — отрешенно промолвил Рауль, глядя перед собою, словно мерное покачивание конских крупов завораживало его.
— Как же иначе? — с любопытством спросил Галеран. — Мне-то север мил, но что в нем притягательного для тебя?
— Тут ты прав, — и Рауль нарочито зябко повел плечами. Погода портилась, и в воздухе уже пахло дождем. — Еще до холодов я покину этот неласковый край и вернусь в тепло. Но я потерял вкус к войнам во имя господа и к бессмысленным сражениям. Быть может, твой пример заставляет и меня подумывать, не пора ли где-нибудь осесть.
— Мой пример! — расхохотался Галеран. — Пожалуй, мой опыт скорее подскажет тебе, что от женщин следует держаться подальше!
— И все же вид у тебя не самый несчастный.
— Верно, верно, — согласился Галеран, все еще улыбаясь. — А если с Донатой все устроится и с Лоуиком мы поладим, я буду счастлив.
— Отчего же тогда ты отказываешь в этом счастье мне?
Галеран насторожился. Рауль как будто больше не шутил.
— Я не отказываю, нет. Просто не знаю, позволит ли твой нрав жить оседлой жизнью и быть верным. — После минутного раздумья он решил все же задать давно тpeвoживший его вопрос: — Уж не с Алиной ли ты решил вить гнездо? Дело даже не в том, что она хочет стать монашкой. Она — северянка. А как же быть с твоим возлюбленным южным солнцем?
— Придется попробовать соблазнить ее южными плодами… — Рауль отвел взгляд, печальная улыбка тронула губы. — Воистину, леди Алина так резво бежит от моих греховных привычек, что, боюсь, может поймать меня.
Галеран повел бровями.
— Да, похоже, нас все-таки ждет большая потеха.
Переночевав в Броме, они направились в Ричмонд еще более внушительной, чем прежде, кавалькадой. Оттуда начиналась прямая, как стрела, старая дорога на юг.
На другую ночь они попросили пристанища в монастыре, но для мужчин и женщин там были только отдельные спальни, так что Галерану и Джеанне пришлось на время расстаться.
— Может, это и к лучшему, — заметил Галеран, — чтобы в пути мы блюли целомудрие.
Джеанна посмотрела на мужа с легкой тревогой.
— Так я, пожалуй, начну думать, что безгрешная жизнь тебе по нраву.
— Ничего подобного, — он нежно провел ладонью по ее щеке, — Это достойная жертва господу именно оттого, что мне так трудно без тебя.
— Разве нам нужна сейчас Его помощь?
— Разве она не нужна нам всегда?
— И все же, Галеран, раньше ты не был столь привержен воздержанию.
— А у тебя всегда был острый язычок. Нет, если ты настаиваешь, чтобы я исполнил супружеский долг, мы могли бы найти укромный уголок и здесь…
— Нет, нет! — поспешно промолвила Джеанна, схватив его дразнящую руку. — Не обращай меня в новую Еву. Конечно, мы должны терпеть лишения. Ты — во славу божию, а я — в наказание за мой грех.
