Зак поднял голову и увидел, что из церкви спускается по ступеням целая толпа и выстраивается в две шеренги. Зак остановил телегу и замер.
Декстер Даймонд, в темном костюме и улыбающийся во весь рот, держал под руку невесту, одетую в желтое платье.
Зак судорожно сжал вожжи и почувствовал себя так, словно его ударили ножом в живот.
Невеста взглянула на жениха, ее волосы мерцали при свете солнца, как темное пламя, лицо было спокойным и бледным. Она грациозно повернулась и бросила в воздух букет. Последовали крики удивления и восторга, а потом и смех, когда букет поймала блондинка, стоявшая впереди. Зак был объят пламенем, но все-таки заставил себя выпрямиться. Когда улыбающаяся невеста повернулась обратно, Даймонд снова взял ее руку, чтобы пройти с ней, последние несколько шагов. Она приподняла рукой юбки и оглянулась, когда услышала, что ее кто-то зовет.
Зак не удивился, когда она взглянула прямо на него. Сила его взгляда, наверное, опалила ее вероломную душу. Он встретился с ней взглядом, увидел, как расширились ее глаза. Она второй раз так отреагировала на его появление, и он мрачно подумал, что этот раз будет последним.
Ее губы зашевелились, произнося его имя, и она потеряла сознание.
Слышно было, как тикают часы. От легкого ветерка колыхались занавески на окнах. Дебора неподвижно сидела, сжав руки, лежавшие на коленях. Она чувствовала, что Декстер мечется у нее за спиной, словно разъяренный лев.
Наконец он остановился и положил руку на спинку ее стула.
— Ты вышла за меня, — заявил он.
— Да.
— В церкви, при свидетелях.
Она подняла на него глаза:
— Перед Богом. Да, Декстер, я вышла за тебя замуж.
Он развел руками и гневно взглянул на нее:
— Тогда почему? Почему ты избегаешь меня?
Дебора вздохнула и опустила глаза.
— Мы договорились, что ты дашь мне время. Ты знаешь, что мне пришлось пережить.
— Все дело в Баннинге? — Голос его дрогнул.
— Я не знала, что он жив до вчерашнего дня. Когда мы поженились. И тебе это известно.
Даймонд схватил ее за плечо:
— А если бы знала? Все равно вышла бы за меня? Дебора поднялась.
— Ты женился на мне по любви, Декстер? Не можешь жить без меня?
Он покраснел и поджал губы.
— Нет, — хрипло произнес он, — в этом я был с тобой честен.
— А теперь к делу. Ты сказал, что хочешь жениться на мне, чтобы получить часть земель Веласкеса. И потому, что я тебе нужна.
— Да.
В том, что он хотел выразить с помощью взгляда, было невозможно ошибиться. Она широко распахнула глаза.
— А женитьба на тебе — единственный способ тебя заполучить. Ты ясно дала мне понять, что не будешь жить в моем доме без официального оформления брака.
Она отвернулась от него.
— Я благодарна тебе за то, что ты освободил меня от дона Франсиско. Уверена, он убил бы меня.
— Благодарна. — В тоне Даймонда звучала ирония.
— Именно благодарна. И больше ничего. Ты сказал, что этого достаточно.
— Я думал, так оно и есть. Ты загнала меня в угол, Дебора. Еще ни одной женщине этого не удавалось. Ты хоть и вышла за меня замуж, но я не тот мужчина, который тебе нужен.
Дебора, увидев Зака, была в шоке. Она не сомневалась в том, что он мертв. И чтобы дон Франсиско ее не убил, согласилась выйти замуж за Декстера Даймонда.
— Так что же было у вас с Баннингом? — спросил Даймонд.
Дебора ответила не сразу. Она не могла рассказать ему все начистоту.
Никто не знал, что Зак и Ястреб — одно и то же лицо, что она жила с ним в горах и была его женщиной. Она могла бы рассказать об этом Декстеру перед свадьбой, но даже упоминание его имени было для нее болезненным. А теперь уже поздно. Теперь Декстер подумает, что она намеренно скрыла от него правду, что ее любовь к команчи Ястребу достойна осуждения. Однако сама Дебора так не считала. Но как она объяснит это Декстеру, ведь ему нужно было предоставить хоть какое-то объяснение. В конце концов, он спас ее и даже перевез к себе в дом Джудит, выполнив просьбу Деборы.
Может быть, с ним, она обрела бы наконец, покой, если бы не Зак. Дебора закрыла глаза. Уже затянувшаяся было рана, стала кровоточить. Где он был все это время, думал ли о ней, а ведь ей пришлось пройти через все круги ада.
Никаких обещаний.
Видимо, для Зака гораздо важнее было скрываться от дона Франсиско, чем дать ей знать, что он жив. Ее страдания его не трогали. Он даже не попытался ее спасти. Этого Дебора не могла ему простить.
— Ну? — настаивал Даймонд. — Что значит для тебя Баннинг, Дебора?
Она тяжело вздохнула.
— Он — мужчина из моего прошлого, Декстер. Ты — мое настоящее и мое будущее.
— Вот и скажи ему об этом.
Дебора побледнела, и ее пробрала дрожь.
— Но его здесь нет.
— Он сообщил, что приедет за своей лошадью и остальным имуществом, и еще затем, чтобы поговорить с тобой.
— Я не могу с ним разговаривать.
— Неужели он так много значит для тебя? — Даймонд сжал ее плечо. — Господь свидетель, я не собираюсь делиться своим!
Она подняла на него глаза:
— Я не собственность, чтобы мною делиться.
— Никаких недомолвок. Я не хочу, чтобы он стоял между нами, даже когда его нет поблизости. Ты скажешь ему это, поняла?
Дебора кивнула:
— Скажу.
Прошла неделя. Стоило Деборе увидеть приближавшегося к «Дабл-Ди» всадника, как сердце ее замирало. Но Зак не появился. Джудит молча наблюдала за ней.
— Ты все еще любишь его, — тихо произнесла она. Дебора взглянула на нее:
— Да.
— Это нечестно по отношению к Декстеру.
— Я никогда не говорила Декстеру, что люблю его. Джудит сидела, сложив руки на коленях, и смотрела в окно. Сначала она плакала и просила у Деборы прощения за то, что сделала, но потом замкнулась в себе и молча страдала. Дебора, конечно, простила кузину, Джудит действовала, движимая любовью, а не злостью, уверенная, что спасает Дебору от того, кто может причинить ей вред.
— Почему ты его так ненавидишь? — через некоторое время поинтересовалась Дебора.
— Не его, а в его лице всех команчей, мне лично он не сделал ничего плохого, а вот, ему подобные…
— Ему подобные?
Лицо Джудит запылало.
— Да — команчи. Я их ненавижу. Я хочу… я хочу, чтобы их всех навечно посадили в правительственные резервации. Или убили, как скотов, — мне все равно.
Дебора молчала, пораженная жестокостью Джудит.
Она думала о Подсолнухе, нежной доброй девочке, о благородном Белом Орле, исполненном достоинства. Но тут же вспомнила жестокую женщину, мучившую Джудит, и подумала, что кузину можно понять.
— В каждой расе есть жестокие равнодушные люди, — сказала она, помолчав, — цвет кожи не делает человека хорошим или плохим.
