— Давай не будем сейчас спорить об этом, Юсуф, у тебя не так много времени. Скоро здесь будут солдаты султана. Немедленно сворачивай лагерь и уходи. Исмаилу нужна твоя голова. Возможно, тебе на это наплевать, но мне далеко не безразлично, что будет с Зарой, поэтому она поедет со мной.
— Не думаю, что тебе удастся ее уговорить, — задумчиво покачал головой кади. Он начинал верить, что шейх хочет только добра, но слишком хорошо знал строптивый нрав своей дочери.
Джамал собрался с духом и сказал:
— Зары в лагере уже нет. Около часа назад она уехала в Эдем в сопровождении верного мне человека. Как только смогу, я присоединюсь к ним.
Вне себя от ярости, Юсуф схватился было за ятаган, но вовремя опомнился.
— Она сделала это добровольно?
— Нет, — честно признался Джамал. — К сожалению, она отказалась покинуть лагерь, не предупредив тебя, и мне пришлось… отправить ее насильно. Зара значит для меня все, хотя и видит во мне врага. Но, клянусь, настанет время, когда я докажу ей свою любовь.
Лицо Юсуфа смягчилось.
— Я мог бы убить тебя, Джамал, но это не поможет мне вернуть дочь. К несчастью, ты прав. Султан гонит меня по всей стране, как дикого зверя, и рано или поздно прикончит. Если Зара будет со мной, ее постигнет та же судьба… Ты действительно любишь ее?
— Я по ней просто с ума схожу, — признался Джамал. — И люблю такую, какая она есть, вздорную, непокорную, капризную. Еще никогда в жизни я не встречал женщину, которая вызвала бы в моем сердце столь сильное чувство, и я своей жизнью отвечаю за ее счастье.
Юсуф удовлетворенно кивнул. Для избалованного, сластолюбивого мужчины, слывшего первым красавцем далеко за пределами своей страны, это было невероятное признание.
— Похоже, ты неплохо изучил мою дочь, шейх Джамал. Если помнишь, я как-то уже предлагал тебе взять Зару в жены, а ты хотел сделать из нее наложницу.
— Тогда мне глаза застила похоть, и я вел себя как дурак. Но мы теряем драгоценное время. Я должен вернуться к себе до того, как меня хватятся. Предателей ждет плаха… Куда ты думаешьнаправиться?
Юсуф задумчиво поскреб в затылке и пожал плечами:
— Пока не решил.
— У меня есть предложение, — сказал Джамал. — Хорошо ли ты знаешь Западную Сахару?
— Достаточно, чтобы не умереть от голода и жажды, — усмехнулся кади. — Мы ведь номады, Джамал, кочевники, идем туда, куда влекут нас ветры.
— Я советую тебе укрыться там. Когда сюда явится Хасдай со своими солдатами, он увидит следы, ведущие в пески, и не рискнет искать тебя в пустыне. А через некоторое время ты сможешь вернуться в Рифские горы, но, если хочешь, чтобы тебя оставили в покое, лучше не трогай караваны султана. Ты и так уже хорошо поживился за его счет.
— Благодарю тебя за совет, Джамал, и вижу, что дан он от чистого сердца, однако понапрасну обещать ничего не стану. Пойми, хоть я и кади, но за мной стоит мой народ, его воля и его нужды. Мулай Исмаил обложил нас такими податями, что сам превратил в разбойников. Мы грабим, чтобы выжить. Я могу лишь попытаться удержать своих людей в Рифской крепости в течение этой зимы, но не дольше. Прощай, Джамал, и береги мою дочь.
Они обменялись ритуальными поклонами, и шейх покинул лагерь.
* * *
Привязав Касыма рядом с другими лошадями, Джамал бесшумно проскользнул в свой шатер и лег не раздеваясь. Ему казалось, что он слишком возбужден, чтобы уснуть, однако вскоре его веки отяжелели и сомкнулись.
Но едва сон коснулся его глаз, полог шатра распахнулся, и вошли два вооруженных солдата, с которыми следовал Хасдай. Джамал резко сел на своем ложе и с хорошо разыгранным недоумением уставился на них.
— Что это значит? — требовательно спросил он. — На нас напали?
— Нет, — сухо бросил Хасдай, в его глазах вспыхивали и гасли недобрые искры.
— Тогда, быть может, вы ошиблись шатром?
— Где ты был? — не удостоив шейха ответом спросил Хасдай.
— Выходил облегчиться, — брякнул Джамал первое, что пришло в голову.
— Похоже, это была большая тяжесть, усмехнулся солдат, — ведь ты отсутствовал всю ночь.
— А имеешь ли ты право допрашивать меня, раб? — негодующе воззрился на него шейх.
— Боюсь, что да, господин, — спокойно ответил Хасдай. — Такое право дал мне сам великий… султан. Часовой видел, как ты и твой слуга покидали лагерь, но не придал этому значения. Однако вас не было слишком долго, и я уже собрался послать людей на поиски, когда ты вернулся. Кстати, где Гарун?
— Мне не спалось, и мы решили немного проехаться вокруг.
— Где Гарун? — невозмутимо повторил Хасдай.
— Я послал его в Танжер с важным поручением. — Джамал сказал первое, что пришло на ум.
— Ночью?
— Дело не терпит отлагательств. Капитан моего корабля ждет меня в Танжерской гавани. «Грабитель» давно готов к новому рейду, но меня, как ты знаешь, срочно вызвали в Мекнес, и я не успел предупредить Брахима, что выход в море откладывается.
Это была ложь, шитая белыми нитками, но Джамал не смог придумать лучшего объяснения.
— У меня нет оснований сомневаться в твоих словах, господин, — сухо кивнул Хасдай, — но, надеюсь, тебя не обидит, если во время атаки рядом с тобой будет пара моих солдат. Это для твоей безопасности… А теперь поднимай своих людей, мы выступаем. Да поможет нам Аллах!
Когда он отошел достаточно далеко, Джамал действительно поспешил к своим воинам, но вовсе не затем, чтобы готовить их к нападению. Быстро объяснив им, куда и зачем на самом деле уехал Гарун, он велел воспользоваться суматохой сборов, незаметно покинуть лагерь и поспешить в Эдем. Гаруну надлежало срочно отвезти Зару на «Грабитель» и отправить в Англию, к матери шейха. Если солдаты Джамала и были удивлены, то ничем не выдали своих чувств: они были по-настоящему преданы своему господину, и его приказ обсуждению не подлежал.
Их снова постигла неудача — враг ушел. То, что лагерь сворачивали в страшной спешке, было совершенно очевидно: повсюду валялись какие-то забытые мелочи, рваная упряжь, колья от шатров. Никогда еще осторожные берберы не оставляли столько следов.
Хасдай в гневе сломал рукоять плетки и сплюнул на песок.
— Их предупредили! — глухо прорычал он. — И теперь Юсуф ушел в пески и надеется, что мы не осмелимся преследовать его там. О Аллах, за что ты отвернулся от нас?
Его горящий яростью взор остановился на Джамале.
— Ты арестован, за предательство.
— Аллах совсем лишил тебя рассудка? — с напускным возмущением воскликнул тот.
— Взять его! — рявкнул Хасдай, и два солдата мгновенно скрутили шейху руки.
— Где твои люди? — внезапно спросил чернокожий исполин, оглядываясь по сторонам. — Ты отослал, их? Что ж, вовремя, иначе они разделили бы твою судьбу — судьбу предателя. Когда вернемся в Мекнес, владыка сурово покарает тебя. Пеняй на себя — ты сам сделал свой выбор.
