– У англичан не спрашивают, кого они хотят иметь своим хозяином, – проворчал Жерар. – А если будут противиться твоей власти, припугни их хорошенько.
«Я сильно изменился, – подумал Жобер. – Всего несколько месяцев назад рассуждал в основном так же, как Жерар. Теперь все иначе».
– Меня удивляет не то, что ты женишься на саксонке, – сказал Жерар, – а то, что вообще женишься. Я думал, что ты отдал свое сердце Дамарис и готов умереть холостяком.
– Дамарис была идеалом желторотого юнца. Мне кажется, что моя страсть к ней продолжалась так долго потому лишь, что она была для меня запретным плодом.
– Теперь Дамарис стала запретным плодом для всех мужчин. Этим летом она ушла в монастырь.
– Я слышал об этом. Меня удивляет, что ее отец согласился. Мне казалось, он твердо решил выдать ее за богача.
– Старик Валуа делал все возможное, чтобы не допустить этого. Говорят, он даже обращался к королю Вильгельму и обвинил тебя в том, что ты якобы совратил его дочь.
Жобер со стуком поставил на стол кубок.
– Это ложь! Мы с Дамарис всего один раз поцеловались – и ничего больше!
– Валуа, как видно, считает, что между вами было нечто большее.
– Подумать только! Этот трусливый хорек, этот... – Жобер заскрипел зубами. – А что об этом думает король? Он поверил Валуа?
– Я не так уж близок к королю, чтобы знать его мнение. Можешь спросить его об этом сам.
Жобер тяжело вздохнул. Валуа – богатый нормандский барон, и король заинтересован в его поддержке.
– Прости, Бревриен. Мне очень жаль, что я принес тебе плохие новости. Узнав об этом, я не придал этому большого значения. И даже сейчас не думаю, что Вильгельм будет осуждать рыцаря за то, что он покорил девичье сердце, – сказал Жерар. – Что поделаешь, если некоторые из нас так неотразимы!
Жобер фыркнул:
– Неотразимы, говоришь? Ах ты, нахал! Да я уверен, что ты во всем Лондоне не найдешь женщину, чтобы переспать с ней, если не заплатишь ей кругленькую сумму!
Жерар окинул взглядом переполненную людьми таверну, где примерно на десять мужчин приходилась одна женщина.
– Да, женщин здесь маловато. Но ведь всегда где-нибудь найдется одинокая купчиха... – Он посмотрел на Жобера. – Ты меня раззадорил, Бревриен! Я принимаю твой вызов. Что я получу от тебя, если выиграю?
Жобер пытался припомнить, какие вещицы захватил с собой из Оксбери.
– Моя женщина – искусная вышивальщица. Она вышьет на твоей парадной одежде любую эмблему, какую пожелаешь.
– Я всегда мечтал, чтобы меня называли «Красным петухом из Эвре».
Жобер кивнул:
– Понятно. Я уверен, что она сможет изобразить гордого, самодовольного петуха. Ты ведь это имеешь в виду, не так ли?
Жерар усмехнулся:
– Петухи такие дерзкие, такие крепкие, что это может сослужить мне хорошую службу как в бою, так и... – его губы сложились в сладострастную улыбку, – в других делах.
– А ты что предложишь мне, если выиграю я?
– Устрою встречу с королем, как только он вернется в Вестминстер.
– Ты можешь это сделать? Ну и ну! Ты, похоже, высоко взлетел!
– Нет. Просто Вильгельм считает, что его преданные воины дают ему более правильные советы, чем знатные интриганы из его окружения.
– Если бы ты это сделал, Жерар, я в благодарность заставил бы Эдиву вышить твою эмблему независимо от того, кто из нас выиграет спор.
– Договорились! – Жерар поднялся на ноги и допил вино из своего кубка. – А теперь извини, мне надо идти.
Жобер тоже поднялся из-за стола.
– Мы остановились неподалеку отсюда, в гостинице под названием «Митра епископа». Сообщи мне туда, как пойдут дела.
Жерар скрылся в толпе. Жобер огляделся вокруг, отыскивая Хеймо и Роальда. Не найдя ни того, ни другого, он решил вернуться в гостиницу без них.
По дороге он обдумывал услышанное. Мысли были тревожные. Валуа говорил с королем и оболгал его, Жобера. Что о нем теперь думает король? Валуа продолжает вредить...
А что, если стрела была выпущена из арбалета не саксом, а наемным убийцей? И послание Вильгельму, возможно, было перехвачено по дороге.
Жобер оглянулся, заметив, что идет по безлюдной улице. Может быть, и сейчас головорез, нанятый Валуа, подстерегает его где-нибудь за углом?
Рука легла на рукоятку меча. Он ускорил шаги. Теперь ему просто необходимо поговорить с королем. Хорошо, если Жерар действительно все устроит, поможет ему встретиться с Вильгельмом.
Вскоре он добрался до гостиницы. Его люди уже спали, расположившись полукругом у очага. В середине, ближе к огню, лежала, завернувшись в плащ, Эдива. Перешагнув через тела спящих воинов, Жобер подошел к ней.
Вид ее милого личика, выглядывающего из капюшона плаща, согрел его больше, чем тепло очага.
Некоторое время Жобер просто смотрел на нее, любуясь полными губами, гладкой кожей щеки, прядями волос, поблескивавших в свете огня, как золото.
Боже, какая же она красавица! Ему хотелось заключить ее в объятия и не отпускать от себя до конца своих дней. Ему хотелось, чтобы она стала ему женой, чтобы родила ему сыновей.
У него даже дыхание перехватило. Оксбери было его мечтой, но без Эдивы владение им не принесло бы ему удовлетворения. Это к ней он стремился, это она была тем огоньком, который вывел его на свет из подземелья, куда бросил его Валуа.
Освободившись от меча, Жобер осторожно лег рядом с Эдивой. Она что-то пробормотала во сне и, вздохнув, уютно устроилась у него на груди.
На следующее утро в гостиницу пришел какой-то молодой воин.
– Жерар велел передать, чтобы вы приходили в Вестминстер сегодня. Король вас примет, – сказал он. Жобер изумленно уставился на него. Юноша добавил с улыбкой: – Вы проиграли спор. Но он устроил аудиенцию только для того, чтобы помочь старому приятелю.
– Вот ловкач! Этот своего не упустит! – хохотнул Жобер.
Он направился к Эдиве, чтобы сообщить ей новость. Эдива сидела у огня и ела пирожок, купленный Жобером на завтрак.
– Торговец солгал, назвав это пирожком. Тебе следовало бы позволить мне самой покупать еду. Саксонку торговцы не осмелятся обмануть.
– Я разрешу тебе делать покупки, когда мы пойдем на базар. А сейчас нас ждут другие дела. Мы сегодня идем к Вильгельму.
Эдива испуганно взглянула на него.
– Но я не успела даже смыть с себя дорожную пыль. – Она окинула взглядом храпящих на полу рыцарей. – Как я могу здесь привести себя в порядок?
Жобер рассмеялся:
– Ладно, я всех выставлю отсюда и прикажу натаскать горячей воды. А потом помогу тебе одеться.
Она с сомнением посмотрела на него.
– Не надо так волноваться. – Он подошел ближе и, взяв из ее руки остаток пирожка, откусил кусочек и поморщился: – Какой соленый!
