Мэтт должен был дежурить с трех часов и до рассвета, поэтому он собирался лечь спать на час раньше, чем обычно. И все же он был раздражен, когда Джейд не явилась на свой урок чтения вскоре после ужина. Он видел, как она расхаживала возле своего фургона некоторое время назад, но потом он немного отвлекся и теперь никак не мог припомнить, видел ли он ее или других девушек в последние полчаса. Их костер едва тлел, и возле фургона не было никого.
Глубокие морщины прорезали его лоб.
— Она не должна, — говорил он самому себе, покачивая головой. — Конечно, нет. Особенно после того, как она была гак сильно расстроена сегодня. — Он кивал головой, словно пытаясь убедить самого себя. — Она, вероятно, просто отдыхает. Скорее всего, легла спать, совершенно забыв про свои уроки.
Однако чем дольше он сидел, глядя на ее темную палатку, тем сильнее его одолевало беспокойство. Наконец, не выдержав больше этих сомнений, он поднялся и пошел в разведку.
— Ты ведешь себя, как дурак, Ричарде, — сердито ворчал он про себя. — Не о чем беспокоиться.
Он осторожно приподнял край палатки и заглянул внутрь. При смутном свете костра он увидел, что кровати были расправлены, яркие платья и нижние юбки были вытащены из рюкзаков и разбросаны кругом, но не было ни одной живой души.
Джейд и вся ее пестрая когорта исчезли.
И Мэтт определенно знал, где ее искать, хоть он никак не мог взять в толк, зачем ему это делать.
— К черту все это! — ругался он. — Мне нужны все эти хлопоты и унижения как собаке пятая нога! После Синтии я думал, что хоть что-то узнал про этих женщин и их коварство!
Почему, ну почему Бог наградил меня любовью к еще одной безответственной, ветреной женщине? Почему изо всех женщин я должен был влюбиться в эту ирландскую потаскушку?
Палатка, где девушки давали представление, большая и кое-как обставленная, была забита полупьяными рабочими с хриплыми голосами. Днем эта брезентовая лачуга служила столовой, а вечером превращалась в таверну.
Земляной пол прикрыт сырой соломой. Бар был сооружен из пары досок, которые положили на большие бочки. Перевернутые небольшие бочонки служили стульями, а три стола, ободранные и обшарпанные, — импровизированной сценой.
На этих подмостках и стояла Джейд, исполняя свою третью за этот вечер песню. Позади нее красовались ее четыре подруги в своих ярких костюмах, предназначенных для канкана. Они улыбались и кокетливо покачивались в такт музыке, ожидая выхода на сцену. Билли стоял в стороне, аккомпанируя Джейд на губной гармошке из-за отсутствия пианино. Казалось, никого не интересовало, на чем играл Билли, он с таким же успехом мог просто насвистывать или стучать в барабан, толпу это мало интересовало И несмотря на отчаянные усилия, Джейд едва слышала себя среди хора веселых, громких голосов. В воздухе, заполненном дымом от многочисленных сигар, ей приходилось буквально выкрикивать слова песни, ее голос стал в эту минуту очень резким.
Она как раз начала последний куплет песни, когда один изрядно подвыпивший парень попытался схватить ее за ногу.
— Иди сюда, конфетка! — пьяно бормотал он, его слащавая улыбка обнажила неполный ряд прокуренных зубов. — Ты запоешь еще лучше, когда я окажусь на тебе.
В этот момент некоторые из его приятелей принялись его усмирять, в воздухе замелькали кулаки, и Джейд испуганно отступила назад.
Через несколько секунд в палатке уже все молотили кулаками друг друга, пока не оказалось, что в этом мордобое не участвовал только один мужчина.
Когда пара дерущихся ударилась о стол, едва не перевернув его и вместе с ним Джейд, она испуганно закричала. Позади нее кричали ее подружки и пытались как-то соскочить со своих шатающихся насестов, они были слишком заняты спасением собственных шей, чтобы думать и о ней. Как только ей удалось обрести равновесие, кто-то схватил ее за руку и сильно дернул, и Джейд оказалась на широком мужском плече. Сильная рука обхватила ее ноги, и в следующее мгновение Джейд увидела, что ее тащили, как мешок с картошкой, перед глазами у нее мелькали только пол и мужская спина.
С отчаянным криком Джейд стала молотить кулаками по широкой спине, в то же время извиваясь, как большая рыба на крючке.
— Отпусти меня сейчас же, сумасшедший болван! Что ты о себе возомнил?
— Я не сомневаюсь, что я самый доверчивый идиот на свете. — ответил знакомый рокочущий голос, в котором сейчас безошибочно слышался гнев. — А сейчас я зол, как шершень, поэтому советую тебе воспользоваться тем небольшим разумом, которым наградил тебя Господь, и попытаться не провоцировать меня дальше.
Она на какой-то миг застыла от шока, услышав этот голос. Потом, несмотря на свое неудобное положение и его предупреждение, она снова начала вертеться и громко потребовала:
— Мэтт Ричарде! Отпусти меня сейчас же!
Его ответ оказался не словесным, но довольно эффектным, чтобы привлечь ее внимание, когда его рука, которой он раздвигал толпу, пробираясь к выходу, тяжело шлепнула ее по заду. Ее отчаянный крик резко оборвался, когда от этого шлепка у нее перехватило дыхание. Прошло несколько секунд, и ему удалось пробраться к выходу из палатки, прежде чем она снова обрела голос.
— Ты ударил меня! — воскликнула она, хотя на этот раз не так громко и более осторожно.
— Да, — согласился он, его шаги не замедлились, когда он быстро перешел дорогу, разделявшую улицу.
— Ты… ты… говорил, что никогда…
— Это в первый раз за все время, и при обстоятельствах, когда это казалось единственной действенной мерой. Более того, если ты не закроешь свой рот, то я вынужден буду приступить к дальнейшим действиям. Здесь рядом большой пруд для лошадей, который как раз подойдет для того, чтобы заткнуть твой рот.
— Ты… ты не посмеешь!
— Милая, ты даже понятия не имеешь, на что я способен в эту минуту, так что будь умницей и не раздражай меня, Эгги.
Но она сделала гораздо больше. Она стала колотить его! Правда, это были легкие шлепки, все, что ей удалось в таком неудобном положении, да и рубашка у него была плотной. Но она сильно укусила его, заставив его изумленно вскрикнуть.
— Ну все! — воскликнул он. — Ты сама напросилась!
В следующее мгновение Джейд оказалась летящей в воздухе, а потом с громким всплеском она приземлилась в середине грязной конской лужи. Она сидела там, напрасно пытаясь убрать с лица мокрые волосы.
— Ты вшивый!.. — Ее гневное восклицание было прервано энергичным бульканьем пузырьков воздуха, когда Мэтт быстро сунул ее голову под воду. Вместо слов из нее выходили пузырьки воздуха. Даже если бы ей и удалось быстро перестать кашлять, она была слишком разъяренной, чтобы говорить.
