— Мой господин, я польщен тем, что вы пожелали видеть меня, хотя в этом и не было необходимости. Я всего лишь собирался поприветствовать вас. И поверьте, я не знал, что вы заняты.
Вильгельм откашлялся и произнес:
— Рад тебя видеть, Тристан. Даже если бы ты и не пришел, я все равно вызвал бы тебя к себе. — Король взглянул на сидевшую рядом с ним даму и, опершись на подлокотник кресла, добавил: — У меня есть основания считать, что и ты должен быть заинтересован во встрече с моей гостьей.
Тристан с удивлением посмотрел на белокурую женщину, сидевшую на диване. Она была уже в летах, и ее волосы были уложены в весьма затейливую прическу, платье же казалось необычайно дорогим. Дама почему-то очень нервничала, но вовсе не это удивило Тристана. Удивили его слова короля о том, что он якобы был «заинтересован» во встрече с белокурой незнакомкой.
Тут король улыбнулся и проговорил:
— Миледи, могу ли я представить вам человека, которого вы разыскиваете, моего доброго друга Тристана Д'Аржана, лорда Гринли? — Повернувшись к Тристану, он сказал: — Познакомься, мой друг, это баронесса Крейн.
Тристан шагнул к даме и с поклоном произнес:
— Приятно с вами познакомиться, баронесса. Повернувшись к молодому рыцарю, дама в волнении проговорила:
— Здравствуй, Тристан. Неужели ты совсем меня не помнишь?
Тристан пристально смотрел на незнакомку. Что-то знакомое было в этой женщине. Вот только что именно? Как ни странно, но ему казалось, что он когда-то знал эту даму…
— Миледи, простите меня, но я…
Баронесса склонила голову к плечу, и на губах ее появилась печальная и робкая улыбка. И тут Тристан вдруг заметил ярко сверкнувший камень в ее колье — точно такой же сапфир, что красовался и на рукояти его меча.
— Матушка?.. — прошептал он, судорожно сглотнув. Леди Женевьева ласково улыбнулась ему, и ее синие глаза, столь похожие на глаза Тристана, наполнились слезами. Поднявшись с дивана, она шагнула к сыну и, обнимая его, проговорила:
— О, мой дорогой, наконец-то я тебя нашла.
Тристан замер в объятиях матери — стоял как каменное изваяние. Глядя на женщину, бросившую его много лет назад, он лишился дара речи, он вспомнил себя в те годы — маленького мальчика, задыхавшегося от ярости и боли.
— Король говорит, что ты собираешься жениться, — сказала Женевьева, еще крепче сжимая его в объятиях. Отстранившись, она посмотрела ему в лицо. — Кажется, я очень вовремя, не так ли?
Отступив на несколько шагов, Тристан прохрипел:
— Похоже, мы с вами уже давно не родственники, баронесса. Мне кажется, что вы опоздали познакомиться со мной.
В глазах Женевьевы появились боль и слезы.
— Тристан, но почему ты…
— Господин мой, — перебил рыцарь, обращаясь к Вильгельму и совершенно игнорируя баронессу, — благодарю вас за то, что согласились принять меня, а также за то, что вы с пониманием отнеслись к моему делу, которое мы обсуждали ранее. Надеюсь, что сумею представить вам доказательства, которые вы требуете. Однако мне сейчас предстоит долгое путешествие, и я прошу вашего позволения откланяться.
— Погоди, мой друг, — улыбнулся Вильгельм. Повернувшись к матери Тристана, он сказал: — Баронесса, похоже, ваше появление оказалось для него слишком большим потрясением. Я уверен, что вы поймете мое желание поговорить с ним без свидетелей.
— Но я…
— Merci…
И тут же дверь отворилась, и перед ними появился слуга, словно подслушивавший разговор. Взглянув на него, Вильгельм распорядился:
— Отведи баронессу в ее спальню.
Не пытаясь скрыть свое разочарование, дама присела в реверансе. По щекам ее катились слезы. Повернувшись, она последовала за слугой.
— Сядь, Тристан, — сказал Вильгельм дружелюбно. — Ты испытал потрясение, oui?
Тристан с вздохом кивнул:
— Вы правы, мой господин. Скажите, вы прежде не знали, кто она?
— Начал кое-что подозревать, когда она объяснила, что ищет тебя. Но до сих пор не было уверенности. Как и ты, я считал, что она умерла. — Король пожал плечами. — Полагаю, она должна тобой гордиться.
— Да, наверное, мой господин, — пробормотал Тристан. Изменившись в лице, он пристально взглянул на Вильгельма: — Вы ведь назвали ее баронессой Крейн, не так ли?
— Совершенно верно, мой друг. Кажется, твоя мать прибыла в Англию задолго до нас. До недавнего времени она была женой лорда Ричарда Фицтодда, барона Крейна. Он скончался полгода назад.
— Значит, она — вдова англичанина?
— Oui, мой друг. А может, ты был бы любезнее с нею, если бы узнал, что смерть ее мужа сделает тебя бароном?
— А что, у барона есть наследник? — спросил Тристан.
— Да, сын Николас, — кивнул король.
— Выходит, у меня есть брат, — пробормотал Тристан словно в полусне. — Брат по имени Николас…
— Может быть, теперь ты выслушаешь ее? — спросил король. — У меня такое чувство, что она бежит от какого-то горя. А ты, возможно, избавишься от призраков прошлого, если выслушаешь ее историю.
— Нет. — Тристан решительно покачал головой. — Прошу прощения, мой господин, но меня не мучат призраки прошлого, и я не хочу слушать ложь этой змеи. И если вы не распорядитесь, чтобы я действовал иначе, то я забуду, что эта встреча состоялась. — Тристан отвел глаза. — Для меня она по-прежнему остается мертвой.
Вильгельм надолго погрузился в молчание. Наконец спросил:
— А как же твой брат? Ты не желаешь познакомиться с ним?
— По правде говоря, сейчас у меня нет ответа на этот вопрос.
— Да, понимаю, — кивнул король. — Тебе, конечно же, следует разобраться, прежде чем принимать решение. Но ты обещаешь подумать об этом?
— Да, мой господин. А сейчас, если вы не возражаете, я отправлюсь к себе, в свой замок.
— Конечно, Тристан. Буду ждать вестей от тебя в ближайшее время.
— Вы их получите через несколько дней. — Тристан направился к двери.
Но король тут же его окликнул:
— Эй, лорд Тристан! Не уделишь ли мне еще немного своего времени? — Вильгельм расплылся в лукавой улыбке.
— Да, конечно, мой господин.
— Скажи, Тристан, чем объясняется твоя вражда к матери, потерянной много лет назад? Казалось бы, ваше воссоединение могло принести счастье вам обоим, разве нет?
— Дело в том, что я никогда ее не терял, — ответил Тристан. — Это она меня потеряла. И сделала это намеренно.
— Значит, она не поручила заботиться о тебе надежному человеку, как утверждает?
Тристан вспомнил о старой ведьме, выбросившей его за дверь, и отрицательно покачал головой.
— Очень хорошо, — кивнул Вильгельм. — Что ж, иди, мой друг. Увидимся, когда доставишь мне свидетелей.
