— Идемте, я провожу вас в холл, не уверена, что вы сами найдете дорогу, — ответила она.
— Вы правы, я не подумал об этом, — сознался мистер Маннер.
Не говоря больше ни слова, она прошла обратно знакомым путем и принялась подниматься по парадной лестнице на второй этаж. Гостей здесь уже не было, видимо, все направились ужинать. Саре не хотелось есть, и она все так же стремилась в свою комнату.
— Спасибо, мисс Мэйвуд, вы очень добры, — услышала она слова идущего позади джентльмена. — Но дальше я уже и сам способен разобраться в этих коридорах.
Она полуобернулась, недовольная тем, что он так настойчиво желает избавиться от ее общества.
— Я иду в свою комнату, доктор Маннер, — спокойно сказала она и продолжила подъем.
— О, простите, — пробормотал он и прибавил, очевидно, сознавая, что был не очень-то вежлив: — Разве вы не идете на ужин?
— Нет, сэр, — Сара остановилась на площадке. — Я немного устала и хотела отдохнуть у себя в комнате, когда вот здесь увидела вашу малышку.
— Я еще раз прошу прощения, что Харриет нарушила ваши планы.
Сара вовсе не хотела сказать, что полчаса с девочкой были ей в тягость, и стало неловко, что он именно так истолковал ее слова.
— Вовсе нет, мистер Маннер! — искренне ответила она. — Малышка просто прелестна, и мне доставило большое удовольствие кормить ее пирожными.
Он вдруг улыбнулся, по-доброму, мягко.
— Счастье, что она не испачкала ваше прекрасное платье, мисс Мэйвуд. Харриет действительно милый ребенок, но, боюсь, она несколько избалована.
— Как и должно быть, мистер Маннер, — уверенно ответила Сара. — Дети должны знать, что они любимы, а излишняя строгость может сделать их замкнутыми и печальными…
Она чуть нахмурилась, и доктор понял, что она говорит о чем-то близком ей, но не стал расспрашивать. Сара слегка поклонилась и свернула в сторону своей комнаты, а отец с дочерью на руках пошел к боковой лестнице, ведущей на третий этаж, к детской.
Комната выглядела по-прежнему, даже несколько фарфоровых статуэток, некогда полученных Сарой в качестве подарков на дни рождения, стояли на каминной полке. Девушка подошла поближе, чтобы рассмотреть фигурки двоих детей, играющих с ручным кроликом. «Они бы понравились Харриет», — подумала она.
Как странно — встреча с маленькой девочкой, точно так же, как и она сама, лишившейся матери, совершенно переменила настроение Сары. У нее уже не было никакой охоты перебирать в памяти подробности разговора с Артуром, припоминать его взгляды и улыбки, обращенные не к ней.
— Наверное, я скоро и вовсе смогу смотреть на них с улыбкой и желать им счастья от всей души, без единой печальной мысли! — сказала она себе.
В общем, Люси скорее понравилась ей, а судить о поведении Артура сейчас не хотелось. Стоило ли ему вот так подойти к ней и начать расспрашивать о ее чувствах? Не было ли это проявлением эгоизма, хотел ли он очистить свою совесть, узнав, что она вполне довольна своей жизнью? Эти вопросы крутились где-то на заднем плане сознания, а мысли возвращались к Харриет и ее отцу.
Как это ужасно — умереть во время родов! Оставить безутешного супруга с младенцем на руках, даже не успеть обнять свое дитя! Сара вздрогнула, почувствовав внезапно укол тревоги за Бобби.
— Нет-нет, у Роберты все будет прекрасно! — громко сказала она, отгоняя страхи в неосвещенные углы комнаты.
Миссис Ченсли не заставила себя долго ждать, явилась, как только поняла, что Сара не намерена появляться в большой столовой.
— Я так и знала! — Бобби ворвалась в комнату с прежней легкостью, ее особенное состояние не бросалось в глаза, и мало кто догадывался о нем. — Матушка спрашивает, куда ты подевалась, но от меня тебе не удастся сбежать!
— Да я и не пыталась, — слабо возразила Сара — она уже поняла, что сойти вниз ей неминуемо придется.
— Знаю-знаю, ты сидишь тут и думаешь о том, что говорил тебе Артур. Я тоже хотела бы это знать, иначе послала бы за тобой горничную!
— Вовсе нет! — с чуть излишней горячностью воскликнула Сара. — Я думала совсем о другом.
— Ты могла бы солгать ему, но меня не обманешь, — Роберта уселась напротив и явно настроилась на исповедь подруги.
— Бобби, я правда думала не об Артуре, а о мистере Маннере и его ребенке.
— О докторе Маннере? — Бобби была удивлена. — Вы же обменялись едва двумя-тремя словами, о чем тут думать? Он очень мало разговаривает, я даже не понимаю, как он вообще согласился приехать сюда, когда так заметно, что веселье его угнетает.
Сара пересказала Роберте подробности происшедшей недавно встречи с малюткой Харриет, а затем и с ее батюшкой, и Бобби тут же закивала.
— Да, эта ее нянька никуда не годится! Скажу матери, чтоб приставила к девочке кого-нибудь порасторопнее. А малышка и в самом деле способна очаровать каждого, я тебе уже говорила, и теперь ты сама убедилась.
— Она совсем не похожа на отца, разве только у нее его глаза.
— Видимо, она похожа на свою мать, бедняжку.
Бобби помрачнела, и Сара поняла, что подруга подумала о том же, о чем недавно думала она сама.
— Такое иногда случается, Роберта. Возможно, у нее изначально было слабое здоровье…
— Да, конечно же, — Бобби тряхнула локонами и улыбнулась. — Однако нам нельзя терять время, а то матушка пришлет сюда еще кого-нибудь. Расскажи мне, о чем вы говорили с Артуром, и идем в столовую.
— Теперь уже не стоит, мы сильно опоздали! — смутилась Сара.
— Не беспокойся о приличиях, гостей в доме столько, что они все время сменяют друг друга за столом, а в малой столовой устроились всякие бабушки и тетушки, тебе стоит на это взглянуть!
Сара знала, что Роберта не оставит ее в покое, и, стараясь говорить как можно более лаконично и не придавать голосу никаких эмоции, передала подруге содержание разговора с Артуром.
— Что ж, он, конечно, повел себя бестактно, но он и в самом деле обеспокоен твоим состоянием, — чуть подумав, сказала Бобби. — Если ты не солгала ему хотя бы наполовину, я начинаю думать, что скоро ты совсем оправишься.
Сара покраснела и едва не кинула в Бобби расшитой подушечкой. Подруга засмеялась и поднялась с места.
— Довольно сидеть тут, когда внизу полно джентльменов, мечтающих с тобой потанцевать. Я не говорю уж о мистере Тимоти, он тщетно выглядывал тебя в толпе в надежде пригласить на второй танец.
— Второй танец? Это уже серьезно! — Сара в шутливом испуге округлила глаза.
Она была рада перейти от все-таки неприятного для нее разговора об Артуре к обмену обычными шутками. Они уже давно не смеялись беззаботно с Бобби, и сегодняшний вечер действительно мог стать первой ступенькой на пути к исцелению Сары. А Роберту, похоже, исцелила надежда на будущее материнство. Или преданная любовь Джеффри — Сара не знала точно, но была очень довольна тем, что все реже видит в глубине светлых глаз Бобби тоску по несбывшемуся.
