Паркер повернул голову и уставился на Дастина с таким видом, словно увидел привидение.
— Что? — промямлил он, очевидно, пытаясь взять себя в руки. — Вы ведь маркиз Тайрхемский?
— Он самый.
— Вы, должно быть, приняли меня за кого-то другого. Кто вам нужен, милорд?
— Вы. — Дастин обвел взглядом ипподром. — Сколько вам предложили за проигрыш? Пятьсот фунтов? Тысячу?
Паркер вцепился в седло своей лошади, глаза его испуганно забегали.
— Никто не предлагал мне никаких денег, клянусь вам, — выдавил он наконец.
— А на прежних состязаниях?
На лице Паркера выступила испарина.
— Либо вы мне отвечаете сейчас, — твердо произнес Дастин, — либо я адресую свои вопросы судьям. Затем я аннулирую вашу лицензию и лишу вас права выступать.
— А если я отвечу?
— Тогда мы не знаем друг друга, и я пойду в одну сторону, а вы — в другую. Ну? Я слушаю! Так сколько раз вы намеренно проигрывали скачки?
— Дважды. — Жокей понизил голос до шепота, и Дастину пришлось наклониться к нему. — Я сделал это только дважды: один раз в Донкастере, другой — в Йорке. За первый проигрыш мне заплатили двести пятьдесят фунтов, за второй — четыреста.
— Кто вам платил?
Паркер опасливо огляделся вокруг.
— Я не знаю имен.
— Опишите этих людей.
— Два человека: один высокий, другой с блеклыми глазами и достаточно мощный, чтобы переломать мне все кости. Уж это мне доподлинно известно, потому что он продемонстрировал свои бицепсы, когда я отказался проиграть вторые скачки. — Губы парня дрожали. — Прошу вас, милорд, если они узнают, что я вам рассказал…
— Никто не узнает. Ответьте мне еще на один вопрос, и я уйду. А вы скажете своим приятелям, которые следят за нашим разговором, что я приглашал вас к себе на следующий сезон.
— Какой еще вопрос? — испуганно спросил Паркер.
— Эти люди называли какие-нибудь имена? Вспомните, Паркер. Подумайте хорошенько.
Наморщив лоб, Паркер постарался припомнить, но в конце концов отрицательно покачал головой.
— Нет, милорд. Они вообще мало говорили. Грозили только, чтобы я держал рот на замке. Я и видел-то их всего три раза: когда они сделали мне первое предложение, потом когда заплатили и, наконец, когда рассчитались со мной за отказ. Больше я их не встречал. И не хотел бы. — Паркер отер пот с лица. — Это все, что мне известно.
— Я вам верю.
Паркер устремил на Дастина настороженный взгляд.
— Милорд, могу я надеяться, что вы не…
— Никому ни слова. Но больше не проигрывайте скачек, — предупредил Дастин. Его грозный тон не вязался с приветливым выражением лица, так как эта сердечность была адресована вовсе не Паркеру. — А если эти люди появятся вновь, откажите им. Уверяю вас, бояться больше нечего. Желаю успеха!
Дастин повернулся и зашагал прочь. Паркер, несомненно, рассказал ему все, но это ничего не прибавило к сведениям, которыми Дастин уже располагал.
Два последующих дня также не принесли никаких новостей.
Маркиз встретился с Ленстоном в клубе, уладил все формальности, связанные с участием Стоддарда в состязаниях, но во всех прочих делах оказался в тупике. Из оставшихся семи жокеев, с которыми он хотел поговорить, трое наотрез отказались беседовать о чем-либо, один заболел и не приехал на состязания, а трое других слово в слово повторили Паркера.
На третий день Дастину окончательно все опротивело, и чувствовал он себя, мягко говоря, не лучшим образом. Он беспокоился, что так надолго оставил Николь, и безмерно скучал по ней. Мысли Дастина все время возвращались к той сладостной минуте у дверей коттеджа, когда Николь призналась в любви в ответ на его признание. Он добился любви Николь, но это было лишь чувство, выраженное словами.
До следующего шага было еще далеко.
Но, слава Богу, Дастин сумел сделать так, что Ник Олдридж стал его союзником. Вдобавок ко всему Николь согласилась обсудить их будущее. Подумать только! Как прекрасно это звучит — их будущее! Но прежде Дастин должен был разрешить проклятую загадку со скачками, вернуть Олдриджа на ипподром и, самое важное, убедить Николь в том, что их любовь преодолеет все преграды, выдержит любые испытания.
Ах, черт побери! Здесь он попусту тратит драгоценное время. Надо было найти своего бывшего жокея Альбертса. Он-то помог бы продвинуть расследование вперед.
Пора уезжать из Ньюмаркета. Надо только заехать к Салливану, убедиться в том, что у него все благополучно, и возвращаться в Тайрхем. Приняв такое решение, Дастин направился туда, где они с Саксоном договорились встретиться. Но, не дойдя нескольких футов, Дастин остановился, чрезвычайно заинтересованный открывшимся его взору зрелищем.
Прямо перед собой он увидел свой пустой экипаж, а рядом с ним стоял Саксон, с безмятежным видом указывая Дастину на небольшого человечка, изо всех сил пытавшегося высвободиться из железной хватки сыщика.
Это и был Альбертс, о котором только что думал маркиз.
— Милорд, — проговорил Саксон, как только Дастин приблизился. — Я как раз разворачивал карету, как вы и приказали, когда ваш бывший жокей, мистер Альбертс, загородил мне дорогу. Я попытался избежать столкновения, но одна из лошадей недостаточно быстро отреагировала на мою команду и задела этого джентльмена. Мистер Альбертс проявил необыкновенное великодушие и уверял меня, что ничуть не пострадал. — Саксон жалостливо взглянул на тщедушного человечка, низко опустившего голову. — Но я, милорд, буду чувствовать себя гораздо спокойнее, если вы лично убедитесь в том, что с мистером Альбертсом все в порядке.
Остолбеневший Дастин переводил взгляд то на Альбертса, то на Саксона, который исподтишка лукаво ему подмигнул. Едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, Дастин включился в игру.
— Разумеется, я проверю. Вы сказали, это Альбертс? — с хорошо разыгранным удивлением Дастин принял жокея из рук Саксона. — О да, это и в самом деле он! Ведь мы с Альбертсом давно знакомы, — сообщил он Саксону. — Однажды он даже выступал за меня. И что поразительно — именно его сбивает мой экипаж.
— Никто меня не сбивал, — огрызнулся Альбертс, понимая, что его узнали. — Этот ваш проклятый кучер чуть не переехал меня. Я как раз собирался покинуть Ньюмаркет, когда он…
— Покинуть Ньюмаркет? — переспросил Дастин, изображая недоумение. — Но мне доподлинно известно: вы только что прибыли в Ньюмаркет. Как же так?
— Я… не участвую в скачках, — мрачно произнес Альбертс. — И вы лучше других знаете почему. Вы запятнали мою репутацию, уволив меня.
— Нет, Альбертс, вы сами во всем виноваты, — сказал Дастин. — Но если вы не участвуете в состязаниях, что же здесь делаете?
