Войдя в вигвам вслед за Брианой, Шункаха Люта положил руку ей на плечи и погладил.
— Наступило время обзавестись нам своим собственным вигвамом, — сказал он Нежному Ветру. — Мы благодарны за твое гостеприимство, но нам нужно место, где мы можем оставаться одни, — Шункаха усмехнулся. — Зима приближается, и мы не можем проводить все наши ночи в лесу.
Нежный Ветер неловко кивнула.
— Я понимаю.
— Я буду продолжать снабжать тебя мясом, — сказал Шункаха, — и защищать.
— Я благодарна.
Бриана улыбнулась, когда они покинули вигвам Нежного Ветра. Наконец-то она одна, целиком и полностью, будет владеть Шункаха Люта. Она будет готовить ему, заботиться о нем и баловать так, как Нежный Ветер никогда не помышляла.
Остаток дня Шункаха провел, собирая шкуры у соплеменников, обещая взамен мясо и помощь. Чтобы сделать типи, требовалось двадцать шкур, и когда они собрали необходимое количество, Нежный Ветер показала Бриане, как сшить их вместе. Другие женщины племени пришли помочь ей. Усевшись в большой круг, они смеялись и разговаривали. Бриана была рада их помощи. Сшить двадцать шкур — это громадная задача, которая заняла бы несколько дней.
Шункаха и еще десять мужчин большую часть дня валили деревья на жерди для вигвама, обрубали ветви и обдирали кору, и к наступлению ночи вигвам был готов.
Внутри типи ничего не было, кроме их постели и нескольких личных вещей. Отсутствовали даже самые маленькие мелочи, которые сделали бы их жилище удобным и уютным. И все же у Брианы появилось чувство собственности, когда она огляделась вокруг. Этот вигвам был ее первым домом, и все, что в нем, принадлежало ей. Мужчина владел только своей одеждой и оружием.
Шункаха Люта зашел в вигвам, его глаза зажглись желанием, когда остановились на лице Брианы.
— Добро пожаловать домой, — произнесла Бриана и шагнула в его объятия, ее губы приоткрылись, чтобы заполучить его поцелуй, ресницы дрогнули и опустились, когда он обвил руками ее тело. И сейчас ей не нужно было ничего больше.
* * *
На следующий день Шункаха отправился в набег с еще несколькими воинами и вернулся с хорошим запасом одеял, кухонной утвари, шкурами и лошадьми. И теперь, по индейским стандартам, они сделались состоятельными людьми, потому что у них были дом, чтобы жить, одежда, чтобы носить, лошади, чтобы ездить, и пища. В самом деле, жизнь была прекрасна.
Однако в середине сентября уставший воин, известный как Буйволиный Рог, въехал в деревню с плохими новостями. Чуть раньше в этом же месяце капитан Ансон Майлз и полторы сотни отборных войск напали на стойбище Буйволиного Рога у Тонких Петель, убив несколько индейцев и разогнав остальных. Лакота переговаривались между собой. Тонкие Петли были первым актом возмездия после сражения у Маленького Большого Рога, но не последним. «Три Звезды» участвовали в походе к Гусиному Ручью; Терри и Джиббон двигались по территориям к северу от Желтого Камня. В районе Агентства Красного Облака отряд из тридцати Чейенов был атакован из засады четырьмя сотнями солдат из Пятого кавалерийского полка под командованием генерала Меррита.
Буйволиный Рог остановился в деревне, чтобы только поесть и получить свежую лошадь, а затем поскакал дальше предупреждать другие племена, что солдаты не собираются оставить смерть Желтого Волоса неотомщенной.
Когда позднее лето уступило место осени, Бриана заподозрила, что забеременела, и утренние недомогания убедили ее в этом.
Шункаха Люта ликовал от перспективы стать отцом. Он притянул Бриану в свой объятия и поцеловал со всей нежностью, когда она сообщила ему эту новость.
Бриана тоже была очень взволнована тем, что у нее будет ребенок, но дни проходили, тошнота не прекращалась, и настроение у нее ухудшилось. Неужели она проведет всю свою беременность, страдая от рвоты каждый раз, когда почувствует запах жареного мяса или увидит кусок сырой оленины?
Шункаха сочувствовал ей. Он знал, что женщины часто недомогают в начале беременности; у его матери тоже была тошнота по утрам, когда она вынашивала Тасину. И все же было тяжело сидеть рядом с Брианой, видеть, как ее неудержимо тошнит, и знать, что не можешь ничего сделать, чтобы облегчить ее страдания. И то, что она никогда не жаловалась, усугубляло его переживания.
Он стал меньше общаться с другими мужчинами, чтобы больше времени проводить с ней, часто повторял, что любит ее, что она красива. Он помогал ей по домашнему хозяйству, несмотря на то, что это считалось позорным для война, собирал дрова или приносил воду из реки. Он рассказывал истории своего народа, надеясь отвлечь Бриану от тошноты, изнурявшей ее.
В одно прохладное утро в середине октября он увел ее подальше от деревни, в надежде, что смена пейзажа и несколько часов вдали от постоянно присутствующего запаха мяса помогут ей почувствовать себя лучше. Они зашли далеко в лес и остановились на берегу маленького, кристального пруда. Под пестрой от солнца ивой он обнял ее и крепко прижал к себе, рука слегка поглаживала ее волосы, губы оставляли легкие, как бабочки, поцелуи на ее лице.
Бриана вздохнула, положив голову на грудь Шункаха. В лесу было красиво. Деревья одеты в ярко-оранжевые и красные листья, трава мягкая и нежная, воздух ароматный и чистый. Деревня с ее шумом, беспорядком и запахами, казалась далекой-далекой.
Она посмотрела вверх, глаза задержались на лице Шункаха. Какой он прекрасный муж, такой заботливый, такой добрый. Разве можно думать о нем, как о дикаре?
Сердце затрепетало от страстного ожидания, когда он склонил голову и поцеловал ее. Его нежный и теплый рот ничего не требовал взамен, хотел только доставлять ей удовольствие и убедить в любви. Она закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновением, сладостным, знакомым теплом, разливающимся по телу, когда их губы сливались.
Она приоткрыла рот, встречая его соблазняющий губы язык, вся затрепетала от удовольствия. Рука скользнула под рубахой по мускулистой груди Шункаха. Бриана чувствовала удары его сердца под своей ладонью, чувствовала, как оно начало биться быстрее, когда она ласкала грудь, медленно опуская руку все ниже и ниже.
— Ишна Ви, — прошептал он ее имя, крепко обняв. — Ты понимаешь, что делаешь, ле мита чанте?
— О, да, — ответила она, неожиданно задохнувшись. — Ты возражаешь?
— Должны ли мы?
Она открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее. Беспокойство читалось на его лице.
— Ты не хочешь?
— Глупый вопрос, и ты знаешь это, — сказал Шункаха. — Но я не хочу причинить вред тебе или ребенку.
— Все будет хорошо, — уверила его Бриана и почувствовала, как все тело дрожит от ожидания, когда он начал раздевать ее, оставляя горячие поцелуи на плечах и груди, когда он стягивал платье, когда руки его соскользнули на талию и вниз на бедра.
