— Ты никогда не была марионеткой в моих руках, — заверил Джон.
Виола встала, отошла и легла в постель.
— Я хочу спать.
Он оглянулся на открытую дверь гардеробной, в проеме которой виднелась раскладная кровать, и, прислонившись к резному изножью, оперся ладонями о край и снова взглянул на жену.
— Скажи мне вот что, — произнес он и глубоко вздохнул, чувствуя себя так, словно готов спрыгнуть с обрыва. Резьба изножья больно впивалась в кожу. — Ты хочешь, чтобы я провел ночь в гардеробной?
На этот раз настала очередь Виолы отводить взгляд.
— Я… — она прикусила губу.
— Да или нет?
— Я не хочу спать с тобой, Джон. Не потому, что сердита на тебя. Просто… просто мне не хочется.
Одного короткого прикосновения было достаточно, чтобы возбудить в нем желание. Какой пыткой будет лежать с ней в одной постели и держать в объятиях, но если все обернется именно так, он все вынесет. Сколько бы ночей ни ушло на это, он твердо намерен убедить Виолу, что достоин ее доверия, и использует любой шанс на окончательное примирение.
Джон посмотрел в глаза жены и сделал то, что поклялся никогда больше не делать. Солгал.
— Если не хочешь заниматься любовью, значит, и я не захочу.
Виола опустила глаза. В этот момент она выглядела такой прелестной в этой огромной постели, его постели. Настоящий ангелочек в девственно-белой сорочке, с золотыми волосами! Если бы он только услышал ее чувственный смех, подумал бы, что умер и вознесся на небеса.
— А где буду спать я, Виола?
Она долго смотрела на него. Казалось, прошла вечность, прежде чем она откинула одеяла. Он почувствовал облегчение, причем такое сильное, что потребовалось немалое усилие воли, чтобы не выказать охватившую его радость.
Джон скользнул в постель, улегся рядом и, когда она повернулась к нему спиной, обнял ее, прижал к себе и зарылся лицом в волосы.
— Джон! — упрекнула она, но на этот раз не отвела его руки.
Он замер и долго лежал в темноте, обнимая жену. Он намеренно мучил себя, но все равно не мог отодвинуться.
Джон привез Виолу в Хэммонд-Парк, считая, что подобный поступок все решит, и эта пытка была справедливой платой за столь самонадеянное предположение. Когда речь шла о жене, легких решений просто не существовало.
Когда Виола проснулась, Джона рядом уже не было. Она села в постели и откинула волосы со лба. Солнечный свет просачивался сквозь щели в неплотно сдвинутых шторах. Виола огляделась.
Так странно снова оказаться здесь! Странно и хорошо.
Она оперлась спиной на изголовье, слегка улыбаясь при виде темно-красных стен. Джон недавно напомнил, что они поссорились из-за этих обоев. Она совсем об этом забыла, но он ей напомнил.
В дверь тихо постучали. Вошла горничная с подносом.
— Доброе утро, миледи, — застенчиво улыбнулась она. — Я Хилл, младшая горничная. Миссис Миллер велела мне принести вам завтрак. Сказала, что вы любите завтракать в постели.
— Миссис Миллер все ещё здесь?
— О да. Говорит, что будет служить до тех пор, пока в состоянии размешать пудинг.
— Я прекрасно помню рождественский пудинг миссис Миллер, — рассмеялась Виола. — Она готовила его в сентябре и заставляла всех в доме идти на кухню и размешивать его, прежде чем отнести в кладовую.
— Она до сих пор так делает, миледи. Даже хозяину приходится идти на кухню и размешивать рождественский пудинг. Впрочем, он не возражает.
— А где сейчас мой муж?
— В библиотеке с управляющим, мистером Уитмором.
— Ясно, — обронила Виола с легким разочарованием.
Но она отлично понимала, что Джону приходится управлять поместьями, а это, судя по тому, что она успела сделать в Эндерби, тяжкий труд, тем более что на сезон муж уезжал в Лондон. Понятно, что он не может каждое утро завтракать с ней. Даже после свадьбы ему редко это удавалось.
— Позволите раздвинуть шторы, миледи?
— Раздвиньте.
Яркий свет залил комнату. Виола отставила поднос, поднялась и подошла к окнам.
— Какой чудесный день!
— Да. Наконец-то дожди прекратились. Хозяин велел передать, что если отправитесь на прогулку до его возвращения, не заходите в конюшни. Он хочет сам их показать.
Виола улыбнулась. Ее досада мигом испарилась. Он хочет сам показать ей лошадей!
— Спасибо, Хилл. И пришлите ко мне Тейт, хорошо? Скажите, что я жду ее в гостиной через час.
— Да, миледи. — Горничная улыбнулась в ответ, присела в реверансе и направилась к двери. — Хорошо, что вы снова здесь, миледи. Все рады, что вы вернулись домой.
— Я тоже рада, — кивнула Виола.
И это было правдой.
Кобылка! Прелестная гнедая кобылка! Давно она не видела такой красивой лошадки!
— Джон! — ахнула она, восторженно засмеявшись, когда конюх подвел к ней кобылку. — Где ты ее купил? На «Таттерсоллз»?
— С месяц назад. Нравится?
— Нравится?! — Виола осторожно погладила нос кобылы. — Да она красавица!
Повернувшись, она повисла на шее мужа и стала его целовать.
— Спасибо! Скорее поедем прогуляем ее!
Она схватила поводья, Джон поднял ее и усадил в дамское седло, а сам вскочил на мерина. Они объехали поместье и фермы, где Джон показывал все, что успел сделать за годы разлуки. А сделал он немало.
Потом они поскакали к холмам, любимому месту Виолы, — пастбищам, простиравшимся по землям Хэммондов на многие мили. Она вела себя точно так же, как много лет назад. Когда они пустили лошадей галопом, сорвала с головы шляпку, подбросила в воздух, тряхнула распущенными волосами, и ветер подхватил золотистые пряди.
Джон счастливо рассмеялся.
— Как я люблю эту твою манеру! — воскликнул он.
— Знаю.
Они остановились на вершине холма, чтобы дать коням отдохнуть, а сами уселись на землю, разглядывая фермы арендаторов, раскинувшиеся у подножия.
— Все выглядит куда лучше, чем в мой прошлый приезд. Тогда фермы казались довольно убогими.
— И все же были в гораздо более пристойном состоянии, чем до нашей свадьбы. Тогда здесь царил настоящий кошмар.
Виола задумчиво свела брови.
— Именно поэтому мы так долго оставались в Шотландии?
— Да. Я воспользовался твоим приданым, чтобы к нашему приезду привести все в относительный порядок. Кроме того, занял огромную сумму у твоего брата, чтобы выплатить другие долги и отремонтировать сточные канавы. И только после этого привез тебя сюда.
— Превосходная работа! Поместье буквально процветает!
— Да, и все благодаря твоим деньгам и плате, получаемой от арендаторов, — прошептал Джон, взяв ее за руку. — Я хотел, чтобы ты увидела, на что ушло твое приданое.
