– Нет, ничего интересного. Когда наконец тетя найдет свою туфлю?
Дядя озабоченно нахмурился:
– Ты, я смотрю, витаешь в облаках. Памела только что сообщила, что видела злополучную туфлю на лестнице. Разве ты не слышала?
Хлоя прошла мимо дяди, не поднимая глаз. Дядя знал ее лучше, чем кто бы то ни было в доме. После бессонной ночи, поглощенная мыслями о Доминике, Хлоя ничего не видела и не слышала.
– Пойдемте, дядя. Надо послушать проповедь преподобного ради спасения наших душ.
Когда Хлоя проходила мимо дяди, тот легко коснулся ее плеча:
– Хлоя, дорогая, если тебе понадобится помощь, помни, я рядом.
Дядя Хэмфри ввязывается в интригу, замешенную на предательстве и убийстве? Хлоя улыбнулась дяде, сожалея о том, что ее тайна встала между ними непреодолимой стеной.
– Спасибо, дядя. Вы всегда относились ко мне лучше, чем я того заслуживала.
Прихожане церкви Святого Луки сидели в это воскресенье на скамьях как в трансе – явно не отошли еще от вчерашнего бала-маскарада. Вздремнуть во время проповеди для жителей Чизлбери было делом обычным. И похрапывание перемежалось с грохотом кулака, которым преподобный имел обыкновение стучать по кафедре.
Хлоя никак не могла сосредоточиться, слушая Гримсби, обладателя тонкого острого носа и туфель с пряжками, хотя понимала, что проповедь о добродетели в первую очередь относится к ней.
Что ж, поздновато тревожиться, подумала Хлоя без малейших угрызений совести.
Время тянулось невыносимо медленно. Где-то на дальних скамьях маленький мальчик пукнул, и мамаша его отшлепала. Боже правый, а вдруг она зачала от Доминика? В этом случае братья силком потащат виновника к алтарю, и Хлоя, разумеется, не станет им мешать. Впрочем, Хлоя не сомневалась в том, что Доминик по доброй воле пойдет с ней к алтарю.
– Что-то не так? – шепнула ей на ухо Памела, когда они преклонили колена, готовясь молиться.
Хлоя подняла глаза. Только сейчас она сообразила, что ни сэр Эдгар, ни Эйдриан не сочли нужным почтить своим присутствием затянувшуюся воскресную службу. Впрочем, в этом не было ничего удивительного.
– А почему ты спрашиваешь? – вопросом на вопрос ответила Хлоя.
– Ты все время вздыхаешь и ерзаешь.
Хлоя опустила глаза. Кое-что было не так – с ней самой. Подумать только: она стоит на коленях в тихой, увитой плющом приходской церкви и молится за душу мужчины, который ее обесчестил, вместо того чтобы вымаливать прощение, а также молить Бога, чтобы ее семья не узнала о том, что она натворила.
Но Хлоя молилась о том, чтобы Доминик не вышел из своего укрытия и не дал убить себя снова, на сей раз по-настоящему, и таким образом не лишился бы возможности обесчестить ее снова. А также позаботился о ее будущем, что немаловажно.
Он ведь сказал, что вернется к ней.
Хлоя чуть переменила позу, не вставая с колен. Ее знобило. Всю ночь она не спала и извелась от волнения. А преподобный все читал и читал проповедь, упомянув все существующие грехи по крайней мере дважды.
– Хлоя! – ткнула ее в бок Памела, когда молитва наконец закончилась, и они расселись по скамьям. – Хочешь, скажу что-то?
Да, Хлое хотелось, очень хотелось услышать, что когда она вернется домой, ее будет ждать Доминик, отомстивший сэру Эдгару за все зло, которое тот сотворил.
– Что? – прошептала Хлоя.
– Я взяла твой корсет.
Хлоя выпрямилась и внимательно посмотрела на кузину.
– А что, намечается еще один бал?
– Нет. – Памела залилась очаровательным румянцем. – Твой корсет сейчас на мне.
– Ах ты безнравственное создание! – поддразнила кузину Хлоя.
– Ведь это была твоя идея.
– Моя?
– Ты разве не помнишь? Ты сказала, что мне следует надеть как-нибудь этот корсет в церковь. Я хоть правильно его надела?
– Трудно сказать, Памела, учитывая, что поверх платья на тебе еще и легкое пальто.
– Ах да. Верно. – Несколько мгновений Памела елозила на скамейке, затем снова зашептала: – А хочешь, скажу еще что-то?
– Конечно. – Что угодно будет интереснее дурацкой проповеди.
– Джастин женится на наследнице Сеймуров. Мне его брат вчера сказал. Извини, Хлоя.
– Такова жизнь, Памела.
– Ты что, совсем не огорчилась?
– Из-за Джастина? Как можно выйти замуж за человека, который топает ногой, если хочет настоять на своем. С таким же успехом можно выйти замуж за своего первого пони.
– А я еще кое-что вспомнила, – прошептала Памела.
Тетя Гвендолин сердито прошептала:
– Тише, девочки.
– Что именно? – прошептала Хлоя.
Преподобный Гримсби в последний раз стукнул по кафедре кулаком. Паства испустила вздох облегчения.
– Все дамы и барышни прихода очень надеялись, что лорд Вулвертон придет сегодня в церковь и они смогут полюбоваться им при дневном свете. – Памела помолчала. – Полагаю, у него нашлись дела поважнее.
Хлоя через силу улыбнулась:
– Наверное.
Небо затянуло тучами к тому времени, когда служба закончилась и прихожане вышли из церкви. На дальнем поле каркали вороны. У Хлои было тяжело на душе: замечание Памелы ее расстроило.
«Полагаю, у него нашлись дела поважнее».
Какие такие дела могли найтись у Эйдриана в этот тихий воскресный день? Может, он сейчас с Домиником, который готовится бросить вызов сэру Эдгару? Вряд ли. Такая дуэль должна происходить во мраке ночи, а не в тихое воскресное утро, когда практически все население деревни не спеша движется по церковному двору, мимо покосившихся крестов, к своим каретам и бричкам, выстроившимся в ожидании за воротами.
Тетя Гвендолин рассказывала всем, кто соглашался слушать, о том, что могло значить утреннее исчезновение ее туфли.
Сердце Хлои затрепетало. Какая же она глупая! Нашла из-за чего огорчаться. Из-за брошенного вскользь замечания Памелы. Не стал бы Доминик выяснять отношения с сэром Эдгаром в воскресенье, при всем честном народе. Что за чушь лезет ей в голову? Ведь все были в церкви и не могли видеть и слышать то, что происходило в Стрэтфилд-Холле.
Хлоя обвела взглядом кучку людей, задержавшихся на крыльце церкви, затем посмотрела на тех, кто уже шел по дорожке. Господа и слуги, млад и стар.
Сэра Эдгара среди них не было.
«Это происходит прямо сейчас, – сказала себе Хлоя, глядя на дорогу. – В то время как я стою здесь дура-дурой и слушаю несусветную чушь, которую несет моя тетенька».
К ней подошел дядя Хэмфри. Лицо его было темнее тучи.
– Что случилось?
– Я… – Она покачала головой, вспомнив клятву, которую дала Доминику. – Я не могу вам этого сказать, дядя.
– А ты все-таки скажи, – настаивал сэр Хэмфри. – Я знаю, что он жив – если именно это ты пытаешься скрыть от меня.
