Диллон кивнул.
– Обычно мы выезжаем часом позже и отводим наших лошадей в стойла у самого ипподрома. Но в этот день мы отправимся раньше. И когда будем проходить мимо Хиллгейт-Энд, Фурия присоединится к нашей группе. Никто не обратит внимания на лишнюю лошадь, не посчитает странным, что мы прибыли раньше обычного, чтобы избежать обычной давки.
Диллон задумчиво свел брови, размышляя над предложением Деймона. Команда Кинстера тренировалась не на Пустоши, а на частном скаковом кругу, на территории огромного поместья Деймона, и, следовательно, вдалеке от любопытных глаз. Неудивительно, что, когда лошади Кинстера появлялись в стойлах ипподрома, посмотреть на них собирались игроки, букмекеры, жокеи, владельцы и тренеры. Даже если Деймон приведет лошадей гораздо раньше обычного, новость быстро распространится, столпятся зеваки. И никто не подумает бросить взгляд на те стойла, что находятся чуть дальше от ипподрома. Лучшего случая совершить подмену просто не найти.
– Надеюсь, это достойное дополнение к твоему плану? – бросил Деймон.
Диллон покорно склонил голову:
– Да, спасибо. Это значительно облегчит ситуацию.
Полчаса спустя Диллон провожал Деймона до крыльца.
– Где Адэр? – спросил тот.
– Он решил предупредить наших лондонских друзей, чтобы держали ухо востро, в надежде, что после скачек кто-либо может проболтаться на интересующую нас тему. Кроме того, Барнаби собирался потолковать со своим отцом и инспектором Стоуксом, о котором он самого высокого мнения, а также с Габриэлем и Вейном. Те, вне всякого сомнения, свяжутся со своими приятелями, и нужные люди в Лондоне будут вовремя предупреждены.
– Хорошая мысль, – кивнул Деймон. – Страшно сказать, какие круги пойдут по воде, когда ты вернешь на место эту кобылку.
Диллон, улыбаясь, распахнул дверь. Деймон переступил порог, но, обернувшись, объявил:
– Я, разумеется, все расскажу Флик, так что тебе придется выслушать ее нотацию. А ты предупреди Даллинга, что его ждет визит Флик во время одной из тренировок. И разумеется, это означает, что я должен ее сопровождать.
Диллон ухмыльнулся и, прежде чем войти в дом, долго смотрел, как Деймон шагает по газону.
В следующие несколько дней детали плана рассматривались и оттачивались до совершенства. Но, поскольку Рас жил в Кэрисбрук-Хаус, Диллон прекратил ночные визиты в летний домик: он слишком уважал дружбу между близнецами, чтобы подвергать ее риску.
Он не знал, как Рас отнесется к его связи с Прис, – пока все трое участвовали в тайном и опасном предприятии, у него просто не было времени это выяснить. Однако Диллон поклялся себе при первой же возможности объявить брату Прис о своих благородных намерениях. Всякое недоразумение в этой области может привести к самым тяжким последствиям.
Общество вполне одобряло приезды Прис и Аделаиды в Хиллгейт-Энд и не находило ничего особенного в частых ответных визитах Диллона.
Барнаби вернулся из Лондона полный энтузиазма и передал приветы от всех знакомых, включая инспектора Стоукса.
Оказалось, что все в восторге от идеи Диллона и считают, что столь замечательной возможности разрушить замыслы негодяев может больше не представиться.
Прис и Патрик упорно настаивали на том, чтобы сопровождать Раса в уединенный коттедж. Поэтому все трое выезжали туда в те часы, когда, как полагали, Харкнесс и Кром заняты тренировками на Пустоши. Как и предсказывал Деймон, Флик в мужском костюме как-то утром посетила Раса. Ее, разумеется, сопровождал Деймон. Флик немедленно перехватила бразды правления и долго тренировала Фурию, показывая Расу различные приемы, о которых тот понятия не имел.
Позже при встрече с Диллоном Деймон ворчал, что Рас только что не пресмыкался у изящных ножек его жены.
Все они были преданы телом и душой своему плану, а некоторые были готовы рискнуть репутацией. И когда Флик откровенно заявила, что в жизни не видела столь резвой двухлетки, как Фурия, присутствующие облегченно вздохнули. Невысказанный страх, что Фурия проиграет забег, значительно уменьшился, хотя Рас с самого начала непоколебимо верил в нее.
Окончательно договорившись обо всех деталях подмены, Диллон несколько часов муштровал конюхов и грумов Хиллгейт-Энд. Все согласились, что из них выйдет неплохое войско, тем более что в городе их хорошо знали. Никто не обратит внимания на их присутствие на ипподроме в утро скачек, хотя в отличие от парней Деймона там у них не было никаких обязанностей.
Кроме того, все они были неизменно верны Кэкстону.
Диллон объяснил грумам, что от них требуется, они приняли это как должное. Видно, по их мнению, хозяин ни на шаг не сошел с пути, указанного ангелами.
Он был благодарен за их безоговорочную поддержку. Их слепая вера придавала ему еще больше решимости сделать все, чтобы к полудню второго октября афера потерпела крах.
Он долго обсуждал с отцом, стоит ли рассказать обо всем трем распорядителям «Жокей-клуба». Несмотря на риск, они решили промолчать: невозможно рассчитывать на то, что кто-то из троицы не откроет рта перед скачками.
Первый день октября выдался ясным и солнечным. Сегодняшние скачки представляли поразительное зрелище. На ипподроме царила праздничная атмосфера.
Диллон, его отец, Флик и Деймон почти весь день провели на ипподроме. Ничего не поделаешь: их отсутствие было бы слишком заметным.
В этот день Прис, Расу и Патрику было строго запрещено появляться даже в окрестностях Ньюмаркета: в городе слишком много приезжих из Лондона и Ирландии. Патрику было поручено следить, чтобы неукротимая парочка не выкинула какой-нибудь глупости.
Весь понедельник участников заговора снедало нетерпение. Они торопили наступление следующего дня, когда должны были состояться скачки двухлеток. Утренние скачки включали пять забегов, так что ожидались огромные ставки, тем более что в Ньюмаркет, на родину спорта королей, прибыло из Лондона немало знатных леди и джентльменов.
Наконец солнце село и на Ньюмаркет опустилась ночь, однако в ярко освещенном городе продолжались развлечения и вечеринки. Но за границами города, в полях и Пустоши воцарилась тишина.
Час перед рассветом был самым темным и холодным. В утро этого вторника лошади Кинстера покинули теплые стойла в четыре утра. Под присмотром Флик и Деймона они медленно брели во временные стойла рядом с ипподромом. Привыкшие к ранним побудкам, лошади спокойно шли в поводу у конюхов. Когда кавалькада из шести лошадей и их сопровождающих поравнялась с Хиллгейт-Энд, к ней присоединилась еще пара лошадей.
Поджав губы, Деймон кивнул на тоненькую фигурку – восседавшую на одной из кобыл Флик: кепка надвинута на глаза, шерстяной шарф закрывает шею и подбородок. Прис держала в руке поводья Фурии и, на первый взгляд неотличимая от остальных грумов, вела лошадь к ипподрому.
