В экипаже Джон сел рядом с возницей, а Изабель, Лили, Доббс и Джунипер разместились на сиденьях.
Изабель смотрела в окно: светило уже склонялось к западу, и на горизонте вставали причудливо освещенные светом заходящего солнца горы, величественные и прекрасные. Здесь, в этом царстве нетронутой природы, Изабель нравилось гораздо больше, чем в шумной суете Лондона.
Через два часа экипаж остановился у ворот замка Килчерн. Он располагался в живописнейшем месте: справа были горы, а слева — озеро; словно ров и стена, окружали они замок, отчего он казался неприступной крепостью…
— Какие огромные холмы! — закричала Лили.
— Это не холмы, а горы, — улыбнулся Джон.
Восхищенно оглядываясь по сторонам, Изабель сказала, что летние дни в горах будут самыми прекрасными в ее жизни…
В гостиной замка их уже ждал обед: суп с креветками, запеченная форель, спаржа и пирожные с кремом. После еды Лили громко зевнула — после утомительной дороги девочка очень хотела спать. К немалому удивлению Изабель, Джон вызвался сам отвести Лили наверх.
— Я так устала, что уже не смогу никуда идти… — сонно пробормотала Лили и снова зевнула.
— Хочешь, я тебя отнесу? — предложил Джон и, не дожидаясь ответа, взял ее на руки.
Изабель радовалась происходящим в муже переменам: с каждым днем Джон становится все более внимателен к Лили, а значит, недалек тот день, когда он назовет ее своей дочерью. Только тогда в душе Изабель воцарится покой.
Джон спустился вниз, и они с Изабель вышли в сад. Погода была безветренной, а небо — совершенно чистым. Изабель полной грудью вдыхала бодрящий горный воздух.
— Здесь холоднее, чем дома, — заметила она.
— Ты замерзла? — забеспокоился Джон. — Принести шаль?
— Нет, не нужно… Какая чистая вода в этом озере!
— Да, шотландские горные озера не сравнить с мутными равнинными реками Англии. — Джон наклонился, поднял с земли камешек и швырнул его в воду. Они увидели, как он коснулся дна.
Изабель сняла туфли и чулки и шагнула в воду.
— Ой, холодно! — закричала она.
Джон улыбался, наблюдая за по-детски непосредственным поведением жены.
— Будь осторожна, — предостерег он ее, — а то попадешься в лапы чудовища!
— Чудовища? — Изабель уже вышла на берег и снова оглядывалась вокруг. — Какого чудовища?
— Садись рядом со мной, — пригласил Джон, усаживаясь прямо на зеленую траву, — и я тебе расскажу про него.
Изабель послушно села рядом, и Джон начал рассказ:
— В этом озере сотни лет живет ужасное чудовище, которое наводит страх на местных жителей. Все по-разному описывают его: одни говорят, что чудовище похоже на огромного змея, другие — что на угря с дюжиной щупалец… Рассказывают, что зимой с озера доносится страшный треск — это чудовище ломает лед, чтобы выйти наружу!
— Я не верю в чудовищ, — заявила Изабель.
— Правильно, я всегда говорил — нет смысла верить в страшные сказки.
— Что-то я никогда не слышала от тебя таких слов, — засмеялась Изабель.
Вместо ответа Джон обнял ее и притянул к себе. Она не могла противиться его завораживающему взгляду и прикрыла глаза, чувствуя на щеке его дыхание совсем близко. Джон взял ее руку в свои, и их губы слились в долгом, нежном поцелуе…
— Любовь моя, твои глаза прекраснее фиалок на снегу, — наконец прошептал Джон.
Изабель вздрогнула и резко отстранилась от него, пораженная: снова он произнес те самые слова, которые были ей предсказаны много лет назад. Теперь нет сомнений: Джон Сен-Жер-мен — тот, кого она видела в зеркале реки, темноволосый принц, самой судьбой предназначенный для нее…
— Все равно я не передумаю, — пробормотала она.
— Что? — не понял Джон.
— Я говорю, что все равно Лили останется жить со мной…
— Я и не старался ни в чем тебя переубедить, — мягко сказал он. — Но давай отложим этот разговор до осени, хорошо? Сейчас нужно просто радоваться тому, что мы здесь, и наслаждаться каждой минутой…
Изабель легла на траву и сощурилась, глядя прямо в бездонное небо, а потом взглянула на Джона и широко улыбнулась.
— Что с тобой?
— Я просто наслаждаюсь этой минутой!
Джон лег на землю рядом с ней, подложив руку под голову.
— Я помню, в детстве мы с братьями приезжали сюда каждое лето, — сказал он. — Мы катались на лошадях, забирались в горы и видели, как местные крестьяне выгоняли на пастбища скот…
— У тебя было замечательное детство!..
— А у тебя — нет, — ответил Джон и снова поцеловал ее. — Я готов был убить Майлза за то, что он все эти годы спокойно смотрел, как ты мучаешься, живя с мачехой и зловредными сестрами!
— У меня было вовсе не такое уж плохое детство, — возразила Изабель и добавила: — Я и не знала, что у тебя есть шотландские корни!
— Может, мне сейчас оседлать лошадь и с гиканьем пуститься галопом в горы? — предложил он.
Изабель не ответила. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула свежего, чистого горного воздуха.
— Я знаю, — наконец проговорила она, — что здесь меня ждет счастье…
— Счастье — в пути и искании, а не в конце дороги, — сказал Джон.
Изабель широко раскрыла глаза и воскликнула, не подумав:
— Ты говоришь совсем как Гизела!
— Мы снова возвращаемся к этому? — вздохнул он.
— Джон Сен-Жермен, — тоном проповедника произнесла Изабель, — неверие приносит на твои весы еще один черный камень!
Джон рассмеялся. Легко поднявшись на ноги, он предложил Изабель руку и сказал:
— Вы, ваша светлость, неисправимы!
— Приятно слышать, что у нас есть общие черты, — не осталась она в долгу. Подхватив юбку, она пронзительно вскрикнула: — Догоняй!
Не успела она пробежать и десяти шагов, как ее настиг Джон и схватил на руки. Перекинув ее через плечо, он пустился бежать.
— Эй! Отпусти меня немедленно, слышишь! — крикнула Изабель, задыхаясь от смеха.
— Настоящий горец вносит свою жену в дом на руках! — крикнул Джон с сильным шотландским акцентом, не сбавляя шага.
Изабель открыла глаза: было раннее утро, и из окна лился неяркий свет. Первый раз за все пребывание в горах Изабель проснулась с рассветом. Она повернулась к окну и только тут заметила, что Джона рядом с ней нет. Услышав какие-то звуки, она подняла голову и увидела, что ее муж, стоя к ней спиной, ополаскивает лицо из висящего прямо в комнате умывальника. Первые лучи солнца освещали его полуобнаженное тело, и, глядя на его мускулистые руки, спину, Изабель ощутила приятную теплую волну желания… Словно первая женщина, почувствовала она неодолимое влечение к своему мужу, первому человеку на земле…
Она любила его и теперь познала желание.
