бы только обрадовалась.
Дыхание понемногу восстанавливалось, жар начал остывать. Дариен погладил ее по спине, нежно помял ягодицы, прошелся кончиками пальцев по задней поверхности бедра.
Тея лениво, как кошка, изогнулась.
— Даже не представляла, что у меня столько чувствительных мест.
Дариен опять погладил ее по спине, по расщелине между ягодицами и просунул пальцы в горячую влажную пещерку сзади.
— В особенности здесь, да?
Она дернулась, а потом скатилась с него и улеглась рядом на спину.
— О, да.
И опять Дариен захватил губами ее сосок, а рука опустилась вниз, к чувствительному местечку. Тея выгнулась всем телом и простонала:
— О, да, здесь!
На этот раз его движения не были столь нежными: он терзал ртом ее сосок: лизал, сосал, покусывал, — а рука грубо терла скользкие складки, распаляя ее, заставляя биться в такт его движениям. Она бы закричала, если бы хватило дыхания. Единственное, что было ей понятно, она могла бы сейчас умереть, и желала этого, и сделала это… потом упала ему на грудь, в его объятия, теплые, безопасные — самое лучшее место на свете.
«Я безумно хочу, чтобы так было всегда!» — подумала Тея, но мысль так и не оформилась в слова, и слава богу, хотя это была правда. А что касается брака, физический акт никогда не казался ей важной его частью. Симпатия, восхищение, сходство темпераментов, одинаковые интересы и удобное равенство в социальном положении — вот что она считала необходимым для благополучной жизни.
Тея не отказалась от этого, однако теперь для нее стали важными и потребности тела. Кроме того, Дариен ей нравился: она обожала касаться его кожи, едва не кричала от счастья, когда его загрубевшие руки гладили ее, — но больше всего ее восхищали его достоинства — храбрость, решительность и надежность. В характерах они не совпадали, но, возможно, сумеют приноровиться друг к другу. Мысль, чтобы жить бок о бок с ним, даже при таких сложностях, которые создавала история его семьи, была весьма привлекательной. Значит, так и следует поступить.
— Как мне тебя называть? — спросила Тея, выписывая пальцем круги на его плече.
— Господин и хозяин?
Она ткнула его локтем.
— Богини, сэр, не имеют хозяев: все, напротив, подчиняются им.
— Скажи об этом Зевсу.
— Ты хочешь, чтобы я называла тебя Зевсом?
Дариен рассмеялся. Сейчас он был похож на большого ленивого кота, сытого, довольного жизнью, обожавшего, когда его гладят.
— Мы должны что-то придумать, — поглаживая его, сказала Тея. — Дариен явно не подходит к подобным ситуациям.
— Ты считаешь, что их будет много?
А почему бы и нет? Она, конечно, промолчала, решив относиться к этому бережно, а потом заметила:
— Мне не нравится Канем. Это прозвище хорошо для твоих друзей…
Дариен взял ее руку и поднес к губам.
— Надеюсь, мы можем быть друзьями.
— …для твоих друзей мужчин, — продолжила Тея, наслаждаясь теплом его тела, и прижалась к его мускулистому бедру. — Разве Канем не напоминает тебе о том случае? Это ведь, наверное, больно.
Он ласково прикусил ей кончик пальца.
— Я сделал прозвище именем, и у меня не осталось никаких теплых чувств к моему настоящему — Горацио.
— А как тебя звала мать?
— Гэри. Хотелось бы мне, чтобы она звала старших братьев Марки и Кристи.
Тея хмыкнула, но все-таки сказала:
— У нее, наверное, была непростая жизнь. Судя по всему, ее подвергли остракизму.
Тее хотелось расспросить его о детстве, побольше узнать о нем.
— Это было ее решение.
Ей не понравился его жесткий тон.
— Считаешь, это нормально — так говорить?
— Она сама решила выйти за моего отца, никто ее не заставлял. Мать очень часто переживала из-за собственной безалаберности. Ей казалось, что, став виконтессой, она превратится в знатную даму, однако репутация Кейвов поставила на ее мечте крест. Она распрощалась с привычным Театральным миром, а в новый ее не пустили. Отплатить отцу она была не в силах, поэтому вымещала недовольство на слугах и детях, которых родила. — Неожиданно Дариен резко встал и поднял ее за собой. — Лучше нам вернуться в реальный мир.
Ее поразили произошедшие с ним изменения: словно холодом повеяло.
— Это из-за того, что я заговорила о матери? Но ведь мы друзья, а значит, между нами нет тайн.
Он замер, прислонившись к ней лбом.
— Это из-за воспоминаний, Тея. У меня их много, и все дурные. Давай оставим это.
— Конечно. — Она взяла его лицо в ладони. — Мы сотворим новые.
— Вот как сейчас. Но это не изменит реальность.
— Да мы уже начали ее менять.
— Не все возможно изменить: мое происхождение, репутация моей семьи — это все как каменные монументы.
Отстранившись, Дариен подобрал ее доспехи.
— Но это тоже реальность, — не согласилась с ним Тея.
— Да, как восход и заход солнца — зрелище восхитительное, но все время ускользающее. То, что случилось, для меня очень важно. Вряд ли я смогу повторить это в любое время, когда захочешь, но…
— Но это будет неправильно?
— Я не часто употребляю слова «правильно» или «неправильно», но да, это будет неправильно.
Тея набралась храбрости.
— Мы сможем сделать это правильным, если поженимся.
Дариен усмехнулся:
— Вот из-за этого?
— Нет! Впрочем, да. Но не в том смысле, что ты имеешь в виду.
Ей не хотелось настаивать на своем в темноте, когда не видно выражения его лица.
— В этом нет ничего необычного.
— Для меня есть.
Дариен отступил в сторону и начал одеваться.
— О, ладно, ничего не говори.
Она наклонилась, чтобы собрать оставшуюся одежду, и Дариен помог ей.
— Не говорить о чем?
— О, погоде!
Она не смогла выговорить то, что хотела, поэтому Дариен сказал за нее:
— О, женитьбе. Тея, Богиня… Ты хочешь, чтобы твои дети стали Кейвами?
Тея повернулась к нему.
— Все уже поменялось к лучшему. А к тому времени…
— Это имя станет символом благородства и величия?
Она схватила его за сорочку.
— Да, мы сможем это сделать. Имя Канем Кейв уже уважают.
— Пардон, что-то я этого не заметил.
Тея отпустила его.
— Если не хочешь жениться на мне, так и скажи. Я уже и без того поставила себя в неловкое положение.
Его молчание заставило ее содрогнуться до глубины души.
Несмотря на то что в горле пересохло, Тея пыталась говорить беззаботно:
— Все в порядке. Ты и не должен. Я понимаю. Это было развлечение, до которого падки мужчины. И ты выполнил обещание: не скомпрометировал меня. Нет, в самом деле.
Она направилась было к двери.
— Тебе нужно одеться, — заметил Дариен, — а ключ у меня.
Тея
