– У меня тоже сна ни в одном глазу.
– Надеюсь, тошнота прошла?
– Да. И гнев тоже как рукой сняло. – Старый вояка хитро прищурился, и в глазах у него заплясали дьявольские искорки. – Я пораскинул мозгами и пришел к выводу, что это вас нужно винить в беде, происшедшей в тот вечер.
Коль удивленно поднял на него глаза.
– Меня? Как это понимать?
– Если бы вы вовремя разобрались в своих чувствах, ничего бы не случилось. – Векелль широко улыбнулся, а потом, помолчав немного, добавил: – Полагаю, Изабел с самого начала завладела вашим сердцем.
Коль кивнул, поскольку отрицать очевидное не имело смысла.
– Все, что ты сказал в конюшне, верно. Я хочу не просто дышать – я хочу жить по-настоящему, и эта женщина каким-то образом понимает меня; а это и есть то, что мне нужно. Теперь благодаря ей я могу жить. – Тут Коль облегченно вздохнул, чувствуя, что у него словно камень с души свалился. Как хорошо, что он признался Изабел в любви! Любовь сделала его сильнее. Теперь он больше не боялся того, что ждет его впереди. Признание, что он любит Изабел, стало для него своего рода вызовом ужасному материнскому проклятию.
– Это урок для всех нас. – Векелль пододвинулся к Торлекссону. – Что касается принцессы, мы тут посоветовались, и все согласились, что одной ночи, проведенной в темнице, с нее вполне достаточно.
– Правда? Вы все так думаете?
– Нет, не совсем, – ухмыльнулся Векелль. – Но прекрасная саксонская служанка, которая похитила мое сердце, не на шутку рассердилась на меня за то, что я заключил ее хозяйку в темницу. Учитывая то, что своя рубашка ближе к телу, я из своих корыстных побуждений уговорил народ проявить к принцессе снисходительность.
Коль не мог поверить своим ушам. За все время, которое он знал Векелля, тот одинаково относился ко всем женщинам, особо не выделяя никого из них.
– И что это за служанка? – живо поинтересовался он.
– Ее зовут Бертильда, и благодаря ей я понял, что смогу провести остаток своих дней в этих краях ив этом самом городе.
Коль мгновенно почувствовал, что дело было не только в том, что в ответ на его откровенность Векелль открыл ему свою душу; он осознавал, что произошло что-то важное и значительное. Это было словно прощание с прошлым и в то же самое время – словно новый поворот судьбы. Теперь перед ними открывался неизведанный, волнующий мир. Коль не знал точно, сколько времени ему отпущено, но был готов благодарить Бога даже за один день счастья, проведенный с Изабел.
Он по-дружески положил руку на плечо Векелля.
– Ну так и ступай к своей очаровательной Бертильде, дружище.
– Ладно. А вы не забудьте забрать свою принцессу из тюрьмы.
Утром Изабел разбудил яркий солнечный свет, и она увидела над собой улыбающееся лицо Бертильды.
– Просыпайтесь, принцесса, у нас мало времени.
– Мало времени?
Несколько часов Изабел провела в темнице, и сон в конце концов одолел ее. Но как теперь могла она проснуться на шелковых простынях, в своей мягкой постели, в тепле и уюте?
– Скажи, как я очутилась в своей спальне?
– Вас принес сюда Торлекссон.
– Не может быть! – Изабел недовольно нахмурилась. – Мы с ним договорились, что я проведу в темнице еще два дня, и я думала, что он понял меня. Зря он смягчил наказание, которое я заслужила!
– Это результат достигнутой договоренности… – Бертильда стыдливо потупила взор, всем своим видом давая понять, что в ее словах заключен какой-то скрытый смысл. По правде говоря, Изабел показалось даже, что эту фразу служанка произнесла довольно игривым тоном.
– Договоренности? Но какой и с кем? – Бертильда покраснела.
– Договоренность достигнута тем же путем, каким синие следы от рук появились на вашем теле.
– Бертильда! – воскликнула Изабел; только сейчас она осознала, что лежит под одеялом совсем без одежды.
– А теперь поторопитесь, я и так позволила вам слишком долго спать. – Бертильда так и светилась от радости. – Скорее умывайтесь и одевайтесь: главный датчанин попросил, чтобы вы присутствовали на полуденной трапезе.
– Вот как? Интересно, что он задумал? – Внезапно Изабел вспомнила, как сорвала планы Коля, когда он пытался что-то объявить всем во время пира.
– Понятия не имею. Он только приказал ни под каким видом не подпускать вас к кухне.
Векелль усадил Изабел возле ее двоюродного брата, но увлеченный поглощением бараньей ножки Девон едва удостоил ее взглядом. Возможно, он демонстративно не замечал принцессу, поскольку сам стал жертвой ее манипуляций с ягодным пирогом.
– Тащите сюда еще еды! – заорал он через плечо, чуть не сбросив локтем со стола ее тарелку.
Изабел перевела взгляд на Коля, невольно сравнивая его с братом. Никто из присутствующих не мог тягаться с Колем ни в поведении за столом, ни в необыкновенной мужской грации, которой он, вне всяких сомнений, обладал. Сердце Изабел наполнилось гордостью за возлюбленного. Как могла она когда-то называть его варваром? Ее двоюродный брат – вот кто настоящий варвар! Он уж точно не мог похвастаться умением вести себя в обществе.
Служанка принесла Девону большое блюдо мяса, и кузен тут же полез смутившейся девушке под юбку, а затем на виду у всех начал щупать ее ягодицы. Воспользовавшись замешательством служанки, он посадил ее на колени и смачно поцеловал в полные губы.
– Прекрати, как тебе не стыдно! – одернула Девона Изабел, и тот чуть не поперхнулся от гнева. Буравя ее злобным взглядом, он прорычал сквозь зубы:
– Тебя никто не спрашивает, кузина, и твое мнение никого не интересует.
Тут уж Коль не выдержал и счел нужным вмешаться:
– Послушай, сакс, нам с тобой нужно кое-что обсудить.
Девон тут же отпустил служанку, но по-прежнему продолжал испепелять Изабел пронзительным взглядом.
Коль холодно посмотрел на Девона.
Воцарилось тягостное молчание.
Пожав плечами, Девон залпом осушил кубок с медом, потом поставил кубок на стол и промямлил:
– Да-да, конечно, я готов. – Он жестом подозвал одного из своих слуг, и через минуту перед возвышением поставили большой сундук; когда крышка сундука была открыта, все увидели, что он до краев наполнен золотыми монетами.
Продолжая рвать зубами баранью ногу, Девон развязно заметил:
– Та дюжина лошадей, про которую мы вели разговор, тоже твоя.
У Изабел заныло под ложечкой теперь от одной только мысли, что ей придется жить под властью ее жестокого кузена.
Принцесса вопросительно посмотрела на Коля.
«Верь ему», – подсказывало ей сердце.
Торлекссон не проронил ни слова и только смотрел на Девона с ледяным безразличием, от которого тому впервые за все это время сделалось не по себе.
