Разразившись длиннейшей тирадой английских и мексиканских проклятий, незнакомец злобно ударил ее по лицу и принялся медленно ощупывать ее тело, едва прикрытое тонкой тканью. Александра извивалась, стараясь вырваться, но он крепко обхватил ее, сдавливая ребра.
Девушка снова вскрикнула, попробовала драться ногами, кусаться, царапаться, но все было бесполезно.
– Настоящая дикая кошка, – засмеялся мексиканец и, вновь прижав ее руки к ковру, стал расстегивать ремень. – Люблю таких резвых! Жаль только, что моя Роза оказалась сговорчивее!
Неожиданно в комнате послышались осторожные неторопливые шаги, но прежде чем мексиканец успел опомниться, раздался тихий голос Джейка:
– На твоем месте, Пекос, я не стал бы суетиться.
Мужчина напрягся, плотно сжав губы, но не пошевелил ни единым мускулом, зная, что глядит в лицо смерти. Револьвер сорок пятого калибра был направлен ему в голову. Рука Джейка не дрожала.
– Ты осмелился оседлать мою женщину. Продолжай, конечно, если хочешь схлопотать пулю.
Александра еще не слышала такого убийственно-спокойного голоса у Джейка. Она тоже постаралась затаиться, боясь, что он заодно пристрелит и ее. От девушки не укрылось, что мексиканец мгновенно растерялся, хотя исходил бессильным гневом.
– У меня нет желания лечь здесь трупом, гринго! Я поступаю по справедливости!
– Черта с два! Ну а сейчас медленно, очень медленно отбрось пистолет и не вздумай выкинуть что-нибудь!
Александра, не веря глазам, наблюдала за происходящим. Неужели это не сон? Неужели эти мужчины и впрямь могут разрешить все споры с помощью дуэли? Где же закон?
Но мексиканец молча подчинился и швырнул оружие к ногам Джейка.
– Вижу, ты неглуп, Пекос. А теперь нож. Тот, что у тебя в правом голенище. И помни, одно неосторожное движение – и тебе крышка.
Мексиканец, скрипя зубами, потянулся к сапогу. Боже, какие дикари! Что за люди населяют эту языческую землю?
Вскоре перед глазами Александры сверкнула сталь. Нож последовал за револьвером.
– Вот и прекрасно. Кажется, я отпущу тебя, Пекос. Вставай. И запомни: пальцем не смей коснуться моей женщины! Я этого не люблю!
– Я тоже, – пробормотал мексиканец, освобождая Александру.
– Не двигайся, Алекс, пока я не скажу, – предупредил Джейк. Он знал Пекоса как умного и опасного противника и боялся, что тот возьмет девушку в заложницы. – Кстати, Пекос, да будет тебе известно, Роза сама явилась сюда, попросила работу и не давала мне покоя, пока не затащила в постель. Не мог же я отказать даме.
– Как ты смеешь, гринго, называть ее...
– Вовсе нет, просто рассказываю, как все было. Она вернулась к родным. И на этом все кончилось. Как видишь, у меня другая женщина. Роза твоя и только твоя. Довольно об этом.
– Похоже, у тебя короткая память. Но я настоящий мужчина, и она моя нареченная.
– Проваливай, Пекос, и чтобы я не видел ни тебя, ни твоих дружков на ранчо! Роза ничего для меня не значит. Но если я пристрелю тебя, кто будет наслаждаться ее прелестями?
Мексиканец побагровел, едва удерживаясь от того, чтобы не наброситься на Джейка с кулаками, но револьвер оказался лучшим аргументом в споре. У самого порога он обернулся и пристально уставился на Джейка.
– Берегись, гринго. Ты обесчестил Розу. Мы этого не забудем. Ты еще о нас услышишь.
И он исчез так же быстро, как и появился. Джейк поспешил к двери, чтобы проследить, как он уезжает, а Александра тотчас поднялась и завернулась в индейское одеяло. Когда стук копыт замер вдалеке, Джейк сунул револьвер в кобуру и, подойдя к Александре, сорвал с ее плеч одеяло. Она осталась в одной рубашке, вымазанной пылью и грязью, однако вызывающе вскинула голову.
– Это все, что было на тебе надето, Алекс? – осведомился он.
– Было очень жарко, Джейк, я убирала и не хотела пачкать платье! – гневно оправдывалась девушка. – Кроме того, ты сказал, что я буду одна! Этот негодяй чуть меня не изнасиловал!
Джейк презрительно усмехнулся.
– Шлюха всегда остается шлюхой. Можешь расхаживать голой в борделе, дорогая, но в моем доме ты должна одеваться прилично.
– У меня нет ничего подходящего для уборки! – воскликнула Александра. – Не надевать же в кухню шелка и атлас! Ты, кажется, забыл, что я не собиралась занимать место этой мексиканской сучки! Я не потаскуха...
Джейк отвесил ей пощечину. Звук удара эхом прокатился по комнате. Джейк наконец дал выход долго сдерживаемому гневу.
– Не смей оскорблять Розу! Кроме тебя, здесь нет других сук! От тебя одни беды и неприятности, Алекс, и я постараюсь, чтобы этого больше не было!
Она попыталась вцепиться ногтями ему в лицо. Ярость затмевала рассудок, разрывала сердце. Она хотела ответить мерой за меру, причинить ему такую же боль. Но Джейк оказался проворнее и, стиснув запястья Алекс, завернул ей руки за спину и прижал ее к себе, так что твердые холмики уперлись ему в грудь.
– Делай, как сказано, Александра! Ты принадлежишь мне, – пробурчал он, с ужасом ощущая, что желание вновь бушует в нем.
– Нет! Я никогда не буду принадлежать тебе, грязное животное! – вскричала Александра, пиная его. Выругавшись, Джейк подхватил ее на руки, выбежал из комнаты и остановился только в спальне. Захлопнув за собой дверь, он швырнул Александру на постель.
– Пора усвоить, Алекс, ты – моя, и я снова докажу это, если ты запамятовала.
– Не смей! Не смей, Джейк! – охнула Александра, отбиваясь, когда сильные руки сорвали с нее рубашку.
Быстро бросившись рядом, он раздвинул ее ноги и встал на колени. Не заботясь о девушке, он расстегнул брюки, и при виде его огромной вздыбившейся плоти Александра в ужасе сжалась.
– Нет! Только не так, Джейк!
Она вырывалась, но он сдавил ее бедра, оторвал от постели и помедлил, наслаждаясь властью над этой женщиной.
Неужели Александра никогда не будет принадлежать ему по-настоящему? Она покоряется всем его желаниям лишь в постели, да и то когда он доводит ее едва ли не до безумия. В остальное же время она наверняка сравнивает его с другими мужчинами, теми, что были до него. Даже сегодня очередной соперник взял бы ее в его собственном доме, если бы Джейк не подоспел вовремя. Интересно, долго бы она сопротивлялась?
Он неистово вторгался в Александру, зная, что причиняет ей боль – девушка была совсем сухой, не готовой к его натиску, но он хотел, чтобы все было именно так. Хотел терзать ее, мучить, движимый ревностью, своей несостоятельностью, и поэтому вонзался глубже и глубже, слыша ее крики боли.
Но когда пылкое желание завладело Джейком, он забыл обо всем – о злобе, о своем бессилии, о ярости... Кровь стучала в висках. Джейк испытывал зверский голод. Он исступленно погружался в нее, в который раз пытаясь заставить эту ведьму забыть обо всех, кто перебывал в ее постели.
