Врачи в колониях, даже если их вызывали вовремя, пока жертвы отравления не испустили дух, были бессильны. Виктора еще дважды приглашали на плантации, но он так и не смог никого спасти. Выжить после отравления, как это произошло с Иветтой Курбен, почти никому не удавалось. Преступниками чаще всего оказывались домашние рабы, бывшие в услужении многие годы и знавшие все предпочтения и антипатии своих хозяев. Таких ошибок, какую совершила Ассам, которая могла бы добавить яд не в суп, а в соус, который ели все члены семьи, у них не случалось.
В то время как в сельской местности все больше и больше распространялись пугающие слухи, а между хозяевами и рабами воцарилась атмосфера недоверия и подозрительности, жизнь в Кап-Франсе продолжалась как бы в стороне от войны Макандаля против белых. За исключением дворца губернатора и городских домов богатых плантаторов, которые, разумеется, держали бесчисленное количество домашних слуг, рабов здесь было мало. Поскольку те все равно не имели права собираться вместе, у Макандаля не было аудитории для провокационных речей. Судя по слухам, он по ночам приходил на плантации и проповедовал чернокожим, которые вскоре стали видеть в нем бога. В любом случае среди рабов в Кап-Франсе Макандаль уже стал легендой, причем их отношение к его делам было разным. Домашние слуги, такие как Амали и Сабина, жизнь которых была вполне благополучной, проявляли такое же отвращение к его поступкам, как и белые господа.
— Это несправедливо — отравлять людей, что бы они ни сделали! — заявила Амали своему мужу Ленни, который выглядел несколько нерешительным. Они только что услышали о новом отравлении. На этот раз умерло четверо маленьких детей вместе со своими родителями. — Некоторые баккра, конечно, очень плохие и злые и обращаются со своими неграми дурно. Но отравлять…
Деирдре, которая слышала этот разговор, обеспокоилась, потому что Ленни явно одобрял эти убийства или, по крайней мере, оправдывал преступников. Однако у всех ее рабов были свидетельства о дарованной им свободе. Значит, покушения со стороны Ленни опасаться, конечно, не стоило.
Сама Деирдре также не беспокоилась за свою жизнь и здоровье, по крайней мере, в Кап-Франсе. В Новом Бриссаке Жак Дюфрен ввел безукоризненную систему безопасности: каждый слуга, подававший еду на стол, должен был сам предварительно попробовать ее, прежде чем поставить перед своим господином…
— Это будет действовать до тех пор, пока они не пойдут еще дальше и не начнут приносить в жертву самих себя, — заметил Виктор. — Если этот Макандаль действительно является такой харизматичной личностью, что ему удается уговаривать рабов, на протяжении многих лет являвшихся верными слугами, убивать своих господ, тогда он, вполне вероятно, сможет манипулировать ими настолько, что они будут принимать смерть вместе со своими хозяевами. Однако в этом случае, очевидно, плантаторы будут умирать не такой мучительной смертью, отец. Существуют различные яды, а добровольно никто не захочет закончить жизнь в таких мучениях, как недавно произошло с семьей Сатремонтов.
Последние жертвы, жившие неподалеку от плантации Новый Бриссак, видимо, приняли яда меньше, чем Курбены. Виктор почти два дня отчаянно, но безуспешно боролся за их жизнь. Деирдре всегда испытывала страх перед каждым блюдом, когда молодые Дюфрены гостили на родной плантации Виктора, и ей хотелось привозить еду с собой. Впрочем, это было единственным недостатком этих поездок. Молодая женщина всегда радовалась возможности выехать на природу. Потому что каким бы красивым и уютным ни был их дом и как бы она ни любила Виктора, Деирдре вскоре после прибытия в Кап-Франсе начала скучать.
Разумеется, Виктор сдержал обещание и ввел ее в высший свет города. Уже во время первого посещения церкви Деирдре познакомилась со всеми важными семьями. Однако в высшем свете почти не было супружеских пар их возраста. Каким бы оживленным и молодым ни казался город на первый взгляд, однако большинство людей, населявших эти улицы, и те, кто открывал здесь ремесленные предприятия или оказывал какие-либо услуги, были либо мулатами, либо чернокожими. Один столяр женился на своей черной рабыне и тем самым освободил ее от рабства. Деирдре вскоре познакомилась с этой женщиной и быстро пришла к выводу, что с ней намного легче найти тему для разговора, чем с пожилыми дамами из церковной общины, которые регулярно приглашали супругу доктора на чай. Но, конечно же, членам семьи Дюфрен не подобало общаться с простолюдинами. А за тем, что подобало и не подобало, высшее общество города следило очень тщательно!
Однажды Виктор отчитал Деирдре за то, что она выехала на конную прогулку без сопровождения.
— Понимаешь, мне сделали замечание по этому поводу, — сказал он с некоторым смущением, — и это была сестра пастора…
Фабьенна Роше вела хозяйство в доме священника и во многих отношениях держала общину крепкой хваткой в своих руках — гораздо увереннее, чем ее брат. Деирдре даже сказала бы, что это была не хватка, а удушающий захват, если бы нашла себе подругу, с которой можно было шутить.
— Опасно выезжать верхом в одиночку, тем более что ты не ограничиваешься улицами города…
Деирдре сердито посмотрела на мужа.
— Нет, я поехала вниз к ближайшей бухте и… — В последний момент она замолчала. Лучше было не признаваться в том, что она еще и плавала в море. — Я скакала галопом вдоль побережья, — сказала Деирдре упрямо. — Что в этом плохого?
— Собственно, ничего, — пробормотал Виктор. — Но ты же знаешь, какие здесь люди. Они будут сплетничать. А я как врач и ты как жена врача… Ну да, все ожидают от нас примерного поведения. И в эту картину не вписывается то, что ты в одиночку катаешься верхом по окрестностям.
— Если я прикажу Ленни ехать позади меня, я не смогу быстро передвигаться, — сказала Деирдре. — К тому же ты часто берешь своих лошадей, а тогда для него не останется скаковой лошади…
Виктор прикусил губу.
— Неподобающим сочтут и то, что ты в одиночку выезжаешь в сопровождении чернокожего, — сказал он. — Люди могут прийти к выводу, что ты… — Виктор не стал договаривать.
Деирдре недоверчиво посмотрела на него.
— Старуха Роше может предположить, что я и Ленни… — Она рассмеялась.
На Ямайке это было бы неслыханным — связь между белой женщиной и рабом невозможно было даже представить, и поэтому там допускалось, чтобы госпожу сопровождал слуга-конюх. Но здесь… «Черный кодекс» содержал правила относительно детей, рожденных от связи белой женщины и ее раба. Значит, такие романы тут, очевидно, случались…
