«Спокойно, милая, бой только начинается. Он сейчас пристреливается».
– Нет, обычно я беру машину напрокат, если мне бывает нужно.
– В таком случае вы брали напрокат машину, чтобы поехать к себе в коттедж?
– Да. – И, заставив себя улыбнуться, Джильберта добавила: – Я только что сказала вам, что не держу здесь машину.
Джилли досадовала на себя: ведь Лаурентису будет проще простого проверить ее рассказ в городских агентствах по прокату машин. Однако в жизни нередко бывают ситуации, когда человеку остается лишь стиснуть зубы, и тогда от заданного вопроса нельзя уклониться. Как же она позволила Лаурентису поймать себя в ловушку таким образом? Более того, как она могла быть такой наивной – точнее, глупой, – чтобы поверить, будто он не подвергнет сомнению ее алиби, что в момент смерти Джулса она находилась в северной части штата?
Капитан улыбался ей, и Джильберте потребовалась вся ее сила воли, чтобы не выдать свое раздражение. «Его жена была права: он просто-напросто занудный блюститель закона!» Что же дернуло ее сделать простительную разве только для молоденькой девушки ошибку – отложить свое возвращение в Денвер и разъезжать по Лонг-Айленду, кокетничая с мужчиной, который может причинить ей так много зла? Ответ пришел тотчас же: «Ты никогда не могла упустить возможность пофлиртовать с красивым мужчиной!»
К счастью, Джордж решил больше не продолжать эту тему.
– Сделаем заказ? – спросил он. – Рекомендую превосходную свиную грудинку.
Джильберта внимательно ознакомилась с меню, которое официантка положила на стол.
– Нет, – капризно сказала она, все еще злясь на Лаурентиса и на себя, – я хочу корнуэльского цыпленка.
Во время завтрака их беседа носила несерьезный, имеющий сиюминутное значение характер.
– У вас была возможность посмотреть парад кораблей? – спросил Лаурентис.
– Да, мы видели их из самолета, когда приземлялись.
– Это было прекрасное зрелище, не правда ли?
– Да, очень яркое театральное представление, Джордж.
– Как вы полагаете, с точки зрения жителя Колорадо, у Картера есть шанс стать президентом? – спросил капитан.
– В нашем штате считают, что он бесспорная кандидатура. Не следует недооценивать сельскую Америку, – сказала Джильберта.
– Верно, старина Джимми – славный деревенский парень... Кстати о деревенских парнях. Судя по тому, что я узнаю из газет, деятельность вашего мужа приобретает общенациональное значение, – заметил Лаурентис.
– Однажды он станет президентом, – как само собой разумеющееся сказала Джильберта.
Джордж Лаурентис рассмеялся.
– Как было бы хорошо, если бы я внушал кому-нибудь такую же уверенность!
– В таком случае вы должны стать политиком. По традиции их жены являются самыми верными их сторонниками в партии.
– Это не для меня. У меня и так беспокойная жизнь.
К тому времени как они покончили с едой и пили бренди, весь гнев и раздражение Джильберты почти улетучились. Она даже горячо откликнулась на его предложение показать свой дом.
На улице стало жарко и душно. Джильберта сняла жакет и почувствовала взгляд Лаурёнтиса, прикованный к ее груди под тонким материалом блузки. Затем снова заметила его взгляд – на этот раз мужчина смотрел на ее ноги, когда она усаживалась на переднее сиденье в машине. У Джильберты чуть-чуть задралась юбка. Она знала, что возбуждает Лаурёнтиса, так же как он возбуждал ее. Джильберте почему-то было интересно, со сколькими женщинами он занимался любовью, хотя и не сомневалась в том, что их было немало.
– Не возражаете, если я вздремну по дороге? – спросила Джильберта.
– Ничуть. Эти завтраки с двумя порциями мартини меня тоже утомляют.
Она закрыла глаза, а когда открыла их, машина двигалась по узкой, извилистой дороге, пролегавшей под сводами величественных деревьев.
– Мы приехали?
– Почти, – ответил Лаурентис.
Внезапно взору Джильберты предстал довольно высокий холм.
– Я случайно нашел это место, – объяснял Лаурентис. – Если верить агенту по недвижимости, это самая высокая точка на острове.
– Здесь просто восхитительно. У меня такое чувство, будто я оказалась в предгорьях Скалистых гор, – проговорила Джильберта. – Поразительная иллюзия! Никаких признаков того, что в полумиле отсюда располагается местность плоская и однообразная, со всех сторон стиснутая жилыми домами, магазинами и торговыми центрами.
На вершине холма дорога плавно перешла в выложенную гравием подъездную аллею, по обеим сторонам которой росли сосны. В конце аллеи находилась поросшая травой поляна, в центре которой стоял низкий фермерский дом.
– Вы на самом деле построили все это? – изумленно спросила Джильберта.
– Да, своими собственными белоснежными руками, – ответил Лаурентис и поднял руки, чтобы Джильберта могла их внимательно осмотреть: большие, квадратной формы, с длинными крепкими пальцами. – Идемте! – Лаурентис выпрыгнул из машины.
Она сделала то же самое и сбросила туфли.
– Я помешана на ходьбе босиком по траве, особенно если она такая густая и душистая, как эта. – Джильберта села на землю и приподняла юбку, чтобы отстегнуть подвязки от нейлоновых чулок. – Джентльмены не подглядывают, – лукаво бросила она, чувствуя, что Лаурентис смотрит на нее.
– А кто сказал, что я джентльмен?.. Вот это новость! Мне казалось, что после набирающего силу феминистского движения за уравнение женщин в правах с мужчинами, появления голубых джинсов, а также отказа от бюстгальтеров пояс с резинками ушел в прошлое.
– Временами мне очень хочется почувствовать себя женственной.
– Браво! Женщины в колготках напоминают мне тряпичных кукол, – заметил Лаурентис.
Джильберта рассмеялась и поднялась, разглаживая юбку.
– Интересное наблюдение. Лаурентис взял ее за руку.
– Пойдемте, я буду вашим гидом, – сказал он и повел ее по извивающейся, вымощенной плитами дорожке к кирпичным ступенькам.
С левой стороны дом огибала бетонная дорожка, упиравшаяся в неоконченный двухэтажный гараж, наверху которого торчали голые балки и распорки. К гаражу была приставлена алюминиевая лестница.
– Наконец-то я выхожу на финишную прямую, – сказал Джордж.
– Чем вы будете заниматься, когда все будет завершено? – спросила Джильберта.
Капитан усмехнулся:
– Буду обращать больше внимания на женщин.
– Похвальное времяпрепровождение, – заметила Джильберта.
Он открыл парадную дверь и отступил на шаг в сторону, чтобы пропустить Джильберту.
Небольшой холл вел в просторную гостиную, пол в которой от стены до стены покрывал пушистый ярко-оранжевый ковер. Мебель была в основном массивная, из сосны, а стены украшали картины и гобелены, выдержанные в колониальном стиле.
