Он закатал рукава, встал на колени рядом с ванной и начал мыть ее. Его большие руки двигались уверенно и нежно.
— Они подумают, что я люблю тебя и не хочу, чтобы за тобой присматривал кто-нибудь другой.
— Да, но леди Нарборо…
— Ш-ш-ш! — Он заглушил ее протесты поцелуем; его губы до тех пор не отделялись от нее, пока она не перестала возражать и не расслабилась, когда он вынул ее из ванны и закутал в полотенце.
— Спать хочется, — прошептала она, когда его губы, наконец, освободили ее. — Очень хочется спать!
— Теперь ты согрелась и можешь спать. Немедленно в постель!
Она смутно помнила, что ее поднимают, чувствовала прикосновение мягкого белья и сильных рук, затем все звуки и ощущения отдалились, и она заснула, зная лишь одно: она в безопасности.
Нелл просыпалась постепенно. Она поняла, что лежит не в своей постели. Комнату освещал только лунный свет, в его лучах все стало черным и серебристым. В камине догорал огонь, красные угольки подсказали ей, что она спит уже несколько часов. Должно быть, занавески раздернуты, решила она, прищурившись и поворачиваясь на подушке. Маркус! Она чувствовала его одеколон, слабый цитрусовый аромат, и запах его кожи. Она в его постели! Теперь она вспомнила эту комнату, ведь однажды она целомудренно провела здесь ночь в его объятиях.
Она вытянула руку, но никого не нашла рядом с собой. Только вмятина на подушке свидетельствовала о том, что он лежал рядом и караулил ее сон. Некоторое время она вспоминала события дня, впитывала их и снова слышала голос Марка. «Я люблю тебя!» — сказал он перед тем, как освободить ее метким выстрелом. Он прицелился точно, подумала она, и сердце екнуло у нее в груди.
Она села. Когда она успела надеть ночную сорочку?
— Марк! — тихо позвала она, заметив у окна его высокий силуэт.
— Что с тобой? — Он повернулся и подошел к постели, бросив то, что держал в руках, на покрывало. — Приснился страшный сон?
— Нет. — Она позволила ему взять себя за руки, он ощупал их, словно желая убедиться, что ей тепло.
— Я увидел нож у твоего горла, кровь…
— Кровь его, а нож мой, — сказала Нелл, решив немного похвастать. — Но как ты все-таки метко стреляешь!
— Одно из немногих дел, которое удается мне лучше, чем Хэлу, что признает даже он, — ответил Маркус. — Нелл, зачем ты это сделала? Зачем одна пошла на встречу с ним?
— Потому что я чувствовала свою ответственность. Прости меня. Знаю, я обманула тебя, знаю, я просила тебя верить мне, а потом обманула…
— Ничего подобного! Нелл, я злюсь на тебя из-за того, что ты подвергла себя опасности, но все время верил в тебя.
Утешенная, чувствуя бесконечное облегчение, она взбила подушку и села. Они оказались плечом к плечу.
— Я принесла в ваш дом первую веревку. Я дочь своего отца. Мне надо было пойти к нему.
— А я — сын своего отца, — сухо ответил Марк. — Но ты не более в ответе за поступки своего отца, чем я — за поступки моего, Нелл.
— Знаю. И кажется, я теперь лучше понимаю твоего отца. Но если папа на самом деле был невиновен, значит, убийца и предатель гуляет где-то на воле!
— Нелл, все давно кончено. — Он положил руку ей на плечи и притянул к себе.
— Нет, не кончено. Да и как это может кончиться? Салтертон — или кто он такой на самом деле — сказал, что он выполняет старое предсказание. Он назвал меня Хелена. Я спросила, что он имеет в виду, и он ответил: «Скоро узнаешь… Скоро вы все узнаете! Дети заплатят за грехи отцов. Так предсказали, и предсказание исполнится!» И он знает тебя. Ты слышал? Он говорил, что ты не изменился!
— Зато я его не знаю! Скорее всего, это очередная уловка. Он утонул, Нелл, и его угрозы утонули вместе с ним.
Она отлично изучила его голос и его жесты и поняла: что-то не так.
— Ты ведь сомневаешься, да? Ты на самом деле не веришь, что он погиб.
— Не мог не погибнуть. Пуля попала ему в плечо, там было глубоко, быстрое течение и очень холодно. — Маркус помолчал и добавил: — Нелл, не стану тебе лгать. Я не успокоюсь, пока не увижу его труп.
— Тогда нужно позаботиться о предосторожностях, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно деловитее. — В моей новой мастерской мне понадобится рослый лакей-телохранитель.
Маркус резко встал и начал зажигать свечи. Вскоре в комнате стало очень светло.
— Маркус!
— Я хочу видеть твое лицо, Нелл. Смотри! — Он протянул вещь, которую держал у окна: кусок обрезанной шелковой веревки. — Я срезал ее с твоих запястий. Я понял, что значит потерять тебя, и больше я этого не вынесу. Я люблю тебя, Нелл, ты знаешь. Выходи за меня замуж!
— Что скажут твои родители? — вздохнула она. — И какой будет скандал!
— Отец тебя обожает, мать уже не в первый раз осведомилась, когда же я, наконец, поступлю как честный человек… И еще она добавила, что я тебя не стою.
— Ах! — Не в силах смотреть на него, Нелл схватилась за обрывки веревки. Она высохла, и разноцветные нитки бросались в глаза: алая, синяя, желтая. — Но…
— Скандал? Я бы и внимания не обращал на досужие сплетни, но я не позволю, чтобы тебя обижали. Мы с тобой уедем на долгий медовый месяц, поедем в Лонгригг, наше поместье в Нортумберленде. Потом все забудут, кто такая Хелена Уордейл, и слухи утихнут. Когда мы вернемся, появится много новых поводов для сплетен… А главное — мы с тобой будем вместе.
— Правда? — недоверчиво спросила она. — Маркус, прошлое…
— Прошлое стало историей. Мы должны строить новую жизнь, новые воспоминания.
В ней зажглась искра надежды. Он сказал «мы». «Мы»…
— Маркус, ты в самом деле хочешь на мне жениться?
— Я люблю тебя, Нелл! — Он встал и посмотрел на нее сверху вниз, грустно улыбаясь. — Я буду любить тебя всегда, захочешь ты того или нет. Скажи мне «да»! Я ведь тебе нравлюсь, ты сама говорила, что тебе нравится, когда я хмурюсь. И в постели нам с тобой хорошо… Нелл, ты научишься хотя бы чуть-чуть любить меня?
— Научусь? — звонко спросила она. Она очень боялась, что сейчас расплачется. — Я уже люблю тебя, идиот! Я люблю тебя уже несколько недель. Но я думала, что это неправильно, мне не хотелось причинять тебе боль, Маркус. Марк, милый, не смотри на меня так…
Улыбка на его лице увяла, глаза потемнели, он смотрел так, словно перенес шок.
— Разве я не похож на человека, у которого только что исполнилось заветное желание? — спросил он через миг, показавшийся ей вечностью. — Как человек, который нашел свою половинку, и она, каким-то чудом, испытывает к нему те же чувства, что и он к ней? Не знаю, способен ли я вместить столько счастья и чем сейчас заняться.
