Джози Литтон - Мечтай обо мне

— Наверняка лорд Вулф ценит твой опыт и смекалку.

— Не настолько, насколько ценил мой удар мечом и мою выносливость у весла и в седле. Верно говорят, что старики — это обуза для себя и для других.

— Вот уж неправда! — горячо возразила Кимбра. — Чем человек старше, тем он мудрее и многому может научить. Если бы не опыт прежних поколений, каждому из нас приходилось бы все начинать заново!

— Это смотря с какой стороны взглянуть. Здешняя земля сурова и требует от людей выносливости и большой силы. Ни пища, ни кров не даются здесь легко. Сколько ни трудись, едва хватает на себя и детей. Куда уж тут обеспечивать стариков!

Кимбра вспомнила свое первое впечатление от Скирингешила и осмотрелась, чтобы еще раз убедиться, что не ошиблась тогда. Люди здесь были все как на подбор здоровыми и крепкими, они не знали недостатка ни в еде, ни в одежде и держались с достоинством, порожденным уверенностью в завтрашнем дне. Благодаря прочному положению ярла город процветал. Он состоял из просторных и прочных домов, всевозможных мастерских, где кипела работа, и лавок, полных товаров.

В гавани теснились купеческие корабли. Некоторые уже готовились в обратный путь, другие еще только бросили якорь и приступали к разгрузке. Одно судно особенно заинтересовано Кимбру тем, как сильно отличалось от ставших привычными для глаза кораблей викингов. Более широкое в корпусе, оно несло на себе не одну, а две мачты. Борта, раскрашенные киноварью и позолотой, так и переливались на солнце, между мачтами реяла лента столь же ярких флажков. Кимбре даже удалось рассмотреть, что разгрузкой заняты люди с непривычно темной, очень смуглой кожей.

— Должно быть, судно пришло издалека, — заметила она.

— Мавританское, — сказал Олаф, проследив ее взгляд. — Владеет им Карим бен такой-то, хоть убей не вспомню какой! Прямехонько из Константинополя. Давний друг ярла и его брата.

Подгоняемая желанием встретить человека, приплывшего из такой дали, Кимбра не стала задерживаться в городе, а поспешила назад в крепость. Как обычно, в распахнутые ворота вливался поток народа, ему навстречу двигался встречный, столь же плотный. Кто направлялся в поля, где уже началась жатва, кто явился предлагать товары, чтобы распродать их раньше, чем наступит осенняя непогода.

Часть команды с византийского корабля толпилась у дверей трапезной. Матросы оживленно болтали с местными жителями на ужасающей мешанине из самых разных языков и тем самым подтверждали поговорку, что купец всегда поймет купца, было бы желание. При виде Кимбры чужеземцы умолкли и уставились на девушку, разинув рты (зрелище для нее привычное настолько, чтобы не обращать внимания). Кое-кто непроизвольно сделал шаг вперед.

Олаф недвусмысленно сомкнул пальцы на рукояти меча, но жест был излишним: местные зашептали своим собеседникам что-то предостерегающее. Кимбра уловила только: «супруга ярла»… Чужеземцы попятились с таким видом, словно минуту назад чуть не шагнули в пропасть.

Не обращая внимания на толпу, Кимбра прошла в трапезную, где ее приветствовал вихрь красок, непривычных запахов и раскатов мужского смеха. Она отыскала взглядом мужа. Вулф стоял в дальней части зала в компании Дракона и человека довольно экзотической внешности. Без сомнения, это и был византийский купец.

Он был невысок ростом, но хорошо сложен и разодет в яркие ткани. Алый халат подчеркивал кофейный цвет его кожи и изящество ухоженной черной бородки. Византиец был хорошо воспитан и умел владеть собой: появление Кимбры не вызвало в нем столь привычного для нее потрясения. Казалось, он даже не удивлен ее появлением.

— А вот и моя супруга! — сказал Вулф, учтиво протягивая ей руку. — Дорогая, познакомься с моим старым другом, Каримом бен-Абдулом. Карим, это леди Кимбра.

Не отрывая от нее взгляда черных, как маслины, блестящих глаз, гость отвесил поклон.

— Я бы сказал, это легендарная леди Кимбра, поскольку слава ее облетела весь свет.

— Вы преувеличиваете, — сказала она просто.

Звук ее голоса поразил византийца больше, чем внешность. Он так округлил глаза, что Кимбра задалась вопросом, чему он удивился: что она осмелилась заговорить в присутствии мужчин или что вообще обладает даром речи? Вулф сбил ее с мысли, когда привлек к себе. Она заметила, что улыбка его из добродушной превратилась в зубастую, волчью, словно он посылал гостю предупреждение.

Карим воздел руки в примирительном жесте.

— Успокойся, друг мой! Я чту святость семейного очага.

— Это мое больное место, — усмехнулся Вулф.

— О, я отлично понимаю и не сержусь! С твоего позволения леди Кимбра посмотрит мои ткани.

Вулф дал позволение охотно и не задумываясь. Кимбра была несколько задета. Ей только-только удалось добиться права выходить в город когда вздумается — и на тебе! Оказывается, бороться надо за каждое право в отдельности, даже за право разглядывать ткани!

— Позже, — заявила она. — Сейчас мне нужно заняться ужином.

Не дожидаясь ответа, она кивком простилась с византийцем, пригвоздила мужа взглядом к месту и с достоинством удалилась, но не настолько быстро, чтобы не расслышать обмен репликами.

— Она что же, готовит?!

— Божественно!

— Рад за тебя, но, поистине, в этом мире нет справедливости!

Часть вечера Кимбра провела на кухне, объясняя прислуге, как готовить те несколько новых и весьма изысканных блюд, которые задумала на этот вечер. При этом она повторяла себе, что замечание Вулфа насчет ее кулинарных способностей не имеет к этому никакого отношения, она уже давно собиралась попробовать новое, так какая разница когда?

На ужине присутствовала почти вся команда византийского корабля. В Скирингешил они заходили не впервые и были приняты как добрые друзья. Трапезная была полна задолго до того, как внесли кушанья. Гости и хозяева наперебой пели баллады, рассказывали о своих приключениях, вспоминали общих знакомых, сплетничали и делились планами на будущее.

Кимбра покинула кухню, чтобы принять ванну и переодеться к ужину. Она выбрала изумрудного цвета платье из льна такой тонкой выделки, что он казался нежнее шелка. Платье, расшитое цветами по подолу и корсажу, со свободно летящими рукавами, демонстрировало мастерство портного. Вечер был достаточно теплый, чтобы обойтись без накидки. Кимбра скрепила волосы парой драгоценных гребней, по обыкновению оставив их свободно рассыпаться по спине.

Поколебавшись, она достала шкатулку, где со дня венчания хранилось подаренное Вулфом ожерелье с волчьей головой. Задумчиво взвесив его на ладони, она застегнула ожерелье на шее и вышла, ощущая себя примерно так же, как викинг, препоясанный мечом и готовый к бою.