Жаклин заметила, что Сидни подошел к ней, только когда почувствовала теплое одеяло на своих плечах. Он обнял ее и осторожно повел по скользкой палубе к лестнице, ведущей вниз.
— Вам нужно отдохнуть, — сказал старый моряк, открывая перед очаровательной пассажиркой дверь каюты Армана. — «Анжелике» потребуется еще несколько часов, чтобы добраться до Кале. Я хочу, чтобы вы переоделись в сухую одежду и немного поспали; когда берег будет близко, я разбужу вас.
— Спасибо, месье Лэнгдон. — У Жаклин зуб на зуб не попадал от холода.
Сидни кивнул и закрыл дверь. Присутствие женщины на борту его откровенно не радовало.
Жаклин сняла мокрое платье и повесила его над дверью, чтобы оно быстрее просохло. Немного подумав, она направилась к шкафу Армана и достала оттуда одну из его сорочек, которую легко надела, даже не расстегивая пуговиц. Мягкая ткань, хранящая в себе тонкий мускусный запах Армана, спустилась до колен, а рукава полностью скрыли кончики пальцев ног. Жаклин почувствовала себя так уютно, что залезла в кровать, свернулась калачиком и уткнулась лицом в подушку. На какое-то мгновение ей показалось, что Арман лежит рядом с ней.
Несколько часов спустя моряк постучал в ее дверь. Жаклин уже успела встать и одеться в строгий костюм черного цвета. Она собрала небольшую сумку и проверила документы, которые дал ей Сидни, доставший их через людей Армана в Лондоне. Теперь ей придется путешествовать по Франции под именем гражданки Полины Дюпорт, вдовы мебельщика, направляющейся к своей тетке — хозяйке небольшого магазинчика в Париже. Ехала она к ней потому, что старушке требовалась помощь. Эта простая история, надеялась Жаклин, вполне удовлетворит любопытство как ее будущих попутчиков, так и национальных гвардейцев.
Она надела небольшую шляпку черного цвета с вуалью, которая позволяла ей спрятать лицо от слишком назойливых взглядов; хотя в Париже скорее всего уже перестали искать мадемуазель Дусет, молодая женщина, путешествующая в одиночестве, легко может привлечь внимание мужчин, считающих своим долгом утешить красивую вдову.
Жаклин вышла на палубу. Побережье Франции, уже начавшее выступать из предутренних сумерек, показалось ей точно таким же, каким она оставила его три месяца назад, — те же деревья, одинокие огни, изрезанная линия берега; только теперь все это лежало под пушистым снежным покрывалом. Жаклин почувствовала странное облегчение, вглядываясь вдаль и думая о том, что Господь пощадил ее родину, которая терпеливо ждала ее, словно говоря: «И через сто лет, когда никого из живущих сейчас уже не будет, я останусь здесь».
«Анжелика» бросила якорь неподалеку от берега; матросы спустили на воду небольшую лодку и приготовились доставить на берег Жаклин вместе с несколькими членами экипажа.
— Мадемуазель де Ламбер, — раздался голос Сидни, — я выполнил то, о чем вы меня просили. Теперь вы во Франции, и я жду от вас сведений об Армане.
— Он был арестован, — начала она, стараясь не смотреть на то, как прыгает на волнах кажущаяся совсем крошечной лодка.
— Это мне известно, — нетерпеливо перебил Сидни. — Что еще?
— Он был арестован, когда помогал бежать маркизу де Бире из тюрьмы Палас-де-Люксембург. Они попали в засаду, и Армана схватили.
— Откуда вам это известно?
— Маркизу удалось спастись, и он рассказал мне об этом.
— Итак, маркиз бежал, а Армана схватили… — недоверчиво произнес Сидни. — Как это могло случиться?
— Армана ранили, — объяснила Жаклин, — и он не мог бежать. Маркиз был вынужден спасаться один.
— Насколько тяжела рана?
— Не знаю, — призналась Жаклин.
Сидни на некоторое время замолчал, обдумывая услышанное.
— Возможно, Арман уже мертв, — наконец сказал он.
— Нет! — выкрикнула Жаклин. — Он жив.
— Жив?
Жаклин потупилась.
— Я… я не знаю. Я чувствую это.
Ну как она могла объяснить, что в ее душе светится крохотный лучик надежды, такой маленький, что в него трудно поверить, и пока он будет светить, Арман будет жить. А если он умрет, она тоже умрет, потому что не сможет пережить такое горе и такую боль.
Сидни с сомнением взглянул на нее:
— Где он сейчас?
— Мне это неизвестно, — призналась Жаклин, — но я его найду.
— Я поеду с вами, — неожиданно заявил Сидни.
— Нет. — Жаклин была непреклонна. — Вдвоем мы привлечем больше внимания, зато одинокая молодая вдова, ищущая работу, вызовет жалость. Месье Лэнгдон, поверьте, будет безопаснее, если я поеду одна.
— Арману это не понравилось бы, — покачал головой Сидни.
— Месье Сент-Джеймсу не понравилось бы уже то, что я приехала во Францию, не важно, одна или нет.
— Это так, — признал Сидни со вздохом. — Хорошо, мои люди доставят вас на берег, и после этого вы будете предоставлены сама себе…
— О, спасибо!
— Но при одном условии. Вы должны вернуться в Булонь через восемь дней, — закончил он.
— Всего восемь! — ужаснулась Жаклин. Сидни кивнул.
— Двух дней вам хватит для того, чтобы добраться до Парижа, четыре дня — на поиски и спасение Армана, и еще два дня — на возвращение обратно. У вас полно времени.
— Восемь дней, — обреченно повторила Жаклин.
— Чем дольше вы будете находиться во Франции, тем больше шансов, что вас схватят.
— А если мне не удастся спасти его за восемь дней?
— Тогда вы вернетесь без него. Вам понятно? — Сидни не спускал с нее пристального взгляда.
Никогда. Никогда она не покинет Францию без него. И все же Жаклин нашла в себе силы выдержать взгляд Сидни.
— Да, мне все понятно, — сказала она твердым голосом.
— Вот и хорошо. — Он удовлетворенно кивнул. — Через семь дней мы будем проверять берег в том месте, где подобрали Армана и вас три месяца назад. Вдруг произойдет чудо, и вы успеете раньше. Помните, где это?
— Да, — солгала Жаклин. В прошлый раз она спала, когда они подъехали к побережью. Если Арман будет с ней, он найдет, а если нет, то она просто никуда не поедет.
— Мадемуазель де Ламбер, у вас только восемь дней, — напомнил ей Сидни. — Не опаздывайте. — Он взял ее сумку и передал матросам.
— Не опоздаю. — Сказав это, Жаклин спустилась в лодку.
Путешествие в Париж длилось два дня; оно оказалось тяжелым и изматывающим. Никто из попутчиков не проявил к Жаклин никакого интереса, равно как и национальные гвардейцы, которые несколько раз останавливали экипаж для проверки документов. Каждый раз, когда это происходило, Жаклин старалась держать себя в руках и не выдавать волнения, когда ей казалось, что солдаты смотрят на нее с подозрением. Впрочем, после нескольких проверок она поняла, что охранники подозревают любого, кто попадается на их пути. Все, кто ехал вместе с ней в экипаже, облегченно вздыхали, когда проверка заканчивалась и им разрешали продолжать путь. Паранойя, охватившая правительство, заразила страхом всех граждан Франции.
