Оливия видела только его тонкие губы и холодные расчетливые глаза. Ее взгляд невольно метнулся к Энтони, который ответил ей слабой улыбкой.
— Что это… что это? — внезапно развеселившись, воскликнул король. — Вы увлеклись леди Оливией, милорд Ченнинг?
Оливия покраснела до кончиков ушей и умоляюще взглянула на Кейто, но, прежде чем тот успел вмешаться, Годфри уже с поклоном отвечал королю:
— Мужчина не вправе называться мужчиной, если он не в состоянии оценить женскую красоту. Кто из нас не стал бы добиваться руки женщины, услышав слова одобрения?
— О, мне всегда нравились свадьбы, — таким же веселым тоном заявил король. — Надеюсь, вы благосклонно отнесетесь к милорду, мадам?
Оливия, онемев от изумления, принялась лихорадочно подыскивать ответ. Ченнинг теперь играл в открытую, объявив о своих намерениях публично, и король выразил одобрение его ухаживаниям. По сути дела, он приказывал ей согласиться.
— Сир, моя дочь — новичок в этом обществе, — тихо проговорил Кейто. — И я дал бы ей время освоиться, прежде чем покинуть его.
Король нахмурился. В прошлом подобное шутливое внимание к дочери маркиза было бы расценено как знак величайшего монаршего расположения. По лицу Карла пробежала легкая тень.
— Ладно, пусть так и будет, — сказал он и отвернулся от лорда Гренвилла. — Хаммонд, на сегодня я закончил с шарами. Проводите меня, мистер Кэкстон.
Энтони повиновался. Этот жадный, опасный и трусливый глупец намерен ухаживать за Оливией! Его лицо оставалось бесстрастным, пока он шел с королем к воротам, с готовностью отвечая на ничего не значащие вопросы.
Вернувшись в большую залу, где на длинном банкетном столе уже накрыли ужин, Энтони получил свободу и покинул короля.
Гости занимали места на расставленных вдоль стола скамьях, и Годфри Ченнинг стремительно направился к Оливии и ее подругам. Руфуса и Кейто нигде не было видно. Энтони пересек залу с единственной целью — опередить Годфри Ченнинга.
— Леди Оливия, вы позволите проводить вас к столу? — Она повернулась, на мгновение растерявшись. Ее взгляд, тревожный и вопрошающий, метнулся к лицу Энтони.
— Ничего не бойся, — прошептал он, инстинктивно ощутив весь ужас и замешательство девушки.
Она хотела бы верить ему. Хотела бы верить, что он защитит ее от Годфри Ченнинга, защитит и от себя, и от нее самой. Но как ему удастся защитить ее от паутины снов и обмана, когда он сплел ее собственными руками? Был бы он другим человеком и не делал бы того, что делает… Но какой прок от другого человека, если ей нужен только этот?
Оливия нерешительно потянулась к нему, а затем опустила руку.
— Я не боюсь, — произнесла она и повернулась к подругам.
Энтони тотчас отошел, недоумевая, почему она не позволила проводить себя. Иногда он ее совсем не понимал. Возможно, она просто подыгрывала ему и держалась на расстоянии, потому что так безопаснее? Нет, вряд ли. В ее глазах читалась такая боль. Не исключено, что это как-то связано с ухаживаниями Годфри.
Энтони решительно поджал губы. Он положит этому конец, но как это сделать, не раскрыв себя?
Годфри Ченнинг догнал трех женщин в тот самый момент, когда они подходили к столу.
— Миледи, позвольте мне проводить вас во главу стола. — Он обратился ко всем трем, но глаза его были устремлены на Оливию, и именно ей он предложил свою обтянутую шелком руку.
— С удовольствием, сэр, — ответила Порция и взяла его под локоть, опередив Оливию. — Похоже, наши мужья бросили нас.
— Леди Оливия… — Годфри предложил ей свободную руку.
— Оливия может пойти со мной, а вы проводите леди Гренвилл, — решительно заявила Порция. — Мы очень строго придерживаемся этикета, и поэтому замужние женщины имеют преимущество.
Фиби поняла намек и едва удержалась, чтобы не рассмеяться этой нелепости. У Годфри не оставалось выбора — его поставили перед свершившимся фактом.
Кейто и Руфус ждали своих жен во главе стола.
— Сядь рядом со мной, Оливия, — сказал лорд Гренвилл, беря дочь за руку и сажая на скамью возле себя, как только заметил ее внутреннее напряжение.
— Если леди Оливия позволит… — Годфри улыбнулся и занял место с другой стороны.
Оливия выпрямилась. Ее взгляд метнулся на противоположный конец стола, где сидел Энтони. Подняв на нее глаза, тот сразу же повернулся к соседу.
Годфри тем временем положил на тарелку Оливии кусок жареного лебедя.
— Позвольте поухаживать за вами, миледи… во всех смыслах этого слова. Я всегда к вашим услугам. — Его тонкие губы изогнулись в многозначительной улыбке, в холодных глазах мелькнуло что-то нехорошее.
— Вам придется извинить меня, лорд Ченнинг, — вполголоса сказала Оливия, — но у меня нет намерения выходить замуж. Отец прекрасно знает об этом.
— Мне кажется, ваши чувства еще не пробудились, — ответил он неожиданно резким тоном и нервно стиснул кубок.
— Нет, — покачала головой Оливия.
— Тогда у меня еще остается надежда, — ответил Годфри и вновь улыбнулся. Оливия взяла нож; Годфри между тем коснулся руки девушки. — Я недавно читал стихи Катулла. Одна строфа показалась мне не совсем понятной. Вы не могли бы мне ее объяснить?
— Катулл не относится к моим любимым поэтам, — солгала Оливия. — Извините.
Ченнинг сменил тему разговора, но Оливия словно окаменела, на тарелке у нее все остыло. Тогда он, придвинувшись ближе, коснулся бедра девушки, и она подскочила как ужаленная.
Все совсем не так просто, как говорил Брайан Морс. Но в конце концов он ее получит. Годфри искоса взглянул на Оливию: она прекрасна. Мужчина вправе гордиться такой женой. Такой богатой женой. Если ласковый подход не принесет успеха, придется применить другой. Он обязательно ее получит.
Годфри вслушался в разговор лорда Гренвилла с лордом Ротбери. По крайней мере здесь тактика Брайана оправдалась. Лорд Гренвилл несколько раз хвалил его за сообразительность и наблюдательность.
Кейто, озабоченный состоянием дочери, чье напряженное молчание казалось выразительнее раскатов грома, наклонился и спросил:
— Ченнинг, что вы знаете об этом Кэкстоне? Он относительно недавно прислуживает у королевского алтаря. Мои люди не нашли ничего интересного, проверяя его. Кажется, он живет в Ньюпорте?
Руфус подцепил кусок оленины на кончик ножа.
— Похоже, он хорошо известен на острове.
— Он прихлебатель, — заявил Годфри, которому не терпелось поделиться своими сведениями. — Человек, который любит хвастаться, что обедает за королевским столом. Думаю, он удачлив, но происходит из ничем не примечательной семьи.
Оливия внимательно слушала. Энтони определенно достиг своей цели. Он казался таким незначительным, что никто не стал бы тратить на него время даже в этой атмосфере всеобщей подозрительности. Но неужели можно так обманываться, глядя на него, недоумевала она. Ведь все в нем говорило о властности и уме. А этот насмешливый блеск в глазах! Неужели никто не разглядел острого как бритва ума под этой глуповатой и развязной
