— Джереми, проснись, ну же, Джереми! — твердила она. Тот сонно вздохнул и повернулся на другой бок, лицом к ней.
— Джереми, тебе пора вставать.
Не открывая глаз, он привлек ее к себе.
— Привет, Мэгги. С добрым утром.
— Не надо мне твоего «доброго утра», — прошипела она. — Тебе надо поскорее убираться отсюда… Пока не заметили слуги!
— Угу. — Джереми зарылся лицом в ее волосы. — Мэгги, ты утром всегда такая милая и приветливая. За это я тебя и люблю. Ты постоянная и предсказуемая…
— Джереми, я не шучу. — Она уже свирепела, пытаясь не обращать внимания на дрожь, пробегавшую по телу от нежных покусываний мочки. — Хилл может постучать в любую минуту.
— Нет, она не постучит. — Его рука лениво поглаживала ее левую грудь, и сосок мгновенно затвердел.
— То есть как не постучит?! Ты же сказал, что лишь усыпил ее… Неужели… — Мэгги тихо ахнула. — Надеюсь, ты не убил ее?
Джереми поднял бровь.
— Конечно, нет. За кого ты меня принимаешь, Мэгги? Я лишь хотел сказать, что опиум действует на непривычных к нему людей ослабляюще… особенно на другое утро…
— Ты хочешь сказать…
— Что она скорее всего проспит целый день. Если, разумеется, ее не вырвало…
— Господи! — Мэгги пришла в такой ужас, что даже не взглянула на песика, который, услышав свое имя, залился лаем. — Как ты мог!
— Перестань твердить об этой женщине, — насупился Джереми, раздосадованный тем, что Мэгги отодвигается от него. — Когда она придет в себя, я прибавлю ей жалованье.
— Прибавишь жалованье? Джерри, мне уже полгода нечем было ей платить даже обычное!
— Ладно, я выплачу ей задолженность, дам прибавку и еще премию за верность.
Мэгги бессильно откинулась на подушки.
— По-моему, человек, опоивший служанку, должен вместо нее выгулять собаку, — раздраженно сказала она, на что герцог выразительно поднял обе брови.
Он явно старался нахмуриться, однако невольная усмешка показывала, как его забавляют препирательства.
— Ты думаешь?
Она кивнула, чопорно поджимая губы, и Джереми наконец перестал притворяться серьезным, ослепив ее блеском зубов.
— Что ж. — Он пожал плечами. — Идем, Джерри, папочка выведет тебя на прогулку.
Белый песик радостно встрепенулся, прыгнул на скамеечку, а оттуда на пол. Герцог встал с постели и потянулся так, что хрустнули суставы. Мэгги знала, что ей не следует глядеть на его голую спину, и все-таки не могла оторвать глаз от великолепного зрелища. У Джереми были идеально округлые ягодицы без единого волоска, которые покрывали остальное тело. Как восхищалась бы им мадам Бонэр, если б получила такого красавца в натурщики для своих анатомических рисунков!
— Возьми поводок Джерри, — чуть севшим голосом произнесла Мэгги, наблюдая за тем, как герцог натягивает брюки, — он висит на крючке за дверью гардеробной.
Ругнувшись про себя, Джереми нашел поводок и ошейник.
— Ладно, я только загляну в свою комнату, чтобы переодеться. Если я выйду в девять утра на Парк-лейн в вечернем костюме, то наверняка поползут слухи.
— Делай как хочешь, — беспечно отозвалась Мэгги.
Джереми нагнулся, чтобы застегнуть на песике ошейник, но своенравный бишон-фриз прыгал с таким восторгом, что понадобилось больше минуты на поиски маленькой золоченой пряжки, а Мэгги следила с постели за этим спектаклем. Наконец герцог справился и поглядел на нее.
Она казалась ему воплощением мечты: красавица после ночи страстной любви, губы слегка припухли от поцелуев, глаза сверкают. Так хотелось вернуться к ней в постель, будь проклята эта чертова собачонка!
— Чтоб не покидала кровать, пока я не вернусь, — угрожающе произнес он, — поняла, Мэгги? Нам с тобой надо кое-что обсудить.
Та молча кивнула, решив не спорить с ним до необходимого собачке выхода на улицу.
Видимо, ее молчание удовлетворило герцога. Он взялся за ручку двери, которая не повернулась, и, не обращая внимания на донесшееся с постели фырканье, вытащил из кармана панталон ключ. Перед тем как выйти, он удостоверился, что коридор пуст, выскользнул из спальни, и песик взволнованно побежал за ним.
Мэгги улыбнулась. В спальне остались рубашка, носки, башмаки Джереми. Все разбросано по комнате вперемешку с ее вещами. Кажется, они оба аккуратностью не отличались, поэтому и сошлись характерами. А вот Огюстен всегда делал ей замечания то за скомканные перчатки, сунутые в карман, то за кисти, мокнущие до утра в растворителях…
Мэгги подскочила, словно на нее вылили холодную воду. Господи, Огюстен! Выставка! В одиннадцать часов к ней в мастерскую приедут, чтобы отвезти картины в галерею. То есть через полтора часа!
Тем временем герцог вошел в свою комнату, а песик скакал вокруг него.
— Знаю, — буркнул Джереми, — и двигаюсь так быстро, как могу.
Он с шумом распахнул дверь гардеробной, в которой на походной кровати спал Питерс, не пожелавший воспользоваться собственной комнатой, полагая, что оттуда не сможет достаточно быстро откликаться на зов командира.
— Полковник, уже утро? — жизнерадостно воскликнул он и протер заспанные глаза. — Где вы пропадали? Я ждал, сэр, а потом…
— Да, да. Прогуляй его. Ладно?
Питерс взглянул на взволнованную собачонку, и улыбка сползла с его лица.
— Полковник! Вы шутите. Я? Прогуляться с ней? Да я стану посмешищем всех…
— Выполняй приказ! — оборвал Джереми. — Немедленно. Что ты узнал вчера, когда следил за лягушатником?
Питерс помрачнел еще больше.
— Если убить вас пытался он, то должен был нанять кого-то. В этом французе нет того, что требуется для таких дел, полковник. Свет у него погас к полуночи. И вообще я никогда не видел человека, менее способного заколоть кого-то ножом, а тем более задавить четверкой лошадей.
Джереми, торопливо проглядывавший висевшие костюмы, раздраженно поинтересовался:
— Где мой халат? Шелковый?
— Слева от вас, полковник. Хотите, чтобы я продолжал за ним следить, сэр?
— Конечно. — Джереми надел халат из индийского шелка, расшитого павлинами и тиграми. — Какие у нас еще подозреваемые? Только лягушатник. Должно быть, это он.
— Как скажете, сэр. — Питерс скептически пожал плечами.
Джереми взял с комода бархатный мешочек со Звездой Джайпура, вытряхнул камень на ладонь, тот замерцал синими искрами в полумраке гардеробной. Подбросив сапфир, герцог поймал его и опустил в карман халата.
— Что-нибудь еще, Питерс?
— Только это, сэр. — Камердинер достал из кармана брюк сложенный листок бумаги. С бьющимся сердцем Джереми узнал бисерный почерк тетушки, хотя адрес писался явно в спешке. Марки на письме не было, значит, его привез человек, которому пришлось ехать из Йоркшира всю ночь. — Похоже, вас обнаружили, полковник.
