– Да, прогуляюсь, – ответила Мэдлин. – Хочу подышать свежим воздухом.
Элиза скептически посмотрела на нее.
– Мне проводить вас?
Мэдлин покачала головой. Она не хотела, чтобы кто-нибудь, даже Элиза, знал о том, какая она на самом деле сентиментальная дурочка.
– Нет, спасибо. Я ненадолго. А ты разбери вещи и отдыхай.
В холле никого не было. Только полная женщина в сером саржевом платье и белом чепце щеткой стряхивала с ламп невидимую пыль. Вежливо кивнув, Мэдлин выскользнула за дверь. Охваченная тревогой, она со странной решимостью направилась к своей цели. Мэдлин действительно сердилась на Меррика за остановку здесь. Вполне можно было пересечь реку Сарк и остановиться в одной из новых гостиниц на главной дороге.
Ирония событий не укрылась от нее. Во время ее первого рокового путешествия в Гретна-Грин она ни разу не усомнилась в мудрости Меррика. Равно как не жалела о своем импульсивном решении бежать с ним. Надежда и радость пели тогда в ее сердце. Теперь в ее душе осталось только сомнение. Тогда они были очень молоды, и весь мир, казалось, ополчился против них. Теперь мир к ней равнодушен, а монотонное однообразие жизни отняло все надежды и радости.
Отец утверждал, что заплатил Меррику тридцать тысяч фунтов, вспоминала Мэдлин, шагая по узкой улочке. Она больше в это не верила. Розенберг сказал, что Меррик начал свой бизнес с помощью бабушки, той самой женщины, к которой они сейчас едут. Узнать правду будет легко.
Впереди показалась кузница. Слышались удары молота о горячий металл. Мэдлин сама не понимала, почему оказалась здесь. Наверное, после пережитого горя она хотела оживить в памяти краткие мгновения утраченного счастья. Глубоко вздохнув, Мэдлин пропустила повозку и решительно пересекла улицу.
На вымощенном булыжником дворе кузницы стояла, опираясь на дышло, сломанная двуколка. Лежавшая под старой железной скамейкой собака сонно тявкнула, заметив Мэдлин. Слабый ветерок принес едкий запах горячей золы и угля. Входная дверь была хорошо заметна. Мэдлин без размышлений, шагнула внутрь.
Закрыв за собой дверь, она повернулась и… едва не потеряла сознание.
У грубо отесанной стойки, знакомым жестом заложив руки за спину, стоял Меррик. В маленькой комнате он казался огромным. Повернувшись, он поднял бровь.
– Что-нибудь ищешь, Мэдлин?
Застыв у двери, она открыла рот, не в силах произнести ни. Жар кузнечного горна вдруг сделался почти невыносимым. Мэдлин надеялась, что ее глупый поступок останется между ними, но, увы, этого не случилось. За стойкой появился плотный лысый мужчина в кожаном жилете.
– Вот она, сэр, – сказал он, шлепнув на стойку толстую книгу в кожаном переплете. – Здесь все, начиная с 1818 года. Так какой месяц, говорите?
Меррик вытянул руку, словно приглашая Мэдлин подойти ближе.
– Это было в июле, дорогая? – спросил он. – Кажется, двадцать четвертого.
– Двадцать второго, – поправила Мэдлин, шагнув вперед.
Глаза Меррика удовлетворенно блеснули.
– Совершенно верно, милая! – сказал он. – Я просто хотел проверить, помнишь ли ты.
Мэдлин сердито прищурилась.
Не обращая внимания на возникшее напряжение, мужчина улыбнулся.
– Только счастливый муж помнит годовщину свадьбы! – заметил он, подмигнув Мэдлин, и открыл книгу.
– О, я эту дату никогда не забывал, – сухо ответил Меррик. – Всегда отмечал этот день и выпивал рюмочку, две… или двадцать.
Мужчина с любопытством взглянул на него и снова занялся книгой.
– Июль, июль, июль, – бормотал он, листая страницы мясистыми пальцами. – Скучный месяц. Мистер и миссис Маклахлан, говорите?
Улыбнувшись Мэдлин, Меррик обнял ее за талию и притянул ближе.
– Да, пока смерть не разлучит нас, – сказал он. Прочистив горло, мужчина снова принялся перелистывать страницы взад и вперед.
– Значит, двадцать второе? – сказал он. – А может, это было в июне? Июнь очень модный месяц для свадеб!
– Нет, – покачал головой Меррик.
Мэдлин не понравилось смущенное выражение, появившееся на лице лысого мужчины.
– Это было двадцать второго, – повторила она и, наклонившись вперед, заметила, что книга раскрыта на августе. – Переверните страницы назад.
Мужчина так и сделал, потом беспомощно посмотрел на них.
– Нет тут никаких Маклахланов. Нив июне, ни в июле, ни в августе.
Лицо Меррика вытянулось, руки опустились.
– Не может быть, – мрачно сказал он. – Дайте мне книгу. – Он сердито перелистал страницы.
Мэдлин подняла глаза на лысого мужчину.
– Должен быть другой реестр.
– Нет, мэм. – Мужчина нервно вытер ладони о жилет. – Может, вы поженились в ратуше? Одно время они занимались нашим делом.
Мэдлин изумленно оглядела помещение.
– Нет, это было здесь, – настаивала она. – Я хорошо это помню.
Мужчина развел руками и попытался улыбнуться.
– Если он это помнит, вы это помните, разве остальное имеет значение?
Меррик перегнулся через стойку, словно собирался вытащить беднягу оттуда.
– Можете назвать меня сентиментальным, – сердито проворчал он, – но я хочу увидеть эту запись.
Мужчина благоразумно отошел подальше.
– Конечно! Конечно! – проговорил он. – Бывают и ошибки. У вас сохранилось брачное свидетельство, сэр? Если так, все в порядке. Пока у вас есть соответствующая бумага, ваш союз совершенно законен, не важно, записано ваше имя в книгу или нет.
Мэдлин схватила книгу. Меррик вытащил из кармана свидетельство о браке и помахал им перед лысым мужчиной. Спор становился все горячее, Мэдлин в тревоге перелистывала страницы.
– Это очень странно, – вдруг сказала она. Замолчав, мужчины уставились на нее. Мэдлин указала на книгу:
– С пятого по двадцать первое июля заключено одиннадцать браков, – сказала она. – Потом до десятого августа – ни одного.
Мужчины, не понимая, посмотрели на нее.
– Вам это не кажется подозрительным? – подняла брови Мэдлин. – Или вы оба намерены ссориться до тех пор, пока нужные имена таинственным образом не появятся на странице?
Меррик схватил книгу. Лысый мужчина, заглянув в нее, почесал голову.
– Да, это странно, – согласился он.
– Где тот парень, что писал это? – потребовал ответа Меррик, постучав пальцем по брачному свидетельству. – Жив? Или умер?
– Умер, – мрачно ответил мужчина и, подойдя к двери, позвал: – Эзикьел! Иди сюда, Эзикьел! – крикнул он в темноту.
Меррик и Мэдлин с тревогой переглянулись. Но появившийся в дверях мужчина, был слишком молод, чтобы оказаться тем, кто поженил их. Окинув незнакомцев тяжелым взглядом, он апатично жевал зеленое яблоко.
– Это Эзикьел. – Лысый мужчина обнял парня за плечо. – На вашей бумаге подпись его отца. У Эзикьела поразительная память на даты и числа. Может быть, он что-нибудь вспомнит.
