– О, сколько же я упустила? – прошептала она, улыбаясь. – Сколько же я упустила за все эти годы?
Она с изумлением ощутила, что способна на страсть и жаждет разделить ее с другим. С Дрейком.
Словно читая ее мысли, он развел коленом ее бедра. Пора ей отдаться на милость пожару, который они оба старательно разжигали и за которым наблюдали издалека. Это обжигающее осознание друг друга пугало их, когда они были детьми, влекло, когда стали старше, и в итоге породило очищающий огонь.
– Все хорошо? – спросил Дрейк хриплым от обуревавших его чувств голосом, осторожно скользнув в ее лоно и давая ей время привыкнуть.
– Да, – тихо прошептала она в ответ.
– Я уже в тебе.
– Да…
– Как же долго я ждал тебя! – прошептал он ей прямо в губы, обливаясь потом.
– Шш… – Она закрыла глаза. – Нет никакого прошлого.
– Да, – согласился он, – есть только это. – И он резко вошел в нее.
Она приглушенно вскрикнула, и он замер до тех пор, пока не увидел, как просветлело ее лицо. Когда же он стал осторожно двигаться, Розалинда застонала от нового, сладостного чувства. Как чудесно было ощущать его в себе, стремящегося в такие глубины, о которых она и не подозревала! Уловив ритм его толчков, Розалинда выгнулась ему навстречу. Потом он неожиданно усадил ее к себе на колени, погрузился в нее еще глубже, и ее захлестнула новая волна наслаждения.
Спустя мгновение он снова опустил ее на постель и стал яростно вонзаться в нее, словно дикий жеребец.
Наконец взорвавшись в экстатическом танце, он на мгновение замер, глядя на нее полыхающим, отстраненным взглядом, и упал в ее объятия.
Тишина. Долгая, уютная тишина. Перекатившись на бок, он прошептал:
– Я должен был думать, должен был знать…
Вспыхнув от похвалы, сквозившей в этих словах, Розалинда дотронулась до повязки на его голове.
– Дрейк, как ты себя чувствуешь?
– Ты о моей голове? – Он вдруг вспомнил, как на него упала статуя Купидона.
– Нам не надо было… А вдруг бы это привело к твоей смерти?
Дрейк приоткрыл один глаз и нахально ухмыльнулся.
– Да, теперь я, пожалуй, поверю, что ты способна на убийство. Но я умру счастливым человеком.
Розалинда весело засмеялась и прижалась головой к его плечу. Сейчас она была слишком счастлива, чтобы думать о каком-то проклятии.
Спустя несколько минут глаза любимого закрылись, дыхание стало ровным, и он заснул. Розалинда в сгущавшихся сумерках тотчас осмотрела повязку на его голове. Кровотечения не было. Дрейк поправится, он ведь не какой-нибудь неженка, напротив, само олицетворение силы и жизни.
И тут до нее донеслись отдаленные звуки аплодисментов.
– Мои сцены! – прошептала Розалинда. Она совершенно забыла о том, что должна была играть.
Накинув халат, Розалинда тихо выскользнула на маленький балкончик над галереей. Праздник был в полном разгаре. Внизу, прямо под ней, полукругом сидели гости, а на помосте перед ними актеры разыгрывали сцены, написанные ее рукой. Очевидно, Шекспир, дабы не утомлять гостей ожиданием, решил играть без нее.
Если она и испытала разочарование, то лишь мимолетное, ибо оно быстро сменилось восторгом при виде живого интереса публики. Она про себя повторяла слова, предвидя каждый нюанс, каждую двусмысленность.
И вот закончилась последняя сцена, актеры раскланялись. Гости устроили им настоящую овацию. Слезы радости бежали по щекам Розалинды. Она аплодировала исполнителям и их мастерской игре, аплодировала восторгу, самой жизни, потому что никогда еще не ощущала себя такой живой.
Сегодня у нее удивительный день – она испытала наслаждение от близости с мужчиной и радость признания ее творчества. Она не знала, что сильнее, и лишь молилась, чтобы ей никогда не пришлось поступиться одним ради другого. Впрочем, в любом случае она уже больше не сомневалась, что состоялась как личность. И как женщина.
Вернувшись в спальню Дрейка, Розалинда заснула так крепко, словно это в ее голову попал осколок каменной статуи. Она безмятежно провела бы в постели полдня, если бы не Дрейк.
– Доброе утро, солнце мое, – буквально прогремел он у нее над ухом, с грохотом распахнув дверь в десять утра.
– А оно действительно доброе? – спросила она, зевнув и приоткрыв глаза. – Когда ты встал?
– Давным-давно. – Он присел на краешек постели. – А День действительно хорош!
– Ты снял повязку, – заметила она.
– Рана уже заживает. Должно быть, это твои исцеляющие руки.
На нем была белая рубашка, расстегнутая у ворота, и коричневые панталоны в обтяжку. Она вдруг испытала неведомое ей доселе чувство собственницы и, дерзко сунув руку ему под рубашку, зарылась в шелковистые завитки волос.
– Да, день будет очень хорошим, – многозначительно произнес он и довольно вздохнул.
– Почему же?
– Это день нашей свадьбы.
– Что? – Она сразу села на кровати и прикрыла одеялом обнаженную грудь. – День нашей свадьбы?
– Нас обвенчают через час в твоей любимой беседке из роз. Я обо всем договорился с викарием.
– Почему ты не разбудил меня раньше?
– Просто духу не хватило. Ты так сладко спала.
– Дрейк, мы не можем жениться в такой спешке.
– Это еще почему?
– «Почему?» – очень уместный вопрос.
– Может быть, тебе напомнить? Этой ночью я лишил тебя девственности.
Она встретилась с ним взглядом и густо покраснела. Судя по всему, он не испытывал угрызений совести. Да и она ни о чем не жалела.
– Значит, благородство не позволяет по-другому.
– Да. И потом, мы же решили пожениться. Так зачем тянуть?
Действительно, зачем? Вопрос справедливый. Несмотря на все его заверения, она все еще тревожилась по поводу проклятия, а более всего хотела знать, что с ней станет после замужества. Чем она жертвует? Одно дело решиться на брак без супружеских отношений с Дрейком, и совсем другое – соблюсти все, что положено. Испытав наслаждение от физической близости, Розалинда понимала, что назад пути уже нет.
– Неужели боишься?
Этим вроде бы невинным вопросом Дрейк, видимо, вновь намеренно подзадоривал ее.
– Нет, не боюсь. Часа вполне хватит. А теперь ступай. Нечего смотреть, как я одеваюсь. Вчера это уже привело Бог знает к чему.
Он усмехнулся и чмокнул ее в щеку.
– Вот и молодец. Встретимся в саду. Ах да, чуть не забыл! – Он вытащил из-за пояса подзорную трубу и вручил ее Розалинде.
– Что это?
– Свадебный подарок. Новомодное изобретение одного итальянца. Я пользовался им в море. Хочу, чтобы ты знала, что никогда не оставлю тебя ради морских путешествий Даже если ты втайне и надеешься на это.
Он подмигнул ей и вышел из спальни. Если бы она не была уверена в обратном, то сказала бы, что он действительно хочет жениться на ней.
