Отпусти Тигровую Лилию, и никто из моих воинов не появится на этих землях.
А нет, то к утру здесь будет красно от крови. Придут мои воины, и от твоего форта не останется и пепелища.
Майор пожал плечами.
— Несуразица. Женщина, которая тебе нужна, будет здесь, с нами. Если все погибнут, думаешь, что, она неуязвима?
Волк не только чувствовал его правоту, он знал, что никакое племя не придет ему на помощь. Он знал, никто из них не захочет рисковать всем, что они имели, ради этой чужой белой женщины, которая даже не стала еще его женой. Они могут принять ее, могут даже полюбить. Но сегодня они не будут рисковать своим будущим и будущим своих детей ради нее. Она все еще чужая.
Она не их крови. Она чужая.
— Есть еще другое, — вслух сказал Волк. — Другой способ. Хочешь послушать, что я могу предложить тебе?
Брайан насторожился.
— Говори.
— Что скажешь, если вместо Тигровой Лилии, которую ты сделал своей пленницей, ты получишь другого пленника? Настоящего, за которого ты сможешь взять хороший выкуп. Или делать с ним, что хочешь, твое дело.
Настоящего воина.
— Например? — поинтересовался майор. — Ты имеешь в виду кого-то определенного?
— Ты можешь указать любого, кого ты хотел бы видеть здесь.
Выражение лица англичанина резко переменилось от рассеянного до чрезвычайно заинтересованного. Этот индеец… Он может оказать ему неоценимую помощь.
— Генерал Алек де Ведрийер.
Каменное лицо гурона не шелохнулось от звука незнакомого имени.
— Я разыщу этого человека.
— Я объясню тебе, где его искать, — поторопился заверить его майор. -
—Это несложно. Но его надежно охраняют. Очень надежно.
— Это не твоя забота, бледнолицый.
Майор дал Волку необходимые пояснения о расположении французского лагеря.
— Четыре луны добраться туда. Четыре дня, — поправился Волк. Майор бросил на него удивленный взгляд. Правильная французская речь в устах индейца настораживала его. Шпион? Майор отбросил эту мысль. Как будто, этот индеец ничего не выпытывал, напротив.
— Получишь лошадь и доберешься к завтрашнему вечеру, — буркнул он, искоса поглядывая на неподвижное отрешенное лицо собеседника.
Именно в эту минуту Онор-Мари миновала общую залу и хотела подняться к себе. Голоса привлекли ее внимание. Она стала прислушиваться. Один голос… Он принадлежал Волку! Она подкралась поближе. Да! Это был Волк. Волк и майор Брайан. Она приложила ухо к щели.
— Что ж, отлично, — пробормотал майор вполголоса. — Эй, там! Дайте ему лошадь, и все, что там еще нужно.
Заскрипели половицы, и Онор пулей взлетела по ступенькам. Ее не заметили. Она подскочила к окну. Волк был уже далеко, звать его было уже поздно. Она постояла в задумчивости, провожая его взглядом. Онор терялась в догадках. Что мог значить этот приказ? О чем они говорили? О чем вообще мог говорить английский офицер с индейским вождем? Она не выдержала сомнений, и обратилась к самому майору Брайану за разъяснениями. Он долго стоял, потирая нос пальцем и прикидывая, сколько правды стоит выложить ей.
Он решил, что ложь может быть ему на руку.
— Не думаю, что вам понравится то, что я вам отвечу.
— Все равно, — настаивала Онор. — Скажите, а там видно будет.
— Он угрожал мне, что его воины тут камня на камне не оставят. Но успокоился, когда я пообещал ему отступной. Он прирожденный торгаш, этот ваш индеец. Обобрал меня до нитки. Но зато он обещал не возвращаться сюда.
Для Онор было ударом выслушать все это. Ее вера в людей, и без того нетвердая, в тот день пошатнулась окончательно.
Спустя три дня Волк вернулся в английский форт, и поперек лошади, которую он получил от англичанина, был переброшен сам генерал Алек ла Ведрийер, плененный им в прямо во французском лагере. Как ему это удалось, осталось навеки его собственной тайной, но вряд ли даже ему было бы такое под силу, если бы на карту не была поставлена свобода Онор.
Оглушенного пленника англичане поспешно забрали в надежное место, а Волк терпеливо ожидал у входа, пока майор соблаговолит выполнить обещание.
— Прикажи отпустить Тигровую Лилию, — наконец терпение Волка истощилось. — Я исполнил свое обещание. Твоя очередь, бледнолицый.
Майор Брайан полагал, что два пленника-француза лучше, чем один. Он помедлил с опаской, но напомнил себе, что вокруг вооруженные солдаты, подчиняющиеся ему.
— Я сказал мадам, что она вольна ехать, куда ей вздумается. Она не хочет. Она хочет остаться. Здесь никто не обращался с ней дурно, и она оценила наше к ней доброе расположение.
Волк не выразил ни смущения, ни беспокойства.
— Позови ее.
— Она велела передать, что не придет, — ответил майор. — Она не хочет разговаривать с тобой.
— Ты лжешь, — сухо заметил Волк, без гнева, без ярости. Майор сжал рукоятку пистолета, одновременно жестом подзывая солдат охраны. — Я вижу, твой язык лжив, человек с двумя сердцами. Я уйду. Но я вернусь не один.
Майору не посчастливилось, и Онор, прогуливавшаяся в саду со стайкой офицерских жен, появилась во дворе форта как раз тогда, когда Волк покинул его. Они заметили друг друга. Англичанки, испугавшись индейца, мгновенно испарились.
— Ты хочешь остаться здесь. Тигровая Лилия? — спросил Волк. — Этот человек сказал мне, что ты свободна. Ты хочешь жить с ними?
Она помнила только, что сказал ей майор, отчетливо и ярко, словно его слова высекли у нее в мозгу.
— Да, — выкрикнула она назло ему. — Я остаюсь.
Он удалился, оставив ее наедине со своими запутавшимися мыслями. Она подошла к майору.
— Это правда, что я свободна?
— Да, но… Вы же знаете, как он вас предал.
Она смотрела сквозь него, едва слыша его слова.
— Но я свободна?
— Разве вас кто-нибудь обидел, Онор-Мари? Вы можете жить здесь в полной безопасности. Не пойдете же вы в самом деле с этим индейцем.
— Нет, — согласилась она. — С ним — нет. Я пойду одна.
— Ну куда вы пойдете, Онор-Мари, — возопил он. — Тут всюду идет война. Оставайтесь здесь. Это лучшее, что вы можете сделать.
— Благодарю. Но раз я вольна уйти, я уйду.
Сокрушив надежды коменданта, она через четверть часа покинула крепость, и одиноко побрела по пыльной дороге, углубляясь в лес. Она разыскала хижину, где недавно нашла отца Мерсо. Около нее никого не было видно, и она подошла поближе. Ничто не нарушало тишину.
Онор осторожно отворила дверь. В хижине нельзя было находиться, — здесь все осталось так, как она и оставила, в том числе и Мерсо. Никто не прибрал его тело, никого не было здесь с тех пор. Она вынуждена была выскочить наружу и глубоко вдохнуть свежий воздух. Тихие шаги раздались у нее за спиной. Волк медленно приближался к ней.
