С первой минуты там, на дороге, ему необходимо было заполучить то, что ее дядя уже продал Кляйссу.
Да, это характеризовало его не лучшим образом, но он хотел ее, хотел почувствовать, как она, вся влажная, полная желания, отдается ему. Он жаждал почувствовать, как его член входит в ее нежную плоть, и потерять голову от наслаждения и желания.
Однако, прижимая к себе ее хрупкое тело, он молча поклялся, что будет ласков с ней. Не просто получит наслаждение, но и сделает все, чтобы ей тоже было хорошо.
С ней нельзя торопиться. Она ведь была нетронутой. Одного взгляда там, на дороге, когда они повстречались, было достаточно, чтобы понять, что соблазнить ее — затея недостойная. Ему не хотелось, чтобы она связала с ним воспоминание о боли.
Вообще-то у него появилась мысль, что это его самого соблазнили.
Ощущение от прижатой к его груди маленькой мягкой ладони он не забудет никогда. Как же она была хороша: шелковистые волосы спадали на плечи, словно вырезанные из слоновой кости, глаза потемнели от наплыва эмоций, которых он не мог постичь до конца.
Может, он трижды дурак, но все-таки обязательно ляжет с ней в постель. Этой ночью он забудется в ее объятиях, будет наслаждаться ее ароматом, ее нежным ртом, гладкой кожей и забудет — пусть на время! — о своей утрате.
Что будет дальше, покажет утро.
Для невинной девушки она оказалась совсем небоязлива. Лишь немного стыдилась. Когда Эйдан уложил ее в постель и снял с нее платье, она покраснела, но не отвела глаз. Потом последовала очередь нижней рубашки. Ее обнаженное тело было само совершенство. Именно таким он ее и представлял весь вечер — с полной грудью, узкой талией, стройными бедрами и длинными ногами. Камин догорал. Другого освещения в комнате не было. В этом неярком свете ее волосы мерцали, словно золото. Аккуратный треугольник шелковистых волос внизу живота подстегивал воображение.
Усевшись на край кровати, Эйдан принялся стягивать сапоги.
— Ты красивая. Я еще не встречал таких.
Красивее, чем Джулия? Он не мог этого утверждать, потому что никогда не видел свою бывшую нареченную без одежды, хотя тысячи раз представлял ее себе в таком виде. Пока из-за чудовищного недоразумения она не разорвала их помолвку и не вышла замуж за другого.
Сейчас она миссис Робби Маккрей. Дело сделано.
Джиллиан тихо наблюдала за ним с выражением, которого он не мог понять.
— Я рада, что понравилась тебе. Ты мне тоже… нравишься.
Возбуждение захлестывало его. У него заныло в паху от боли, когда он сорвал с себя сорочку и начал расстегивать бриджи. Член напрягся, подтянув наверх съежившуюся мошонку. На головке выступила капелька смазки. В постели его ждала женщина, терпеливая, уступчивая. Он скользнул к ней, задев ее членом за бедро, и подавил стон. И с удивлением вспомнил, что добровольное воздержание продолжалось у него несколько месяцев. Как только он выдержал такое!
Посмотрев ей в глаза, Эйдан погладил ее по щеке и с обескураживающей честностью сказал:
— Еще немного, и будет поздно передумать. Есть предел мужскому самоконтролю, мой же ослаблен алкоголем. Если хочешь одеться и уйти, мы сделаем вид, что ты не приходила и не ложилась в эту постель. Стоит мне начать, я уже не остановлюсь.
Белокурые волосы, потрясающе мягкие и блестящие, разметались по простыням, когда Джиллиан покачала головой.
— Я не собираюсь ничего передумывать, Эйдан. Я хочу подарить тебе наслаждение.
Ему понравилось, что она назвала его по имени. Ее английский акцент звучал обворожительно, возбуждающе. Хотя он и без этого был возбужден дальше некуда.
— Так тому и быть.
Эйдан погладил ее по плечу. Потом рука спустилась вниз и легла ей на бедро. Он притянул ее к себе, и она тесно прижалась к нему бедрами. Наклонившись к ней, Эйдан губами нашел ее губы и ощутил, как у него напряженно пульсирует член, упираясь ей в мягкий живот.
Уже давно Эйдан не испытывал такой неистовой страсти, давно у него не было такого желания насладиться телом женщины, чтобы услышать крик упоения, когда возьмет ее.
У него вдруг возникли сомнения в том, что Джиллиан девственница. Но он быстро сообразил, что, несмотря на легкость, с которой она оказалась в его постели, у нее не было никакого опыта по части поцелуев. Он осторожно раздвинул ее губы языком, чтобы попробовать, какая она на вкус. И понял, что поразил ее до глубины души тем, что дотронулся до ее языка кончиком своего.
Их поцелуй был долгим и неторопливым, насколько это было возможно при наличии возбужденного члена, требовавшего своего активного участия в плотских утехах. Джиллиан, конечно, была девственницей, но отзывчивой и чувственной. Обвив его за шею руками, она грудью прижалась к нему. Его поразил этот порыв самоотречения. Однако он уже принял достаточно виски, которое мешало ему погрузиться в самоанализ, в особенности когда изголодавшееся по женской ласке тело взяло разум под свой контроль.
— О… Девочка! — Эйдан уткнулся ей в шею, целуя маленькую ложбинку у нее за ухом. — Как сладко ты пахнешь. Как летом луга в Шотландии.
— Правда? — Проведя по его спине руками, она затаила дыхание. — А ты большой и сильный. Настоящий воин. Но такой нежный. Я знала, что так и будет.
— Я рад, что тебе нравится, — хрипло ответил он. — Дай мне подготовить тебя, чтобы ты смогла принять меня, Джиллиан. Доверься мне, ляг на спину и делай все, что я скажу.
— Если бы я не доверяла тебе, меня бы здесь не было.
До него уже дошло, что прямота была отличительной чертой ее характера. Она тут же перекатилась на спину и с ожиданием посмотрела на него из-под длинных ресниц. Губы ее припухли от поцелуев, соски напряглись и превратились в маленькие розовые бутоны.
Он всегда обожал вид женского тела. Но к женской груди он испытывал особое чувство. Вид ее груди вызывал восторг. Его удивило, что они полные, хотя фигура у нее была по-девичьи тонкой. Под кожей, гладкой, как слоновая кость, просматривался рисунок вен, соски были совершенной формы и слегка окрашены в розовый цвет. Положив ладонь на одну из грудей, он наклонился к другой и взял сосок в рот.
Джиллиан тихо охнула, когда он начал его сосать, и вцепилась ему в плечи.
— О.
Немногим раньше Эйдан пытался накачаться виски, чтобы вырваться из повседневного ада, теперь же он оказался в раю. Как же это произошло? И в такой короткий срок…
Оставив в покое одну грудь, он переключился на другую: лизал ее, целовал, гладил, мял. Ему хотелось вцепиться зубами в эту нежную плоть, наслаждаться тем, как она извивается на простынях. Скользнув рукой вниз, он погладил ей бедра.
