— Ты говоришь так, словно я вот-вот окажусь в полной изоляции, — сказала Силия своей тете немногим позже, когда она вместе с леди Софией и Кэсси прогуливались по саду. — Но я надеюсь, не из-за того, что ты хочешь лишить меня своего общества или моих сестер? Очень хочу, чтобы вы все остались с нами подольше, в том числе и ты, Кэсси. — Она с улыбкой глянула на сестру. — Хотя, возможно, ты не захочешь пропускать из-за меня свой сезон.
Кэсси в волнении сжала руки.
— Да какой сезон с этим сравнится? Тетя, пожалуйста, разреши мне остаться. Я могу дебютировать и на следующий год. К тому же, — шаловливо добавила она, отлично зная, что тетушка думает о намерениях отца выдать ее замуж, — я не хочу перетягивать на себя одеяло и затмевать своим выходом свадьбу Беллы Фробишер.
К концу дня леди София любезно позволила Рамизу показать ей все внутренние покои дворца и его знаменитые конюшни. Ее позиция явно смягчилась.
А следующим утром тетушка согласилась отправиться с визитом к Ясмине, тем самым скрепив печатью ее одобрение. У Ясмины, как оказалось, гостила ее мать — внушительная дама, под стать леди Софии. Они провели несколько часов за разговором, Ясмина и переводила, когда было необходимо, и кое-что разъясняла. К концу визита леди София заявила, что она очень рада за свою племянницу и готова задержаться в А-Кадизе, чтобы присутствовать на ее бракосочетании с принцем.
— Рамиз был у нас сегодня утром с визитом. — Ясмина глянула на Силию поверх стакана с чаем. — Это такая честь для нас — соседи еще долго будут обсуждать эту новость.
— Значит, они с Акилом помирились?
Ясмина радостно кивнула:
— Рамиз знает, что Акил действовал из лучших побуждений. Акил любит его как брата. — Она сжала руку Силии. — Я никогда не видела Рамиза таким счастливым. Простите меня, при первой встрече я не к месту наговорила вам разных вещей.
— Надеюсь, вы всегда будете говорить, что думаете, Ясмина. Ваша дружба для меня много значит. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы стали относиться ко мне иначе, когда я стану женой Рамиза.
— Не просто женой, вы станете принцессой.
— Но я все равно останусь Силией, и как Силия прошу вас быть со мной откровенной. Что подумает о нашем браке народ? Рамиз говорит: то, что принесет счастье ему самому, принесет счастье и подданным. Ноя знаю, что все не так просто.
Ясмина несколько мгновений помолчала, потом начала говорить:
— Не стану вас разубеждать. Найдутся люди, которым будет трудно принять ваш брак просто потому, что это нарушит наши традиции. Но Рамиз стал для А-Кадиза символом перемен, и жена с Запада не станет такой уж невероятной неожиданностью, какой была бы в годы правления его брата.
— Вы говорили, что из-за того, что я была замужем…
— «Его семя должно быть единственным в ее саду», — процитировала Ясмина. — Я помню. Но ведь это так и есть, не правда ли? Ваш муж был вам таковым лишь формально. Не стоит смущаться. Я ведь вам уже говорила, что у меня есть особый дар.
Силия кивнула, покраснев до ушей.
— Да. Рамиз был у меня первым… и единственным.
— Тогда, с вашего разрешения, я так им и передам. Меня, единственную жену Акила, люди послушают, — гордо заявила Ясмина. — У нас такие вещи обсуждать вполне естественно, не стоит об этом волноваться. Я шепну кое-кому пару словечек, и слухи сами распространятся. А теперь нам надо переговорить с вашей тетей и моей матушкой, и с матушкой Акила тоже. Пора начинать подготовку к вашей свадьбе.
Чтобы организовать свадьбу, потребовались долгие четыре недели. И все это время Силия почти не встречалась с Рамизом. Ему приходилось лично развозить приглашения по правящим семьям своих соседей, а ей — принимать визиты жен его высокопоставленных подданных, и это не говоря уже об ужасающем количестве нарядов, которые, по заявлениям Ясмины, просто необходимы принцессе, и не менее многочисленным процедурам по наведению красоты, которым пришлось подвергнуться Силии.
По настоянию Рамиза Силия и Кэсси каждый день выезжали на верховую прогулку с почти незаметным эскортом. С одной стороны, это подчеркивало подданным, что А-Кадиз перешел на новую ступеньку свободы, а с другой — давало понять его любимой Силии и ее сестре, что он доверяет им пользоваться свободой по своему усмотрению.
Леди София с лордом Генри уехали в Каир, но обещали вернуться на недельные свадебные торжества. Услышав, что единственное оставшееся возражение заключается в том, что свадьба не будет «настоящей» с британской точки зрения, Рамиз предложил вызвать на свадьбу англиканского священника. На этом леди София наконец успокоилась и заявила, что не хочет оскорблять его таким требованием.
Воздержание являлось частью традиции. И Силии, и Рамизу было очень трудно его придерживаться. Правда, им обоим помогали частые отлучки Рамиза, а Силии еще — хлопочущие вокруг Ясмина и Кэсси. Да и покои гарема уже не пустовали, их внезапно наводнило множество посетительниц.
Силии уже начало казаться, что это никогда не кончится — несмотря на всю предсвадебную суматоху, время тянулось невыносимо медленно.
Наконец наступила неделя торжеств. Первая церемония — официальное обручение в забитом до отказа тронном зале. Отец представил свою дочь в расшитых шелках и густой вуали, и Рамиз надел ей на руку изумительное кольцо с изумрудом в обрамлении бриллиантов в форме звезды.
Далее последовали предсвадебные визиты и застолья — отдельно для мужчин, отдельно для женщин. На самых важных вместе с Рамизом присутствовал и лорд Генри — и с каждым разом все больше приходил в восторг, осознавая, насколько богат и влиятелен его будущий зять.
Ночь перед свадьбой Силия провела в гареме: ее руки и ноги расписывали затейливыми узорами хной, похожими на те, что она когда-то видела у жены шейха Фарида. Доставили официальный свадебный подарок Рамиза: двое слуг внесли на руках шкатулку драгоценностей с другими украшениями из комплекта, в который входило и ее кольцо, — изумрудное ожерелье и разнообразные браслеты, украшенные бриллиантами в форме звезды.
И вот наконец наступил день свадьбы. Украшенная прекрасными драгоценностями, покрытая вуалью, Силия стояла перед Кэсси и тетушкой и просто умирала от волнения.
Кэсси была одета в традиционный восточный наряд из светло-синего шелка, идеально гармонирующий с ее голубыми глазами. Она обняла ужасно напряженную Силию.
— Я так за тебя рада!
— И я тоже. — Леди София была великолепна в своем пурпуре. Ее седые локоны покрывал пурпурный тюрбан с перьями, которые величественно качнулись, когда она поцеловала племянницу в щечку. — Удачи тебе, дитя мое!
