Тень горькой улыбки мелькнула на лице Мэтыо.
– Для меня это столь же удивительно, как и для остальных. Меня посадили в фургон для арестантов и еще до рассвета повезли в тюрьму. Внезапно дверь открылась, и несколько мужчин вытащили меня на улицу. Я решил, что меня линчуют. Но оказалось, что сочувствующие мне горожане решили исправить судебную ошибку. Они освободили меня – охранники не смогли оказать им сопротивления – и дали мне лошадь.. Я добрался до Нью-Йорка, продал лошадь и начал новую жизнь.
– Почему ты выбрал фамилию Свифт? – спросила Дейзи.
– К тому времени я уже знал силу уважаемого имени. А Свифты большая семья, среди них проще затеряться.
Тут заговорил Томас Боумен, уязвленная гордость не давала ему покоя:
– Почему ты пришел искать место у меня? Ты считал меня простаком, которого легко обмануть?
Мэтью смотрел ему прямо, в глаза, вспоминая свои первые впечатления от Томаса Боумена. Авторитетный, влиятельный человек, он был слишком занят бизнесом, чтобы задавать многочисленные вопросы, и хотел дать молодому человеку шанс. Осторожный, упрямый, целеустремленный, своевольный... большего влияния на Мэтью не оказал ни один мужчина.
– Ни в коем случае, – искренне ответил Мэтью. – Я восхищался вашими достижениями. Я хотел учиться у вас. И я... – У него перехватило дыхание. – Я испытывал к вам глубокое уважение, благодарность и сильную привязанность.
Побагровевший Боумен облегченно кивнул, его глаза довольно блеснули.
Уэринг был совершенно уничтожен, от его самообладания не осталось и следа. Дрожа от ненависти, он смотрел на Мэтью.
– Не марай своей ложью память моего сына, – сказал он. – Я этого не допущу. Ты думаешь, что если ты в чужой стране, никто не сможет...
– Память? – ошеломленно посмотрел на него Мэтью. – Гарри умер?
– Из-за тебя! После суда поползли слухи. Домыслам и сомнениям не было конца. Друзья стали избегать Гарри. Пятно на его чести погубило его жизнь. Если бы ты признал свою вину, отсидел свой срок, мой Гарри был бы сейчас со мной. Но гнусные подозрения отравляли ему существование, он начал пить, вести безрассудную жизнь.
– Судя по всему, ваш сын делал это и до суда, – иронически заметила Лилиан. Она обладала поразительной способностью мгновенно доводить людей до крайности. И Уэринг был не исключением.
– Он осужденный преступник! – кинулся к ней Уэринг. – Как вы смеете верить ему, а не мне?!
Уэстклиф бросился к ним, но Мэтью уже встал перед Лилиан, заслонив ее от гнева Уэринга.
– Мистер Уэринг, – в общей суматохе сказала Дейзи, – пожалуйста, держите себя в руках. Таким поведением вы ничего хорошего не добьетесь. – Ее спокойствие, казалось, одолело его ярость.
Уэринг посмотрел на нее странным умоляющим взглядом.
– Мой сын умер. Фэлан за это ответит.
– Это не вернет вашего сына, – спокойно сказала Дейзи. – И не послужит его памяти.
– Это вернет мне покой, – крикнул Уэринг. Дейзи помрачнела, в ее глазах была жалость.
– Вы в этом уверены?
Всем было понятно, что это не имеет значения. Доводы рассудка на Уэринга не действовали.
– Я ждал этого момента много лет, я проехал тысячи миль, – сказал Уэринг. – Я не отступлюсь. Вы видели бумаги, Уэстклиф. Даже вы не выше закона. Констебли имеют разрешение применить силу, если понадобится. Вы отдадите мне его сегодня, сейчас же.
– Я так не думаю, – с каменным лицом ответил Уэстклиф. – Это безумие отправляться в дорогу в такую ночь. Весенние бури в Гемпшире неистовые и непредсказуемые. Останьтесь на ночь в Стоун-Кросс-Парке, а я тем временем решу, что делать.
Услышав это предложение, констебли вздохнули с явным облегчением. В такой потоп ни один разумный человек не отважится из дома выбраться.
– И дать Фэлану новую возможность сбежать? – презрительно спросил Уэринг. – Нет. Вы отдадите его под мою охрану.
– Даю вам слово, что он не сбежит, – быстро сказал Уэстклиф.
– Что мне толку от вашего слова, – фыркнул Уэринг. – Ведь понятно, что вы на его стороне.
Для английского джентльмена слово – это все. И нельзя нанести большего оскорбления, чем не поверить его слову. Мэтью удивило, что Уэстклиф не взорвался на месте. Впалые щеки графа дрогнули от гнева.
– Ну, теперь вам не поздоровится, – с благоговейным страхом пробормотала Лилиан, Даже в самых яростных спорах с мужем она не отваживалась задевать его честь.
– Вы увезете этого человека только через мой труп, – ледяным тоном произнес Уэстклиф.
Мэтью понял, что дело зашло слишком далеко. Он увидел, как Уэринг сунул руку в карман сюртука. Ткань оттопыривалась от какого-то тяжелого предмета. Пистолет. Конечно. Оружие окажется весьма убедительным аргументом на случай, если констебли подведут.– Подождите, – сказал Мэтью.
Нужно сказать что-то или сделать, чтобы пистолет не понадобился. Дело зашло слишком далеко, противостояние будет лишь усиливаться и дойдет до такой степени, когда ни одна сторона уже не сможет отступить.
– Я поеду с вами, – Мэтью смотрел на Уэринга в надежде, что тот успокоится. – Процесс пошел, и видит Бог, я не смогу этого избежать.
– Нет, – вскрикнула Дейзи, обвив руками его шею. – Ты не будешь с ним в безопасности.
– Мы уедем сейчас же, – сказал Мэтью, освобождаясь от рук Дейзи и заслонив ее собой.
– Я не позволю... – начал Уэстклиф.
– Так лучше, – решительно перебил его Мэтью. Он хотел увезти полубезумного Уэринга и констеблей из Стоун-Кросс-Парка. – Я поеду с ним, все решится в Лондоне. Здесь не место и не время для дискуссий.
Граф тихо выругался. Как опытный тактик, он понимал, что сейчас перевес не на его стороне. Это не та схватка, которую можно выиграть грубой силой. Здесь понадобятся деньги, связи, консультации юристов.
– Я поеду в Лондон с вами, – объявил он.
– Это невозможно, – ответил Уэринг. – Карета рассчитана на четверых, в ней поместятся только констебли, я и арестант.
– Я поеду в своей карете.
– Я еду с вами, – решительно сказал Томас Боумен. Уэстклиф подошел к Мэтью и по-братски положил руку ему на плечо.
– Я хорошо знаю главного судью уголовного суда. Вы предстанете перед ним, как только мы приедем в Лондон. По моей просьбе вас тут же отпустят. Мы остановимся в моем доме и будем ждать официального запроса от американского посла. Тем временем я соберу целую армию адвокатов и использую все свое политическое влияние.
Мэтью от волнения не мог говорить.
– Спасибо, – только и сказал он.
– Милорд, им удастся экстрадировать Мэтью? – прошептала Дейзи.
Уэстклиф в надменной уверенности сжал губы.
– Разумеется, нет. Дейзи нервно усмехнулась.
– Хорошо, – сказала она. – В отличие от мистера Уэринга я верю вашему слову, милорд.
