– Тебе повезло, Джеб, – сказала Кэтрин очень серьезно. – Ты мог потерять руку. Кроме того, ты почти не помнишь эту последнюю неделю.
С этим Джеб спорить не мог, да и не хотелось ему думать о том, каким беспомощным он был столько времени.
– Где Слейд?
– Наверное, играет в карты или заигрывает с женщинами легкого поведения, – небрежно ответила Кэтрин. На самом деле Слейд проводил почти все свое время с квартировавшими в Остине рейнджерами, но жестоко было бы напоминать Джебу о жизни, которая шла за пределами его комнаты. Хотя поправлялся он быстро, но сил у него еще было недостаточно. Должно пройти еще несколько дней, прежде чем он сможет сесть на лошадь. – Кстати, об игре, – Кэтрин вытащила из кармана колоду карт и улыбнулась. – Готов еще разок проиграть с улыбкой?
– Проклятье, и зачем я научил тебя этой игре, – добродушно ворчал Джеб, он сел повыше, и Кэтрин, положив ему на колени поднос, бросила на него карты.
– Игра!
Ко времени возвращения Слейда Кэтрин успела три раза обыграть Джеба в покер. Он страшно гордился, что научил ее этой игре, и она решила не говорить ему, что Форд познакомил ее с покером задолго до этого.
Пока Слейд подшучивал над Джебом насчет его неумения играть, вошла хорошенькая девушка, которая помогала Джебу коротать время, и принесла еду.
Слейд поглядел на Кэтрин.
– Готова идти есть? Я просто заболеваю, когда вижу, как такая милая девушка балует этого Дезертира.
Джеб запротестовал, девушка покраснела. Кэтрин улыбнулась Слейду и кивнула. В глубине души она знала, что, если он скажет ей прыгнуть с крыши, она улыбнется и прыгнет. Это пугало ее, но уже не так, как раньше.
Маленький пансион хорошо управлялся и был заведением весьма почтенным. Его хозяйка считала, что они со Слейдом женаты.
Слейд поддержал ее в этом заблуждении, а Кэтрин на этот счет просто промолчала.
Посреди трапезы, состоявшей из цыпленка, запеченного с овощами, Кэтрин отложила вилку в сторону и, обратившись к Слейду, буквально прошипела:
– Перестань, ради Бога, глазеть на меня!
В темных глазах Слейда сквозило такое дьявольское лукавство, которое Джебу и не снилось. Это само по себе настораживало. Слейд всегда был таким суровым. Но его ответ оказался вообще обескураживающим:
– Я всего лишь воображаю, что буду делать с тобой, когда мы вернемся в свою комнату.
Кэтрин вспыхнула и снова старательно занялась едой.
Слейд озорно фыркнул:
– Очень хорошо. Я и хотел, чтобы ты поторопилась доесть. Я больше не могу ждать.
После этих слов как-то получилось, что Кэтрин поняла, ей уже совсем не хочется есть.
Когда они оказались в своей комнате одни, он тут же начал расстегивать ей пуговицы на спине. Кэтрин глубоко вздохнула и, прислонясь к нему, снова задумалась о том, как могла бы сложиться их жизнь, если бы не было в ней Мэгги или Убивающего Волков.
Не поворачивая ее лицом к себе, Слейд протянул руку и легко спустил лиф ее платья до талии. Затем он подставил ладони под ее груди и нежно обхватил их сквозь тонкую ткань рубашки. Она выгнулась, слыша его прерывистое дыхание у себя на виске. Большими пальцами он легко потер ее соски, и в низу ее живота стало разливаться жгучее тепло.
Она повернулась к нему лицом, а он поднял руки и стал гладить ее щеки, а потом, нежно сжав их, поцеловал ее. Она приоткрыла рот, впуская его язык, и тепло, разливающееся внутри нее, полыхнуло пожаром.
Как сквозь туман ощущала она, что Слейд спустил платье с ее бедер. С такой же сноровкой он снял с нее белье, а затем прижал ладонь ей между ног. Томясь по его прикосновению, Кэтрин раздвинула ноги, но этого показалось ей недостаточно. Слейд рассмеялся, когда она стала извиваться, прижимаясь к нему, и, подхватив на руки, понес ее на постель. Она наблюдала из-под полуопущенных век, как он раздевается, и этот ее взгляд сводил его с ума. Она была непохожа ни на одну женщину из тех, кого он знавал в жизни, и он никак не мог ею насытиться.
Он шагнул в ее раскинутые руки и ноги, застонав, когда его плоть скользнула в нее. Их любовь была неистовой. Каждый раз, когда Слейд начинал тихо и нежно ласкать ее, она кусала его, впивалась ногтями в его спину, царапалась, пока он не терял самообладания.
Слейд понимал, какую душевную боль таит она в себе, и знал, что, когда они любят друг друга, эта боль хоть на время стихает. А ему так хотелось умерить эту боль. Больше всего на свете.
После того как, выжатые и усталые, они, задыхаясь, оторвались друг от друга, Слейд вспомнил выражение ее глаз нынче утром, когда она сказала:
– Мне пора отправляться домой.
Он уже ждал этого, но ожидание не смягчило удара. Ему хотелось что-нибудь сказать, что-то сделать, лишь бы не было этого расставания… Но он боялся. Ведь не исключено, что Джеб был прав, и он, Слейд, не подходит Кэтрин, так как не может осесть на одном месте. Десять лет месть была движущей силой его существования. Теперь он не знал, чем ее заменить. Он вообще не был уверен, что это возможно. Он боялся загубить жизнь Кэтрин в случае, если рискнет и ошибется. И так ее жизнь надо было строить сначала.
Слейд еще крепче прижал ее к себе.
– Все готово. Мы можем ехать утром.
У Кэтрин перехватило дыхание. Боль была слишком сильной.
Затем она глубоко вздохнула и ответила медленным кивком.
В эту ночь ни один из них толком не спал.
К некоторому удивлению Кэтрин, оказалось, что ей трудно распрощаться с Джебом.
– Береги себя, – она не смогла скрыть огорчения. Джеб был частью того, что связывало ее со Слейдом. Еще одно разорванное звено. – Мне будет не хватать тебя, Джеб.
– Ну, я так думаю, что буду время от времени появляться, – он уже начал думать о ней, как о женщине Слейда, и собирался видеться с ней, потому что должен был встречаться со Слейдом.
Кэтрин грустно улыбнулась, поняв ход его мыслей.
Расставание Слейда с Джебом было типичным для приятелей-рейнджеров.
– А ну, подымай-ка свою задницу, не валяйся в постели. До встречи через несколько дней.
Джеб ухмыльнулся. Теперь, когда ему стало получше, валяться в постели стало даже приятно. Временами.
Рассвет едва-едва занимался, когда Слейд и следовавшая за ним Кэтрин выехали из Остина. Они повернули на юго-запад к Нью-Браунфелсу.
Для Кэтрин в этом путешествии таилась сладкая горечь. Она ехала домой, но не была уверена, где теперь ее дом. Убивающий Волков был мертв. Настанет день, и мир команчей исчезнет. Шей принадлежала только ей. Кэтрин пыталась рассуждать логически, планировать будущее Шей и свое и каждый раз с болью осознавала, что Слейда уже не будет в ее новой жизни. Однако сердце ее отказывалось смириться с этим.
