ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Лорд Мартин подал королю последний рапорт. Несколько дней тому назад Ричард оставил Ноттингемский замок и расположился в охотничьем домике близ Бествуда, решив занять тревожные часы ожидания лихорадкой охоты. Сейчас он сидел, откинувшись в любимом своем кресле. Взяв рапорт, он сел прямо и повернулся к свету, чтобы внимательно изучить документ. Мартин смотрел на него.
Эти дни вынужденной бездеятельности были трудными для всего окружения короля. Мартин видел, что за последние месяцы, после смерти Анны, Ричард сильно постарел. Под глазами появились багровые мешки, от носа до углов рта пролегли глубокие морщины, прочерченные страданием, а губы, всегда сосредоточенно и напряженно сжатые в узкую линию, сейчас обрели выражение жестокости, свидетельствуя о непреклонной устремленности к цели, — жестокости, которой прежде никогда не замечал на этом лице Мартин.
Что ж, так оно и должно было случиться, со вздохом сказал себе граф. Ричард был всегда слишком доверчив и слишком легко прощал изменников. Но теперь настал час, когда он должен, ради блага королевства, откровенно признать вину тех, кто жаждет погубить его самого и беспощадно уничтожить их всех.
Король поднял глаза и вздохнул.
— Итак, ты не веришь объяснениям лорда Стэнли, по какой причине он не присоединился к нам здесь со своим войском и почему так упорно не желает покидать свои чеширские владения? Считаешь, что его ссылки на плохое здоровье подозрительны?
— Ваше величество, нельзя забывать о том, что жена лорда Стэнли, леди Маргарет, — мать Генриха Тюдора. Конечно, лорд Томас постоянно заверяет в своей преданности, но он выиграл бы немало, окажись граф Ричмонд на троне. Вы поступили мудро, попросив лорда Стрэйнджа оставаться при дворе, пока его отец отсутствует.
— Заложником? — Губы короля искривила саркастическая усмешка. — Подобные меры мне не по вкусу, Мартин.
— Однако же вашему величеству ясна необходимость такого шага.
— Да, да, — с некоторым раздражением согласился король. — В твоем рапорте сказано, что маркиз Дорсет как будто сожалеет о том, что предложил Генриху Тюдору свою поддержку, и, видимо, намерен оставить его и вернуться домой.
— Мой агент уверен, что его подвигло на это письмо вдовствующей королевы, в котором она советует ему возвратиться к своему сюзерену. Увы, — лорд Мартин огорченно пожал плечами, — покинув Париж, он направился во Фландрию, где собирался сесть на корабль и отплыть в Англию, но в Компьене был схвачен людьми сэра Хамфри Чини и насильно возвращен в Париж. Король опять усмехнулся.
— Бедняга Том… похоже, ничего ему толком не удается. Ну что ж, по крайней мере, я теперь знаю, что вдовствующая императрица поверила, наконец, что я делаю все возможное для блага ее детей.
Мартин кивнул.
— Думаю, это заставляет нас усиленно следить за лордом Стрэйнджем, наследником лорда Стэнли.
Король собрался ответить, но в кабинет постучали, и Мартин резко повернулся к двери.
— Ваше величество, я приказал строжайшим образом нас не беспокоить и оставил у дверей Питера Фэйрли следить, чтобы приказ выполнялся неукоснительно.
— Ну, значит, либо Питера увели силой — ведь ничто иное не заставило бы его покинуть пост, — либо он считает необходимым сообщить нам нечто чрезвычайно важное. Полагаю, кто бы там ни был, нам следует впустить его.
Оруженосец лорда Мартина, услышав грозный рык своего господина «войдите!», переступил порог и, поклонившись, встревожено глянул в его угрюмое лицо.
— Ваше величество, милорд, простите меня за вторжение, но я подумал, что вы должны знать, сэр… — он опять бросил тревожный взгляд на своего господина, — что… что прибыла миледи графиня.
Лорд Мартин застыл, словно пораженный громом.
— Графиня? Какая графиня?
— Насколько я понимаю, Питер пытается довести до твоего сведения, что графиня — жена твоя — прибыла в Бествуд. — Король теперь широко улыбался.
— Крессида? Здесь?! — Мартин уже готов был разразиться громким проклятьем, но король укоризненно покачал головой и глазами указал на Питера.
В ответ на вопрос своего господина Питер лишь молча кивнул головой.
— Впусти свою госпожу, Питер, — вмешался король. — Право же, это нелюбезно — заставлять ее ждать.
— Как она посмела нарушить мой приказ и покинуть Греттон без моего разрешения? — негодовал Мартин.
— Да, эта леди и в самом деле с характером.
— Но, ваше величество, сейчас не время для…
— Знаю, Мартин, и она это знает. Думаю, ее приезд продиктован не капризом, а искренним желанием быть рядом с тобой в это суровое время. — Он отвернулся, и Мартин догадался, что в эту минуту Ричард подумал о покойной королеве, о том, что, будь это возможно, она перевернула бы сейчас небо и землю, лишь бы быть подле него.
У дверей послышался легкий шум, и Мартин, обернувшись, увидел склонившуюся в низком реверансе Крессиду, за спиною, которой высилась крупная фигура Алисы Крофт.
Король жестом предложил Крессиде приблизиться.
— Рад приветствовать вас в Бествуде, леди Крессида.
Крессида, стараясь не встретиться глазами с Мартином, склонилась к протянутой ей руке короля.
— Ваше величество, я никогда не решилась бы явиться сюда без приглашения, но, приехав в Ноттингем, узнала, что мой муж здесь, и побоялась, что без его согласия кастелян не захочет отвести мне комнаты в замке, и тогда я…
— Разумеется, мы будем рады видеть вас в замке, — жестом прерывая ее извинения, сказал король. — Вот что, Мартин, проводи жену в Ноттингем и останься там с нею немного. Если понадобится, ты всегда сможешь прискакать сюда с докладом.
Мартин запротестовал, но король стал настаивать:
— Ты пойдешь сейчас к моему секретарю и продиктуешь ему письмо, о котором мы говорили… относительно лорда Стрэйнджа. — Он встал и, положив руку Мартину на плечо, пошел с ним к двери. — А потом вернись сюда. Я прошу леди Крессиду пообедать с нами, прежде чем ты лишишь нас ее общества.
Он добродушно улыбнулся.
— А я тем временем проведу минутку-другую с нею наедине. Надеюсь, ты не откажешь мне в этом удовольствии, хотя я и понимаю, как тебе хочется поскорее забрать ее себе.
У дверей он наклонился к Мартину и проговорил чуть слышно:
— Знаю, что ты рассержен, Мартин, но успокойся. Послушайся моего совета, друг мой, побудь с женой подольше. Такого случая может ведь больше и не представиться. Убежден, это будут незабываемые минуты, и кто знает, когда они могут повториться, и повторятся ли вообще?
Мартин молча смотрел на своего сюзерена. Одна и та же мысль проскользнула у них, и Мартин вздохнул.
