— Оборотень? — не сразу поняла Анна, и вдруг ее осенило. — Уж не о самозванце ли ты говоришь, Матрена? О том, кто имя старого барона Корфа присвоил?
— Да он не только имя забрал, — подтвердила служанка. — Он теперь здесь хозяином живет. Люд дворовой весь пораспродал, я вот теперича в Званцево числюсь, а сюда на пепелище иногда отпрашиваюсь у Марианны Леопольдовны, она — хозяйка не злобная, не в пример княгине Долгорукой, девок за волосы не таскает, старухам тычков не дает. А меня отпускает поискать на развалинах, может, найду чего по старой памяти. Лишь бы этот не знал да черт его рыжий не проведал, объявился же вот по наши души! Свят, свят!
— Шулер! — воскликнула Анна. — Наш бывший управляющий!
— Точно, он, — перекрестилась Матрена. — С неделю назад я с Егоркой из конюших сюда наведывалась, так он нас застал. Мне спрятаться удалось, не заметил, а Егорку, мальчонку-то, споймал да выпорол, так что тот до сего дня сидеть не в силах. И словом таким обозвал — мародер, говорит!
— Ничего не понимаю! — Анна в сердцах всплеснула руками. — А князь Михаил куда смотрел? Почему, не вмешался во все это беззаконие?
— Так ведь напасть-то одна не приходит! — вздохнула служанка. — Князя в тот час по службе государевой куда-то заслали. И еще не вернулся он. И не знает, что здесь приключилось. Как и ты вот — к разбитому корыту приехала! Нет сейчас у нас других защитников.
— Ты подожди себя хоронить, Матрена, нечего беду понапрасну кликать, довольно уже всего, что случилось, — строго сказала Анна. — Ты вот лучше узнай точно, кого и кому из наших дворовых Шулер с его подельником продали. Я всех домой верну!
— Да куда же нам возвращаться, Анастасия Петровна, — запричитала женщина. — Здесь сплошное разорение, а в доме вашем этот леший хозяйничает. И он теперь здесь главный. Все ему принадлежит. По закону.
— Нет такого закона, который бы при живых наследниках позволял постороннему их собственностью распоряжаться! — вскричала Анна.
— Так ведь он, говорят, и есть наследник! Самого Ивана Ивановича! — Матрена вознесла глаза к небу.
— Совсем ты меня запутала, — покачала головой Анна. — За то, что рассказала — спасибо, а пока — ступай. Мне же домой наведаться надо. Все самой своими глазами увидеть…
Сказанное старухой повергло Анну в ужас. В один день она узнала, что потеряла отца, свой дом, что сестра лежит при смерти, а дети едва избегли страшной участи, и к тому еще — самозванец поселился в ее загородном имении, обретя защиту в лице безумной Долгорукой, возводящей напраслину на Никиту. В том, что Никита был невиновен в случившемся, Анна и не сомневалась — не тот он был человек. А вот зачем княгине понадобилось его обвинять? И почему она сама жива осталась, а все ее близкие пострадали? И за какие такие заслуги самозваный Иван Иванович поселил ее близ себя и во всем ей потворствует? И не часть ли все это княгининого умысла?
Указав кучеру дорогу, Анна откинулась на сиденье в коляске и задумалась, и чем больше размышляла она об услышанном сегодня, тем тревожнее становилось у нее на душе. Все это выглядело подозрительно и походило на хорошо спланированный заговор. Было странно, что пожар случился именно тогда, когда Михаила не было дома, а по соседству объявился «барон Корф». И горело имение ночью, застав всех живущих в нем врасплох. И почему невесть откуда объявившемуся и пригретому самозванцем Шулеру понадобилось тотчас же продавать отсюда подальше всех дворовых крестьян. Как будто они что-то видели и могли случайно стать свидетелями чего-то, что было некстати новым друзьям — княгине и так называемому «Ивану Ивановичу». Тайна! Здесь точно была скрыта тайна, и Анне предстояло разгадать ее.
Когда въехали во двор имения Корфов, Анна не стала торопиться и дождалась, пока кучер сообразит и кинется к коляске подать ей руку, чтобы помочь спуститься по ступенькам. Анна величаво кивнула кучеру, тут же конфузливо стянувшему с головы картуз и теперь мявшему его в руках, и велела ждать ее. Потом она медленно прошла через двор, ловя на себе удивленные и встревоженные взгляды дворовых. Кто-то смотрел на нее с благостным восхищением, кто-то с испугом, крестясь, точно увидел приведение, но она чувствовала — ее узнали, и теперь крепостные могли воспрянуть духом: их хозяйка была жива, и она возвращается.
Карл Модестович, встретил Анну на крыльце. Управляющий мало изменился за эти годы: Анна отметила лишь, что лысина его стала обширней, а быстрые, бегающие некогда голубые глазки уменьшились до размера бусинок, приобрели пустой молочный цвет. Еще развился в его рахитичной фигуре живот, а в щеках появилась одутловатость. И весь он был какой-то неопрятный и скользкий. Анне даже не пришлось говорить — едва взглянув на нее, Шулер сам отскочил в сторону, точнее отшатнулся, словно упал, повалился куда-то вбок и затих, перепуганный насмерть.
«Слава Богу, хотя бы здесь мало что тронуто», — отметила про себя Анна, а потом еще увидела в комнатах что-то из мебели, вывезенной из ее петербургского дома. Знакомой показалась ей и круглолицая барынька, вальяжно попивавшая кофе на софе в зале. Барынька, правда, при виде Анны сделалась белым-бела, и чашку тонкого кохинхинского с рисунком фарфора уронила. Звук разбившегося о ножку софы фарфора привел дамочку в чувство, и она, истошно закричала: «Чур меня, чур! Покойница в доме!», выскочила за дверь.
«Господи Боже, — подумала Анна, стремительно пересекая гостиную, — да это никак Полина собственной персоной», — и встряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение. Потом она резким жестом открыла дверь в библиотеку, намереваясь пройти в кабинет, и неожиданно столкнулась с неким молодым человеком, чье лицо ей тоже показалось знакомым. Что-то неуловимое, далекое, но кто?
— Вы куда? — только и смог промолвить незнакомец, ошарашенный ее появлением и решительным видом.
— Я? — Голос Анны звучал вызывающе и с заметной иронией. — Лично я пришла к себе домой. А вот — кто вы и что делаете в моей библиотеке?
— Но… вы кто? — пытаясь собраться с мыслями, продолжал лепетать незнакомец, как будто тянул время, выигрывая даже не минуты, секунды, чтобы успеть осознать произошедшее.
— Я — баронесса Анастасия Петровна Корф, — объявила Анна. — А мой вопрос, я полагаю, повторять не надо?
— Нет, не надо, — тихо сказал молодой человек, и Анна поняла, что перед нею — серьезный и умный противник. Еще секунду назад он, казалось, был потрясен ее вторжением, и вот уже от прежней растерянности не было и следа. Сказанное имя прозвучало, словно сигнал: незнакомец тут же опомнился и взял себя в руки. — Ах, вот оно что… И вы можете это доказать?
