Гай, казалось, не понимал, что, несмотря на прошлогодние события, Николас по-прежнему рыцарь, поклявшийся помогать слабым. Он обещал Джерарду помощь, и значит, целиком и полностью отвечает за Эмери. И он не станет прислушиваться к оруженосцу, стремящемуся его отговорить. К счастью, после пары неудачных попыток Гай надулся и замолчал. Не хватало еще раздумывать над его глупой ревностью.
Николас спешился и огляделся. Интересно, всех жителей куда-то отозвали или здесь эпидемия? Он вспомнил, что Рейнольд, его брат, однажды столкнулся с такой заброшенной деревней. Однако если эту деревню и бросили, то совсем недавно.
— Привет! — громко крикнул он, но никто не ответил.
Позади нервно перебирали ногами лошади. Николас жестом приказал Гаю и Эмери оставаться верхом на случай стремительного отступления, а сам, взявшись за меч, зашагал к дому. Интуиция подсказывала, здесь что-то не так.
Словно в доказательство, в дверях появился человек. Короткий, приземистый, с большой лысиной, он был одет в коричневую рясу, что предполагало больше набожности, чем воинственности. Однако он ничего не сказал, вынуждая Николаса представиться первым.
— Доброго дня, брат. Я Николас де Бург. Могу ли я поговорить с вами и другими братьями?
— Мои братья сейчас в затворничестве, они молятся и постятся. Вы сбились с дороги? — поинтересовался тот.
Как правило, монашеские обители предлагали странствующим приют, но этот монах определенно не выказывал гостеприимства.
— Милорд де Бург, мне привязать лошадей? — спросил Гай, словно протестуя против подобного обращения.
Николас покачал головой, он еще не был уверен в монахе.
— Мы ищем рыцаря-тамплиера ростом почти с меня, но более худого и со светлыми волосами, — просто и спокойно произнес он.
— Здесь не проживает никаких рыцарей, милорд, — ответил монах.
Взгляд из-под полуприкрытых век, короткие фразы. Николас старался не делать поспешных выводов — возможно, монах так долго жил в уединении от внешнего мира, что забыл, как надо встречать странников.
Сам же постарался говорить как можно сердечней и жизнерадостней:
— Даже если он здесь не проживает, вероятно, он все равно связан с вашей общиной. Может быть, проходит здесь обучение или только что вернулся домой со Святой земли.
Монах покачал головой, но не уточнил. Николас подумал об обычных монастырских жителях. Надо бы поговорить с кем-то более общительным.
— Может, кто-то из братьев живет здесь дольше и сможет его вспомнить?
Но монах снова покачал головой. Если он и не давал обет молчания, то все равно старался говорить как можно меньше. Однако, возможно, так вели себя все тамплиеры. Они жили в такой строгой секретности, что о них ходили не слишком лицеприятные слухи. Николас все меньше им симпатизировал.
Кроме того, он не мог избавиться от ощущения, что святой отец что-то скрывает. Николас не раз имел дело с обитателями религиозных общин, но, приходя в поисках приюта, никогда не сталкивался с подобным отношением. Эти тамплиеры настолько другие или все дело в том, кого он ищет?
Он решил изменить тактику.
— Прошу прощения, брат…
— Гилберт, — неохотно ответил монах, словно не желая поделиться даже своим именем.
— Брат Гилберт. — Николас улыбнулся. — Мой отец — граф Кэмпион — выделяет вашей общине щедрые пожертвования. Уверен, он был бы вам очень благодарен за любые сведения, какие вы сможете предоставить.
Но монах остался непреклонен. Судя по всему, к этой уединенной обители не относились утверждения, что тамплиеры становятся все более жадными и мирскими. Во всяком случае, к данному члену ордена. Усиливать давление Николас больше уже не мог. Оставалось только внимательно наблюдать за лицом монаха.
— Вы ведь наверняка имеете связи с другими тамплиерскими общинами и, скорее всего, слышали о рыцаре, которого я разыскиваю. Он называл себя Гвейном.
На мрачном лице брата Гилберта ничего не отразилось.
— Я не знаю тамплиера с таким именем.
— Он напал на рыцаря-госпитальера.
Даже такое сообщение его не встревожило.
— Тогда вам стоит обратиться в Клерквелл, в командорство госпитальеров. Это недалеко отсюда.
— Возможно, я так и сделаю. — Николас кивком попрощался и, не оглядываясь, пошел к своему коню. Вскочил в седло и жестом показал оруженосцу ехать вперед.
Гай повиновался и замедлил коня, только когда они удалились от общины на достаточное расстояние. Он явно не хотел останавливаться и сделал это только после того, как Николас съехал с дороги. И все равно по-прежнему оглядывался через плечо, словно ожидая, что их вот-вот станет преследовать папская армия.
— Все точно так, как я слышал, милорд, — сообщил он с широко раскрытыми глазами. — Тамплиеры строго охраняют свои секреты. Поговаривают, будто они открыли на Святой земле какое-то тайное знание и теперь пользуются им в своих целях.
Николас косо посмотрел на оруженосца. Гай всегда отличался суеверностью, а недавние события это только усугубили. Он частенько пытался навязать Николасу какие-то талисманы и обереги, утверждая, что эти предметы — цветной ли камень или осколок кости какого-нибудь давно почившего святого — обладают особой силой. Теперь же он был уверен, что и тамплиеры наделены чем-то подобным.
— Я думал, ты считаешь их падшими людьми, а не хранителями древней мудрости, — сухо бросил Николас.
Но сбить Гая с толку было не так-то легко.
— Вы не можете отрицать, что здесь жуткое место. — Оруженосец с трудом подавил дрожь. — И нам здесь не рады. Даже навстречу никто не вышел, не считая этого хмурого типа, которому стоило бы поучиться гостеприимству.
— Может, и так, но я не испытываю желания усиливать подозрения брата Гилберта. Пусть считает, что избавился от нас.
— Но вы же не собираетесь возвращаться туда? — недоверчиво спросил оруженосец.
— Я хочу лучше осмотреть это место, — признался Николас. — Здесь что-то не так.
Гай застонал.
— Здесь все не так, милорд! Если пытаться проникнуть в их тайны, ничего хорошего точно не выйдет. Кто знает, что у них там происходит. Они явно что-то скрывают.
Тут даже молчаливая Эмери кинула на него взгляд, полный тревоги:
— Но вы же не думаете, что они удерживают у себя Джерарда, нет?
Николас поднял руку, прекращая стенания оруженосца. На Востоке тамплиеры еще могли захватывать кого-то в плен, но едва ли можно подозревать братьев-монахов в том, что они удерживают кого-то в собственном доме.
— Не думаю, что тамплиеры стали бы пленять своих собратьев, какие бы черные подозрения на этот счет ни ходили. — Он наградил Гая убийственным взглядом. — Я хочу еще раз осмотреть обитель.
