Индия надеялась, что брат хотя бы отчасти оттянет внимание на себя. Ей сегодня было совсем не до пустой светской болтовни и смеха:
Она глянула на себя в зеркало. Слишком бледна. Глаза слишком темные, скулы выпирают, а губы слишком полные. Впрочем, она не раз видела, как мужчины реагируют на ее губы: у них в глазах появлялся голодный блеск.
Ее всегда это раздражало.
Всего один раз было по-другому.
В тот раз один мужчина посмотрел на ее губы так, что она сразу поняла, что он ни на кого не похож. А когда Девлин Карлайл ее поцеловал, ее обдало жаром и ей отчаянно захотелось, чтобы поцелуй повторился.
«Ах, Дев, ну почему ты должен был уйти? Почему ты ко мне не вернулся? Так, как было у нас с тобой, уже больше никогда не будет. Никогда!»
– Индия Деламер, где витают твои мысли? – Герцогиня сунула в руку внучке роскошный сандаловый веер. – Твои бедные братья уже давно внизу и вовсю пытаются сдержать пол-Лондона, а ты все о чем-то мечтаешь!
Индия глубоко вздохнула и запрятала подальше свою боль – туда, где никто не смог бы ее увидеть. Когда она повернулась к бабушке, ее взгляд был холоден, подбородок – высоко поднят. В ней, наконец, заговорила гордость Деламеров.
– Я не знаю, кто он и что он с тобой сделал, – рассердилась герцогиня, – но пора забыть о нем. – Она на минуту сжала пальцы Индии. – Если бы у него была хотя бы капля совести, он вернулся бы к тебе. После Ватерлоо прошло уже больше года!
Индия вздохнула.
Бабушка, как всегда, права. Ватерлоо давно позади, и надо о нем забыть.
Она не допустит, чтобы свет заметил, что ее сердце истекает кровью. Ведь она Деламер, черт побери! Гордость не позволяет ей выставлять напоказ свою боль!
– Братья ждут внизу у лестницы. Они проведут тебя через толпу. Тебя желают увидеть твои друзья Монктон и Пендлворт и друг Люка Коннор Макиннон. Не будем больше заставлять их ждать.
– Ты так добра ко мне, бабушка. И все вы – Люк, Айан, Силвер. Я этого не заслужила.
– Не говори ерунды. Я делаю только то, что хотели бы твои неугомонные родители. Хотя мне кажется, что они достаточно попутешествовали, разыскивая древности, и им пора возвращаться. – Старая леди покачала головой. – А пока просто помни, что мы тебя любим и желаем счастья.
Если бы только оно было возможно, подумала Индия.
Но она гордо подняла голову, тряхнула своими чудесными волосами цвета меди и чуть приспустила с плеч пышные шелковые рукава.
– Что ж, бабушка, думаю, я готова. Отыщем парочку мужских сердец и разобьем их!
Рука об руку они спустились по широкой лестнице в сверкающий огнями зал. Свет канделябров отражался в жемчужном ожерелье герцогини и мерцал в камелиях, украшавших прическу Индии.
При виде безупречно красивого лица и голубых глаз леди Индии Деламер сердца не менее четырех дюжин молодых светских львов дрогнули.
Вечер еще только начинался. Зарвавшийся корсиканец был повержен, и мир, наконец, избавился от его тирании. Сегодня вся Англия была намерена праздновать победу.
И Индия Деламер скрепя сердце улыбалась, как и полагалось почетной гостье блестящего лондонского общества.
Вечер шел своим чередом.
Виконт Монктон был, как всегда, обворожителен и ядовит, а его друг Пендлворт старался рассмешить Индию. Но они не могли даже догадаться, что их присутствие само по себе ранило ее сердце, потому что оба они были близкими друзьями Торна.
Она смеялась не переставая, надеясь, что ей удастся обмануть своих друзей. Вскоре к ним присоединился лорд Лонгборо, разодетый в красные и зеленые шелка, и пытался уговорить ее пойти с ним в галерею, где прохладнее и куда он принесет ей стакан холодного пунша.
И где он сделает ей предложение, заподозрила Индия и благоразумно отказалась. Она была не в состоянии выслушивать предложение руки и сердца от Лонгборо или от кого-либо другого. Она повальсировала с каждым из своих красавцев братьев, потом с экстравагантным другом Люка Коннором Макинноном, а всем остальным кавалерам решительно отказала.
Неподалеку стояли два офицера и спорили, кому из них выпадет честь принести ей пунш и тартинки с крабами. Их глупость и наглость рассмешили Индию. Она вообще чувствовала себя немного возбужденной после трех бокалов шампанского. В зале было жарко и тесно. Слишком много бриллиантов и надушенных тел, подумала она.
Неожиданно Индия почувствовала приступ головокружения и схватилась за локоть одного из офицеров, чем привела его в неописуемый восторг. Его приятель, наоборот, пришел в явное негодование.
Индия смотрела на обоих как на школьников. Рядом с ними она чувствовала себя такой старой!
И это в двадцать лет!
Возможно, ей пришлось слишком много пережить в те страшные дни, последовавшие за Ватерлоо. Возможно, воспоминания о страданиях, свидетелем которых она была после окончания великой битвы, навсегда изменили ее.
Головокружение прошло, и Индия отпустила руку лейтенанта. Она стала искать глазами братьев, чтобы попросить их вывести ее из зала. Рядом с нею недавно овдовевшая леди Марчмонт, ничего не подозревая, кокетливо щебетала, рассказывая кучке обожателей, как она в течение одного часа проиграла в карты пятьсот фунтов. Один из слушателей предложил способ восполнить потерю – в его объятиях.
Индия отвернулась. В висках у нее стучало. Ей не хватало воздуха. Смех казался слишком громким, запах духов – просто удушающим.
Словно в ответ на ее молчаливую мольбу толпа расступилась. Свет канделябра упал на широкие плечи, обтянутые красным офицерским мундиром с золотыми аксельбантами. На нее смотрели серые, как сталь, глаза.
Торн…
Индия почувствовала, что у нее подкосились колени.
Но это же невозможно! Граф Торнвуд умер от раны на поле Ватерлоо. Трое офицеров его полка видели, как упала его лошадь, а потом французский кавалерист нанес ему смертельную рану.
Умер.
Она сама прочла об этом в газетах.
И все же вот он, перед ней. Хотя и выглядит старше.
– …вы так побледнели, миледи…
– …позвольте мне принести вам стакан воды…
Слова доносились до нее откуда-то издалека. Но ее сердце, ее душа были прикованы к широкоплечей фигуре человека, молчаливо взиравшего на нее с противоположной стороны переполненного зала.
– Индия, что случилось? – обеспокоено спросила герцогиня. – Ты так побледнела.
– Он вернулся, бабушка, – тихо ответила Индия.
– Кто вернулся?
– Человек, о котором я тебе говорила. Он здесь.
Индия снова обернулась лицом к залу, – и на ее щеках заиграл румянец, глаза засияли.
Но человек в мундире вдруг исчез. На том месте стояли две пожилые матроны.
Индия еле сдержала крик.
