— Она пошла в тебя. Ты учила ее испанскому? Тебе разрешили это делать? — добавил дон Родриго, бросив недвусмысленный взгляд в сторону Джеффри Кристиана.
— Si, mi padre[7].
— Вы можете считать, что я украл у вас вашу дочь, но я не мог позволить себе лишить ее родины и ее языка. Если враждуют наши страны, это не значит, что мы должны забывать своих предков. Мою дочь всегда учили не стыдиться своей испанской крови и гордиться всеми ее предками, — сказал Джеффри.
Только сейчас дон Родриго понял, что зять не такой отъявленный негодяй, каким он считал его.
— Padre! Mi…[8]
Магдалене не пришлось закончить вопрос, потому что отец и так знал, о чем не терпится узнать дочери.
— Жива, жива твоя мать. Ты приехала вовремя. Напоследок она хоть повидает тебя.
Только после этого дон Родриго удостоил вниманием еще одного англичанина, прибывшего с семьей дочери.
— Мне кажется, мы не представлены, сэр. — Дон Родриго нахмурился. Мало того, что дочь приехала с мужем, так она притащила еще какого-то англичанина. По тону, каким говорил испанец, чувствовалось, что он очень бы хотел так и остаться не представленным.
Бэзил Уайтлоу стоял, переминаясь с ноги на ногу. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Испанец к Джеффри отнесся настороженно. А что бы он сказал, если бы узнал, что в его дом прибыл шпион Елизаветы Английской! Тем не менее, сэр Бэзил поклонился старику и протянул ему свиток, запечатанный сургучом с королевской печатью.
Дон Родриго взял послание с некоторым недоумением. Ему не могло прийти в голову, кто же мог написать ему из Англии. Когда испанец увидел английский герб на печати, он чуть не выронил письмо, словно ему в руки сунули раскаленный уголь.
— Madre de Dios[9], — пробормотал Дон Родриго, побледнев как полотно, и потянулся к накрахмаленному воротнику, ставшему вдруг тесным.
— Королева передает вам самые сердечные пожелания, дон Родриго, — проговорил Бэзил Уайтлоу и снова поклонился.
Трясущимися руками испанец сломал печать и развернул свиток.
— Ее величество поручила мне выразить вам и вашей семье ее глубочайшие симпатии и пожелания скорейшего выздоровления донье Ампаро. Для ее величества важно благополучие ее подданных, и она была расстроена, узнав о несчастье Магдалены. Примите самые искренние заверения человека, лично присутствовавшего на аудиенции Джеффри Кристиана у королевы, что она благосклонно дала ему и его семье разрешение на это путешествие.
Речь сэра Бэзила, гладкая и обкатанная, лилась свободно, как у прирожденного дипломата.
— Я прибыл, — продолжал он, — чтобы оказывать всевозможную поддержку донье Магдалене и ее семье от имени королевы Елизаветы. Я хотел бы засвидетельствовать вам мое почтение и сообщить, что вы можете располагать мной, как вам угодно. Прошу вас понять, дон Родриго, что я делаю это не только по поручению моей королевы, но и потому, что ваша дочь стала близким другом моей семьи.
— Леди Элспет, жена сэра Бэзила, моя самая близкая подруга, padre. Они помогли мне, когда со мной рядом не было друзей, — произнесла донья Магдалена.
Сэр Бэзил улыбнулся:
— Нам было приятно подружиться с доньей Магдаленой. Впрочем, донья Магдалена сейчас отнюдь не одинока. Она любимица ее величества. Вашей дочери, дон Родриго, выпала высокая честь принимать у себя в Хайкрос королеву. Редко мне удавалось присутствовать при столь изысканном приеме. Несколько раз мне доводилось слышать, как королева с удовольствием вспоминала оказанный ей прием. Вы можете гордиться доньей Магдаленой, дон Родриго.
Сэр Бэзил и сам был удивлен собственной смелостью. Он никогда не думал, что способен на такую длинную речь. Но надо доказать испанцу, что его дочь осчастливила не только Джеффри Кристиана, но подняла в глазах английской королевы и его самого, дона Родриго.
Испанец кивнул:
— Меньшего я не мог ожидать от моей дочери. Она из рода Монтере, сэр Бэзил. Она знает свой долг. А теперь позвольте мне выполнить свой — долг хозяина. Вы должны отдохнуть после путешествия. Анна проводит вас в отведенные вам покои.
Внесу я в книгу памяти моей…
Уильям Шекспир[10]
Дни в Санто-Доминго мало чем отличались один от другого. Магдалена не отходила от постели матери. Донья Ампаро была прикована к постели и становилась беспокойной всякий раз, как Магдалена исчезала из виду. Сейчас старушка хотела, чтобы именно дочь ухаживала за ней. Казалось, донья Ампаро знает, что дни ее сочтены, и хочет провести то драгоценное время, что ей осталось, с дочкой и внучкой.
Джеффри неожиданно объявил, что отправляется в плавание.
«Арион» взял курс на юг, вдоль берегов, принадлежащих Бразилии и Португалии… По крайней мере именно так думали испанцы. А уж, какого курса придерживался «Арион» на самом деле, знали только капитан и команда.
Сэр Бэзил остался в Санто-Доминго. Он напомнил своему другу, что моряк из него неважный и больше пользы от него на берегу: он будет слушать во все уши и смотреть во все глаза. На самом деле Уайтлоу панически боялся моря и предпочитал сражаться в шахматы с доном Родриго, чем драться с испанцами с оружием в руках.
Собственно, вначале все именно так и было. Они с доном Родриго в основном проводили время за шахматами. Потом посетили сахарную плантацию Монтере и его дом возле маленькой деревни южнее Санто-Доминго. И хотя дон Родриго не управлял плантацией сам, он провез сэра Бэзила по полям. Показал мельницу. Впервые в жизни англичанин видел, как делают сахар: срезанный тростник перемалывают и выжимают, а сладкий сок варят до образования темного сиропа, из которого впоследствии выпаривают сахар. Жара стояла такая, что у сэра Бэзила не было сил ни удивляться, ни восхищаться. Он слишком усердно утолял жажду предложенным хозяином ромом.
Дон Родриго провез гостя по Санто-Доминго. Сэр Бэзил вел себя как настоящий джентльмен. Он так внимательно и доброжелательно слушал, что владельцы магазинов и рабочие доков, моряки и богатые горожане рассказывали ему о городе и своей жизни очень охотно. Вскоре переплетенный в кожу журнал доктора Бэзила был полон заметок. На бумагу ложились строки, в которых подробнейшим образом описывались всевозможные, на первый взгляд малозначительные детали жизни города. Он описал виды укреплений, численность войск в форте, количество кораблей в порту, груз, который они привозили и увозили, точное число складов, их вид и объем товаров в каждом из них. Сэр Бэзил составил детальный план города и южных окрестностей. Имена, даты, слухи — все было занесено в журнал.
