У капитана была женщина — ходили слухи, что он содержит ее, хотя это все не правда. Так или иначе, они вместе шли по улице, причем капитан был в штатском, когда появился майор. Никому не было известно, что произошло, — говорят, майор бросил какую-то уничтожающую реплику, последовал обмен оскорблениями, капитан вызвал его на дуэль, и оба стрелялись с двадцати шагов во дворе заброшенной церкви. Только позже от новоорлеанских друзей Соня узнала подробности скандала, так занимавшего городских сплетников. Женщина, послужившая причиной дуэли, была квартеронкой;
Долгие годы надлежащего строгого воспитания, понятия об этикете и сдержанности, присущие леди-южанке, помогли Соне выглядеть спокойной и безмятежной. Брезгливо пожав плечами, она ответила, что всегда недолюбливала этого человека и не доверяла ему.
— Дорогая… — приятельница с фальшиво-участливым лицом наклонилась вперед, — думаю, вы должны считать себя счастливой, что избавились от него. Никто не знает, что может прийти в голову подобным людям!
— Совершенно верно, — согласилась Соня.
Но под маской величественного спокойствия бушевало пламя бешеной ярости. Как она презирала Стива Моргана! Хоть бы его повесили — поделом ему! И еще Соня молилась, чтобы поскорее вернулся муж и увез ее подальше от этого кошмара.
По мере того как близилась к концу нестерпимо долгая вторая неделя заключения, Стив Морган тоже начал молиться о том, чтобы произошло хоть что-нибудь. Майор по-прежнему находился между жизнью и смертью. Стив оставался в тесной камере, откуда его выпускали на прогулку все-то лишь на час ежедневно.
Лишение свободы было хуже любой казни. Всю жизнь Стив привык жить на воле, наслаждаться свежим воздухом и простором, и вот теперь из-за собственной несдержанности заперт здесь.
Он целыми днями непрерывна мерит шагами камеру и иногда вынуждал себя взять в руки книгу. Стив не читал с тех пор, как уехал из Парижа, где учился в университете. Он вспомнил доктора-индуса, которого встретил в Лондоне, мягкого, доброго философа, рассказавшего о древней религии — йоге;
Они вместе посетили Италию и Германию, и Гопал, пытался научить Стива искусству медитации. Но в те дни он не был готов к философии и образу жизни, заключавшемуся в отстранении от самой жизни. Зато теперь времени было хоть отбавляй. Стив все больше и больше думал о Гопале и его учении Сила. Сила человека возникает а нем самом и, из сознания, что он часть всего сущего на земле.
— Мы не ждем помощи от высшей силы, — объяснял Гопал. — Для нас каждый, человек — бог. Только нужно вонять, какие возможности заложены в его душе.
«Беда в том, — с сожалением думал Стив» — что до этого меня никогда не сажали в тюрьму. Но и это долго не продлится…»
Он почти мечтав, чтобы майор Харт умер» тогда со всем этим будет покончено.
Единственными посетителями Стива были его верный капрал, каждый день сообщавший о здоровье майора и о настроении генерала, и Дениз, идеальная любовница — не требовательная, не капризная и совершенно не сдерживающая никаких инстинктов. Она тоже приходила каждый день, не обращая внимания на плотоядные взгляды и вольные шуточки солдат-охранников, приносила книги, свежие фрукты и каждый раз плакала.
Они говорили по-франнузеки, так, чтобы не поняли окружающие: Дениз винила себя, а Стив нетерпеливо и подчас раздраженно убеждал ее в обратном. Иногда, устав от бесконечных слез, он искренне желал, чтобы она не возвращалась, но, конечно, Дениз по-прежнему приходила.
Соня Брендон не появлялась и не прислала даже письма, впрочем, Стив и не ожидал от нее ничего. В конце «концов, ее ледяная неприступность и привлекала его сначала, а потом — поразительная самозабвенная страсть. Но Соню беспрерывно терзали угрызения совести, и к тому же она вечно дулась, многого требовала, и от нее было почти невозможно отвязаться. Стив смог легко, без всякого чувства вины выбросить ее из головы. В конце концов, единственной женщиной для него, кроме матери, которую Стив так и не смог забыть, была его жена из племени команчи. Он женился, когда ей было всего пятнадцать… но она погибла при набеге апачей. С тех пор у Стива было много женщин, но он не любил ни одну. Стив удовлетворял их, доставлял наслаждение себе, и если брал на себя труд возбудить женщину, то лишь потому, что предпочитал иметь готовую на все, страстную партнершу в постели. Дениз по крайней мере ничего не требовала и не пыталась притворяться.
К концу второй недели майор Харт все-таки скончался.
Стив провел вечер, пытаясь написать письмо деду, единственному оставшемуся в живых родственнику. Генерал Батлер без обиняков сообщил заключенному, что, если майор умрет, приговор приведут в исполнение незамедлительно — необходимо преподать урок не только оккупантам-северянам, но и жителям завоеванного города.
Стив Морган бесстрастно признал правоту слов генерала. Он так часто бывал близок к гибели, что сама мысль об этом его не пугала. В натуре Стива жило неистребимое стремление к риску, готовность играть со смертью. Единственное, о чем он сожалел, так это о том, что приходится умирать вот так, как пойманному животному.
Когда на следующее утро за ним пришли, Стив уже был одет и ждал. Бросив письмо на стол, Морган попросил одного из солдат отдать его Дениз. Он оставил ей короткую записку, вложив туда все наличные деньги. Теперь, когда все было готово, Стив, не оглядываясь, вышел из камеры, ожидая, что сейчас (То выведут во двор и расстреляют, но, к собственному удивлению, оказался в личном кабинете генерала.
Явно рассерженный, генерал Батлер поднялся из-за стола. Человек среднего роста, без особых примет, в гражданской одежде, стоявший у окна, повернулся и изучающе взглянул на Стива.
— Вот этот человек, мистер Бишоп, — резко объявил генерал. — Упрямый, недисциплинированный негодяй, по моему мнению, конечно, но, возможно, именно тот, кто нужен вам. Мистер Бишоп, — добавил генерал сухо, — работает в департаменте обороны — в спецотделе. Похоже, он уже давно изучает ваше досье!
Слегка невесело улыбнувшись, Бишоп спокойно сел за стоя.
— Ну что ж, капитан Морган, здесь у меня собраны все сведения о вас. Но я хотел бы задать вам несколько вопросов, если не возражаете.
С первого взгляда Джим Бишоп казался бесцветным и обыкновенным. К концу беседы Стив, хоть и неохотно, признал, что собеседник заслуживает уважения и не только обладает холодным умом, но поразительно проницателен и многое знает. Казалось, Бишопу было известно о Стиве Моргане больше, чем кому-либо на свете. Стив был откровенен с этим человеком — ведь терять все равно нечего. Очевидно, Бишоп что-то задумал — вряд ли он предпринял бы утомительное путешествие из Вашингтона, если бы попусту интересовался историей Стива. И, сознавая это, Морган, все-таки не веря своим ушам, выслушал предложение Бишопа, педантично объяснявшего, сколько трудностей и опасностей может встретиться на его пути.
