– Пожалуйста, мисс Хилл, давайте не будем торопиться принимать такие важные решения, – сказал он проникновенно и, приблизившись к ней, взял ее за обе руки. – Я убежден, что, поразмыслив серьезно, вы согласитесь: продажа ранчо – наиболее мудрое решение в сложившейся ситуации.
Тронутая искренней заботой, читавшейся в его добрых глазах, Брайони улыбнулась адвокату с неподдельной теплотой.
– Вам не стоит волноваться за меня, мистер Паркер. Я обещаю серьезно подумать и взвесить все «за» и «против», поскольку вопрос действительно очень важный.
В последующие недели Брайони держала слово, данное мистеру Паркеру, постоянно размышляя о том, что же ей делать. Свыкнувшись с мыслью о смерти отца, она постепенно вернулась в естественное для нее благодушное настроение, а вместе с ним в душе девушки вновь проснулась страсть к приключениям. Ранчо манило ее. Роджер Дэйвенпорт ошибался, считая, что на Запад ее тянет только любовь к верховой езде. Конечно, она обожала лошадей и совершала прогулки верхом при любой возможности. Друзья и близкие знакомые замечали, что девушка умела найти особый подход к животным. Но не одно лишь простое желание скакать на лошадях тянуло Брайони к западным границам.
Ее неудержимо влекла дикая природа этих мест, вольная и могучая. Временами она ощущала, что общепринятые условности давят на нее, ограничивают, диктуя определенный стиль жизни. Брайони надеялась, что именно там она получит желанную свободу, спадут оковы, тяготившие ее многие годы. Глубоко в душе девушка мечтала об этом, но решится ли она подчиниться инстинктивному порыву? Здравый смысл настойчиво советовал ей не поддаваться слепому влечению.
Жизнь на востоке обещала быть удобной, приятной и безопасной. По окончании школы мисс Марш Брайони могла выйти замуж за Роджера Дэйвенпорта и провести в роскоши весь остаток жизни или же поселиться в доме у родственников, некоторые из них уже прислали письма, приглашая приехать. Оба варианта обещали удобство и безопасность. Зачем же отказываться от них ради жизни, полной тревожной неопределенности? Временами она соглашалась с этой точкой зрения, но стоило ей только подумать о гигантских просторах запада, как сердце девушки начинало учащенно колотиться…
Время шло, но Брайони так и не решилась сделать выбор. Она перестала уделять достаточное внимание учебе и запустила занятия. Мисс Летиция Грейсон сообщила о ее непочтительном поведении мисс Марш, и через неделю после известия о смерти отца Брайони была извещена, что будет наказана. Ее изолировали от всякой общественной жизни сроком на один месяц, и это означало, что сразу после ужина ей надлежало удаляться к себе в комнату и гасить свет в половине восьмого. Кроме того, в течение всего месяца ей не разрешалось видеться с посетителями.
Мисс Марш сообщила Брайони об этом наказании с сожалением, но тем не менее строго. Девушка выслушала ее, глотая горькие слезы, с трудом подавляя возмущение. Она прожила восемнадцать лет, безропотно повинуясь общественной тирании, и однажды, только однажды позволила себе взбунтоваться и сделать по-своему. Не давая воли обуревавшим ее чувствам, Брайони спокойно и вежливо попрощалась с мисс Марш и повернулась, чтобы выйти из кабинета. В этот момент в дверь кто-то постучал.
– Да? – отозвалась мисс Марш мягким, приятным голосом.
Дверь отворилась, и Брайони увидела Роджера Дэйвенпорта, как всегда красивого и элегантного, со шляпой-котелком в руке. Удивление отразилось на лице молодого человека при виде Брайони. Щеки девушки слегка вспыхнули. Он быстро отвел от нее взгляд.
– Добрый день, мэм, – нервно теребя шляпу, начал Роджер. – Я… я не хотел мешать вашей беседе… быть может, надо было выбрать более подходящее время, но я… я бы хотел получить разрешение повидаться с мисс Хилл немедленно.
Мисс Марш окинула его подозрительным взглядом. Брайони отказывалась назвать имя того, с кем ее застали ночью во дворе, теперь же Роджер Дэйвенпорт казался директрисе наиболее подходящим кандидатом в злоумышленники. Конечно, он был респектабельным молодым человеком и вряд ли имел обыкновение ввязываться в скандальные истории. Поэтому мисс Марш решила не касаться этого вопроса до тех пор, пока не получит неопровержимых доказательств его вины. Но следует ли позволять им свидание сейчас, когда она только что объявила Брайони о наказании? Директриса посмотрела на молодых людей. Брайони стояла бледная, с широко раскрытыми встревоженными глазами. Роджер Дэйвенпорт, очень взволнованный, ожидал ответа. Ее сердце наполнилось состраданием. Несмотря на свою строгость, мисс Марш понимала, что молодым влюбленным нужно поговорить безотлагательно.
– Очень хорошо, – произнесла наконец она, поднимаясь из-за стола. – У вас есть десять минут. Вы можете поговорить в этой комнате. Затем ваше наказание вступит в силу, вы поняли меня, Брайони?
– Да, мисс Марш, спасибо.
Брайони едва сдерживала себя, ожидая, пока мисс Марш покинет кабинет. Как только за ней затворилась дверь, она кинулась к Роджеру.
– Почему ты не пришел раньше? – спросила девушка, заглядывая ему в лицо. – Я послала тебе записку, как только узнала о смерти отца. Я умоляла тебя прийти и не получила ни строчки в ответ. Где ты был?
– Я знаю, Брайони, прошу простить меня, я все объясню, только скажи мне сначала: о каком наказании говорила эта женщина? У тебя неприятности из-за моего последнего визита?
– Да, – призналась она с горечью в голосе.
– Прости! У меня и в мыслях не было заставлять тебя страдать! – Роджер опустился на колени около ее кресла и взял девушку за руки.
Брайони пристально посмотрела в его подернутые грустью глаза. После смерти отца ей очень хотелось увидеться с Роджером, чтобы разделить с ним свое несчастье, одиночество и чувство потери. Она послала за ним, но он не пришел.
– Почему ты не ответил на мое письмо, Роджер? – мягко спросила она. – Почему ты не пришел, когда я звала тебя?
Он крепче сжал ее руки в своих:
– Я хотел прийти, Брайони, поверь! Но я боялся, боялся, что они заподозрят меня. Если бы стало известно, что я встречался с тобой таким недостойным образом, моей карьере… Подобный скандал… – он не закончил, заметив возмущенное выражение лица Брайони. – Я очень скучал по тебе и думал ежесекундно, – добавил он поспешно. – Поверь мне, Брайони, дорогая моя, я глубоко сочувствую тебе и сожалею о смерти отца. Я понимаю, каким это явилось для тебя испытанием, и хочу сделать все, что в моих силах, только бы развеять твою печаль.
– А прийти, когда в тебе нуждаются, ты был не в силах! – вскричала она с негодованием. Выдернув руки из его ладоней, она вскочила на ноги и принялась ходить по кабинету большими шагами.
