– Ты знаешь, что я ни в чем не могу отказать тебе, дочь, – наконец сказал Белый Орел. – Если ты хочешь, то пленник будет твоим рабом. Но будь осторожна. Завтра все мужчины, кроме самых старых и очень молодых, уезжают в Форт Уэлд на длительные мирные переговоры. Если бы я не был уверен, что ты ненавидишь солдата так же, как и я, то никогда бы не исполнил твоего желания. Но прежде все равно необходимо посоветоваться с шаманом, Певцом Духа и твоей бабушкой, Дочерью Бизона. Они присмотрят за тобой во время моего отсутствия и станут внимательно следить, чтобы твой раб повиновался беспрекословно.
– Пленник будет делать все, что я прикажу, отец, – заверила Дождевая Слезинка. – Я презираю его и ему подобных. Не могу забыть, что солдаты убили Серую Горлицу. Не бойся, отец, его ожидают такие страдания, о каких он и не помышлял.
Подняв вверх жезл и щит, Белый Орел заговорил с обескураженными и разочарованными индейцами. Они расстроено толклись вокруг пленника, но подчинились решению Белого Орла. Потом они вернулись к костру и снова принялись танцевать, оставив Дождевую Слезинку наедине с пленником. Девушка посмотрела бледнолицему в лицо, ее глаза потемнели от гнева.
Зак понятия не имел о том, что только что произошло здесь, но чувствовал, что остался живым, благодаря необъяснимому поведению стройной красивой девушки, которая с таким презрением смотрит ему в лицо.
– Спасибо, – просто сказал он, удивляясь, почему и для чего она спасла ему жизнь, если ненавидит столь сильно.
Дождевая Слезинка вздрогнула от неожиданности: она слышала это слово раньше, но его значение затерялось в дальнем уголке памяти.
– Я тебя не понимаю, бледнолицый, – резко сказала она на языке чейенов. И была вознаграждена непонимающим взглядом. – Ты слишком горд, но скоро привыкнешь смотреть на меня, как на повелительницу. Ты мой раб и будешь делать все, что я прикажу. Может быть, настанет такой день, когда ты будешь вымаливать у меня скорую смерть без мук.
– Пожалуйста, – взмолился Зак, почти теряя над собой контроль, – говори по-английски. Я ничего не понимаю, что ты хочешь объяснить мне. Почему ты спасла мне жизнь? И спасла ли на самом деле? Или это только отсрочка гибели, и ты примешься мучить меня
как-то иначе?
– Замолчи! – приказала Дождевая Слезинка.
Люди не должны заподозрить, что дочь вождя испытывает симпатию к пленнику. Она обязана контролировать каждый свой шаг.
– Я приду за тобой утром! – объявила она и ушла, гордо подняв голову.
– Подожди! – отчаянно закричал Зак, – развяжи меня. Какие бы планы ты ни строила на мой счет, у тебя ничего не получится, если ты предварительно не вылечишь мои раны.
Но его просьба не вызвала ни малейшего сочувствия у Дождевой Слезинки. Девушка бесшумно удалилась, словно растворившись в темноте.
Близился рассвет, но Дождевая Слезинка никак не могла заснуть. Грохот барабанов давно стих. Белый Орел и Быстрый Ветер находились сейчас в святилище, изгоняя дух дьявола из плоти, прежде, чем отправиться на Великий Совет с солдатами в Форт Уэлд. Но как бы ни старалась Дождевая Слезинка, она не могла забыть бледнолицего пленника, которого оставила привязанным к столбу в центре деревни. Теперь он ее раб, его жизнь принадлежит ей, она может делать с ним все, что захочет. Но мысль о том, что он безмерно страдает и, наверное, может умереть, не приносила ей радости. Да и ранения, кажется, довольно-таки серьезные.
Перед рассветом внезапно пошел дождь. Крупные холодные капли яростно стучали по стенкам вигвама. Дождевая Слезинка больше не выдержала, она быстро поднялась с теплого ложа, покрытого шкурами и меховыми одеялами, натянула тунику, подвязала пояс с ножом и выскользнула из вигвама. В деревне было очень тихо. Какая-то собака проснулась, выскочила из укрытия, понюхала следы Дождевой Слезинки и тут же вернулась в укрытие, мокрая от дождя.
Девушка уверенно пробиралась в центр лагеря, где остался пленник, привязанный к столбу. Дочь вождя хорошо знала дорогу.
Промокший, кажется, до самых костей, бледнолицый выглядел жалким и не замечал ее, пока она не присела перед ним на корточки. В этот момент капитан Зак Мерсер был готов поставить последний доллар за то, что его жизнь не стоит и горстки бобов. Положение оказалось настолько критическим, он не сомневался в том, что если его не убили индейцы, то, скорее всего, он умрет от заражения крови. Но так как чейены не мучили его и не убили прошлой ночью, то, должно быть, они припасли для него что-нибудь новенькое. Или, вероятно, эта хладнокровная полуиндеанка придумала какой-то особенно жестокий и изощренный способ, чтобы покончить с ним.
Зак попытался пошевелить руками, но кисти занемели и не повиновались. Левая нога сильно раздулась. Наверное, теперь только чудо может спасти его. Тело представлялось ему истерзанным, ноющим, трепещущим от боли куском плоти. А холод и проливной дождь еще больше усиливали страдания молодого человека.
Почему индейцы не убили его?
Находясь на грани реальности и забытья, он совершенно не обращал внимания, что перед ним появилась девушка, пока она не опустилась перед ним на корточки. Она была совсем рядом, он даже почувствовал на щеке ее нежное дыхание. Он изумленно вытаращил глаза, когда увидел в руке девушки сверкающий охотничий нож.
– Вот оно, – сказал он себе, сказал, уверенный, что она не понимает его слов. – Давай, избавь меня от мучений. Я хочу умереть, слышишь?
В горле у него давно пересохло, трудно было даже разобрать, что он пытается сказать, вернее, он не говорил, а хрипел.
– Если моя смерть все-таки неизбежна, то я непрочь умереть от руки такой прекрасной женщины.
– Тихо, раб, – прошептала Дождевая Слезинка на языке чейенов, занеся нож над пленником.
Зак приготовился к удару, надеясь, что все произойдет очень быстро и он умрет мгновенно. Но к величайшему удивлению, обнаружил, что руки его свободны, и застонал от боли в суставах, когда они беспомощно повисли вдоль тела.
Дождевая Слезинка быстро перерезала остальные веревки, а потом отступила, выражение лица осталось по-прежнему непроницаемым.
– Ты можешь идти? – спросила она по-чейенски.
– Я… не понимаю, – выдохнул Зак. – Ты можешь говорить по-английски?
Дождевая Слезинка хотела уже позвать отца или брата, которые смогли бы объясниться с ее рабом, кто-то же должен втолковать ему его теперешнее положение. Но потом она решила, что нехорошо с ее стороны отвлекать мужчин, когда они находятся в чистилище. Возможно, у них найдется время прежде, чем они уедут, чтобы объяснить бледнолицему, что он теперь должен делать.
